Оставшись один в крошечной каморке, такой тесной, что, казалось, она была построена вокруг кровати, чародей навел простейшие охранные чары, проверил постель на наличие клопов (их, к его удивлению, не оказалось) и завалился спать. Есть хотелось, но усталость была сильней, и Серп решил не тратить лишних денег. Лучше посидеть как следует вечером, послушать болтовню молодых чародеев. Его никто не узнает, а он, надо надеяться, познакомится со столичными сплетнями сполна.
Вечером Серп с трудом продрал глаза и вниз спустился позже, чем рассчитывал. С последних ступеней окинул взглядом небольшой зал, кишевший народом. К досаде чародея, свободных мест за столами не наблюдалось. Вдруг из ближайшего угла, толком не видного с лестницы, раздался взрыв смеха, показавшегося смутно знакомым. Серп поднялся на несколько ступеней и осторожно взглянул вниз. Как же он сразу не узнал! Так ржать умеют только Абис и Седрус, радужные братцы.
Близнецы, и прежде отличавшиеся крепким селянским сложением, окончательно возмужали, начали лысеть и, видно, не желая расставаться с растительностью на голове, отрастили бороды, густые, коротко подстриженные. Один из них еще и семейством обзавелся: между братьями сидела молодая женщина приятной наружности, живот которой недвусмысленно круглился под нарядным платьем. Она будто почувствовала чужой взгляд, подняла глаза и увидела Серпа, который не успел вовремя отступить от перил. Схватила спутников за руки, обоих одновременно.
— Черный чародей! — донеслось ее восклицание.
Теперь прятаться было глупо. Серп попытался изобразить улыбку (это, как чаще всего случалось, удалось плохо) и помахал радужным. Братья с удивлением переглянулись, но тут же заулыбались в ответ, более искренне, чем прежний знакомец, и стали звать за свой стол. Женщина надула губки.
— Здравствуй, Серпилус, — чародеи поздоровались едва ли не одновременно. — Ты не меняешься, все такой же угрюмый. Теперь еще и женщин на сносях пугаешь.
— Ничего я не испугалась! Просто вспомнилась детская дразнилка про черного чародея, — будущая мать сердито сверкнула глазами, и Серп сообразил, что она очень юна. Пять лет назад наверняка была сопливой девчонкой. — Я его прежде, когда он к моей сестрице наведывался, за глаза так и называла. Роза, глупышка, все меня ругала.
— Так ты Бриза, сестренка Розы, — Серп вдруг узнал в привлекательной незнакомке противную, тощую, с визгливым голосом и вздорным нравом сестрицу одной из своих прежних подружек.
— Ну вот, все, оказывается, друг друга сто лет знают, — провозгласил Абис, отличавшийся от Седруса парой маленьких округлых шрамов на скуле. — Садись, не стой. У нас день рождения, — глянул с улыбкой на брата. — Родичей и друзей завтра дома соберем, а сегодня вот своей семьей празднуем. Решили вспомнить молодость, посидеть в «Хмеле и шесте». И уж коли ты здесь оказался…
— Я могу отдельно сесть, раз вы семьей.
— Да где ты сядешь? Все столы заняты, — кивнул на переполненный зал Седрус. — Не хмурься, давай садись. В столице же, наверно, недавно после всех невзгод, — невольно окинул взглядом небогато одетого чародея.
Серп отлично заметил сочувственное выражение, появившееся на лице радужного. Сами братья лучились довольством, их наряды и украшения Бризы говорили о достатке. Палача так и подмывало снять с шеи платок, предусмотрительно повязанный прежде чем идти вниз, и распустить пошире ворот рубахи. Что б тогда сделали близнецы? Небось, прогнать постеснялись бы после всех уговоров. А уж как Бризку перекорежило б…
Палач тряхнул головой, отгоняя злобные мысли. Да что он, как мальчишка, в самом деле! Сыграл уже такую шутку с Крестэлем, и что? Парень оказался не так плох, положиться на него можно. Вот и с братьями разумней мирно побеседовать. К тому же живот от голода подвело не на шутку.
— И что же вы знаете о моих невзгодах? — чародей уселся за стол, не удержавшись, отщипнул кусок от свежего каравая и принялся жевать.
Бриза сморщила носик, неожиданный гость ее явно не радовал, но промолчала.
— Так тебя ж вроде Нетопыри повязали. Точно никто ничего не знал, но разговоры ходили. Мы с Аби чуть головы не сломали, все думали, что ты такого мог выкинуть. Всегда ж нудный был и законопослушный. Ни пошутить, ни посмеяться! Одни деньги да связи полезные на уме.
— Мне запрещено говорить об этом, — чародей чувствовал, что братья искренни. И не видел нужды откровенничать с ними.
Разговор грозил заглохнуть, но тут вовремя подвернулась подавальщица, которую Серп успел ухватить едва ли не за подол. Девица выслушала, чего желает посетитель, и убежала на кухню, оставив страждущему кружку пива, почему-то оказавшуюся лишней.
— И кого же из вас поздравлять с обретением семейного счастья? — Серп как следует приложился к ароматному напитку, и улыбка в этот раз вышла почти искренней.
Братья переглянулись с несколько смущенным видом, хмыкнули. Бриза откровенно просияла.
— Вообще-то, обоих, — ответил Седрус.
— А-а, у одного уже прибавление в колыбели, — понимающе кивнул Серп. — А супруга рядом, всклокоченная, с красными от недосыпа глазами.
— Я же говорила, он черный чародей, — безмятежно произнесла молодая женщина, насмешливо посмотрев на палача. Братья помрачнели.
— Простите, если что не так, — спохватился Серп, в планы которого не входило быть выкинутым из-за стола. — Вы же шутки уважаете, вот я и попытался…
— Лучше не пытайся. Не получается у тебя, — проворчал Абис. — Давай-ка, я лучше прямо скажу, без прибауток. Бризочка — наша общая жена. И ребенок будет общий. И этот, — не удержавшись от улыбки, бросил взгляд на живот супруги, — и все последующие.
Серп поперхнулся пивом и закашлялся так, что Седрусу пришлось прибегнуть к чарам, дабы прочистить ему дыхательное горло.
— Поздравляю, — выдавил палач, отдышавшись. — Если б ты не предупредил, что шуток больше не будет, я б сказал, что это твоя лучшая.
— Тебе не понять, — прощебетала Бриза, со счастливым видом захватывая в свои маленькие ручки здоровенные лапищи мужчин. Пальцы всех троих переплелись так, что Серп всерьез забеспокоился, смогут ли они расцепиться.
— Куда уж мне, — пробормотал он, прогоняя мерзкое видение Иволги, хлопочущей на кухне дома Боровика и между делом одаривающей поцелуями его и Крестэля, ожидающих ужина.
Услужливое воображение не желало сдаваться, нарисовав еще и толпу ребятишек, половина — чернявых, половина — кучерявых русых крепышей. Только у одной девчушки были тоненькие золотистые косички. Серп махом осушил кружку и долбанул ею по столу так, что посудина треснула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
