Тридцать четыре года. Неужели надо делать пластическую операцию? Ведь опустились мышцы лица, никакой массаж их уже не вернёт в прежние берега. Осело, осело моё личико, стало как мордочка у грустной собачки. Блин. Я ругалась на лицо матом, я даже плевала в зеркало. Но что это изменит? Можно, по большому счёту, смириться с толстой тушкой, но вот с немолодым лицом… Почему я так неправильно использовала лицо в течение своей жизни, что со временем оно стало вот таким? Жалко его – но ничего не вернуть. А даже не верится. Почему-то всё кажется, что что-то вдруг случится, и все дефекты вдруг исчезнут, всё станет хорошо – то есть так, как надо. А НАДО ведь только хорошо! Это психология слабачки, да?..
Кому, кому я могу быть нужна такая старая и разборчивая? И что мне делать? Идти в женщины для развлечений к богатому Антуану я не желаю, подлаживаться в жёны к доброму Стасу тоже. А подать сюда мне, красавице-царевне, Глеба-королевича!
Ужас мучил меня – и теперь подруги окончательно испугались моего общества. Никакие уговоры не действовали. Совсем. Я увидела, что каждая из них мысленно отшатнулась от меня, как от безнадёжно больного. Которого нельзя вылечить ничем. И который сам не желает, чтобы его вылечивали. Я понимала их. Не просила жалости и продолжения общения. Мне им нечего было предложить, кроме захлестнувшего мою душу отчаяния. Оно было ещё более страшным, чем тогда, когда я стартанула с балкона. Как мне после казалось, в счастье. А нет, выходит…
Я летела к Глебу. Летела уже долго. Мелькала подо мной чёрно – белая зимняя жизнь. Я очень к нему хотела, очень. Потому что мне было спокойно с Глебом. Спокойно и счастливо. Я это чувствовала. Я это утверждение могла повторять без конца. Сердце моё, мой разум и дрожащая в нетерпении душа рвались к нему. Всё, не могла я больше жить в таких терзаниях. Полетела. Пусть будет, что будет.
Так думала я, взмахивая крыльями. Почему-то полёт давался мне с большим трудом. Я пыталась набрать высоту, но вместо этого неуклонно снижалась. Крылья становились тяжёлыми, непослушными, отказывались подниматься. Так что скоро земля оказалась совсем под ногами. А вот я тресь! – и упала на неё. Глеб. Что – Глеб? Где он? Есть он?
Я открыла глаза. Белое. Это потолок – белое. Я смотрю в потолок. А ведь упала вниз лицом. И значит, должна видеть чёрное – землю. Или она белая – ведь я на снег вроде упала.
Никакого снега не было. Я лежала на диване в своей съёмной квартире. Потолок был. А снег… Снег, в принципе, был тоже – там, на улице. Ведь продолжалась зима. А Глеб? Глеб! Я придумала его, что ли?
Я вскочила, прижала руки к глазам. Руки как руки, без перьев. Взмахнула руками. Ну и взмахнула, подумаешь, – физкультурница. Маши – только на пользу здоровью пойдёт. После сна полезно размяться…
Сна…
Спала я, значит. Ясно. Сколько спала? Какое сегодня число? Схватила мобильный телефон. Тридцатое декабря. И то скоро кончится – 22.45 потому что…
Новый год, значит, наступает. Говорят, под Новый год что ни пожелается, всё всегда произойдёт, всё всегда сбывается… Так что со мной было-то? Надо вспомнить. Я уселась на пол и сжала голову руками.
Что же со мной реально произошло, а что я придумала?
Да, напридумывала я себе много хорошего. То, что я придумала, мне нравилось. Оно хоть как-то примиряло меня с действительностью. Которая была самая что ни на есть корявая. Грустная такая. Да…
А был у нас вчера, 29 декабря, ни много ни мало, на работе праздник – Новый год. Та самая корпоративная вечеринка, которые все служащие ругают, но тем не менее посещают.
Идти мне, я помню, туда не хотелось. Какой, на фиг, праздник в разгар тоски? Да и чего особенного ловить на таком празднике немолодой одинокой девушке? Надо было как-то особо одеваться, делать причёску и макияж. Раньше я ещё старалась – записывалась в салон, все дела. Но выше жопы не прыгнешь. Раньше старания не приносили никакого особенного результата. Тогда хотя бы были мысли: до чего же я красива и кому же я достанусь? Что ж молодая краса пропадает?
Теперь – шабаш. Отговорила роща золотая. Я себе так не нравилась, что выть хотелось. Хоть на луну, хоть на своё зеркальное отражение.
Дулю с маком предложит мне Дед Мороз на празднике – это в лучшем случае. А скорее всего – ничего, как и раньше. Никакого чуда или исполнения желания. Чего рядиться? Я надела вечернее платье – хорошее, один раз на какую-то свадьбу и сходила. Закрутила волосы самостоятельно, накрасилась как обычно. Чтобы только ухоженный вид был. И всё. Зачем подновлять обветшалый фасад? Кого обманывать наштукатуренностью? Платье нарядное – этикет соблюдён. Платье дорогое, модное, всё путём… Но не более того. Кануло в прошлое то, когда я была хороша сама по себе – просто цветок молодости. Наряды мои были средней паршивости, но смотрелись по-царски – а всё из-за неё, бьющей в глаза свежей юности. Закрылась лавочка, стало быть. Всё когда-нибудь кончается.
Сейчас же, на нашем рабочем празднике, были хороши:
1) другие, но не я, юные, свежие, и потому очаровательные девчонки. Они невольно привлекали внимание. Хоть всеобщее внимание для меня вовсе не цель, но всё же «почувствуйте разницу»;
2) руководство, то есть vip-женщины. Там хоть ты жирная свинья, хоть кобра сушёная, почёт и уважение гарантированы;
3) оживление наблюдалось также вокруг нескольких задорных активисток – этим бойким хохотушкам было всё нипочём. Но это надо уметь. Такой нужно, видимо, родиться;
4) ещё в центре внимания были буйно-пьяные тётки. Можно как вариант прибиться к этой группе. Но тогда моей целевой аудиторией будут охранники и персонал заведения. Которые и так уже стоят в напряжении и переживают, как бы бузящие бабы чего не попортили…Конечно же, в эту группу мне не хотелось никак.
Я оказалась в так называемой общей толпе. Что тоже хорошо, праздник ведь. Ведь нормальные люди пришли просто повеселиться, никаких чудес от Деда Мороза они не ждут, одна ты, чумичка, что-то себе накручиваешь. Наливай да пей, радуйся – отличная программа. Мы так и поступали: смеялись, пили-ели, хлопали хлопушки и даже участвовали в конкурсах. Но вспомним тётю Аллу: скоро часть женщин отправится домой, к своим детям, мужьям, любовникам или женихам. Младые профурсетки тоже двинутся до хаты – к своим мечтам и ожиданиям принца. Для них это не зазорно.
А я? Как мы выяснили, я не хочу в объятья Антуана, который звонит, а потому явно не против, чтобы я в эти самые объятья поспешила (но пусть, гад, мучается). Стасик отпал – а ему я сегодня снова мысленно пожелала счастья и невесту хорошую. Пришло смс от Глеба. «Как готовишься к празднику, дружок?» – написала я ему. Чтобы он ничего не подумал. Эх, что за жизнь у шифровальщика…
