— Не вздумай, — сказал он.
— Не вздумать что?
— Не вздумай из-за этого горевать.
— Марей умер таким молодым, это я виновата…
— Я ведь тоже не хотел возвращаться, — сказал Ксандр. — Остался бы там с Аштерой, забыл бы здешнее горе и боль… Но решение было за мной, я выбрал.
— Почему?
Ксандр прижался подбородком к моему плечу.
— Ну, здесь ведь Ней, и ты, и Маркай. Мне еще хватит жизни, чтобы умереть.
— Это уж точно, — улыбнулась я.
Ксандр пожал плечами:
— Тебе тоже…
— Все время, пока пела Сошествие, я радовалась, что там остался не ты. Но ведь так нельзя. Утешаться тем, что горе выпало Иделе с ребенком, а не мне…
— В том-то и трудность, когда любишь. Кто-то становится дороже остальных.
— Я уже не могу относиться ко всем одинаково. Не выделять Маркая и Кианну из прочих детей, не ценить твою жизнь больше других… Жрице ведь так нельзя. Нельзя, Ксандр…
Он коснулся моего лица, стирая след от единственной слезинки.
— Ты ведь человек, ты не можешь иначе. Только богам под силу любить всех одинаково.
Я уткнулась лбом в его шею.
— Я так рада, что Она выбрала не тебя, — прошептала я.
— Я тоже, — кивнул Ксандр.
Ab urbe condita[1]
Мы отплыли на пятый день, подгоняемые к северу попутным ветром. Залив остался позади, гора скрылась из виду. Мы шли вдоль берега, перед нами расстилались поля зреющей пшеницы, алели маки. Погода стояла роскошная, и лишь прохладный ветер и снижающееся над горизонтом солнце напоминали о близкой осени. Лето подходило к концу, наступало время жатвы.
Без Коса на «Дельфине» было непривычно. Помощнику Марея, вставшему к кормилу только после Египта, еще недоставало опыта, и кормчим «Жемчужины» Ней назначил Коса: несмотря на невысокое рождение, тот уже многократно успел показать себя надежным кормчим и умелым воином. Ксандр начал учить Бая управлению кораблем. Бай и без того разбирался в гребных распевах, но пока не знал, какие приказы годны для каких случаев: со своего места он не видел остальных гребцов, а носовая палуба отгораживала его от моря. Ксандр поставил его к кормилу и теперь все объяснял и показывал.
Мы иногда останавливались для торговли, но деревень попадалось не много. Наверное, дальше от берега стояли какие-нибудь поселения, но с моря их было не разглядеть. Как-то мы пристали к побережью у маленькой, в пять-шесть домов, деревушки, чтобы выменять свежего хлеба. Я взяла с собой Маркая: он временами капризничал, и я вышла прогулять его по краю поля.
— Видишь, здесь цветы! — Я сорвала яркий мак с золотой сердцевиной, к которому тянулся Маркай. — Алое — это красиво…
«Сейчас, — прошептала Она за моей спиной, — сейчас же отплывайте дальше, немедленно».
Словно в ночь перед тем, как черные корабли появились в Пилосе, меня охватила неотвратимая уверенность, что должно что-то произойти. «Сейчас».
Все еще сжимая в руке мак, я чуть не бегом пустилась обратно к Нею.
— Нужно отплывать, — выпалила я.
Он лишь взглянул — и обернулся к своим:
— Все по кораблям! Отплываем сейчас же!
Ксандр, который в это время увлеченно торговался, удивленно взглянул на Нея и поспешил закончить сделку.
— Куда плыть? — спросил Ней.
Я даже немного растерялась, видя, как все устремились на корабли, словно при появлении неприятеля.
— На север, — сказала я. — На север, пока Она не велит остановиться. — Обхватив Маркая, я переложила его на другую сторону. — Не знаю, почему так. Прости, Ней.
— Твоего слова достаточно, — просто ответил он. — Ксандр! Грузи поклажу на «Дельфина»! Отплываем!
Попутный ветер подгонял нас к северу. Два дня мы плыли без остановки, без береговых ночевок; мимо нас скользил берег с золотыми полями, готовыми к жатве.
Во вторую ночь спустился туман, «Жемчужину» и «Семь сестер» мы могли разглядеть только потому, что теперь, по примеру египтян, к корме каждого корабля подвешивали светильник.
Ней крикнул, все три корабля подошли борт о борт.
Я без лишних слов передала Маркая в руки Тии, Ксандр помог мне перебраться через промежуток между кораблями. Через другой борт на «Семь сестер» уже перелезал Кос.
— Дальше так идти нельзя, — начал он без предисловий, и я невольно отметила, как далеко он шагнул со времен первого совета, когда он едва осмелился заговорить. — Справа уже слышен прибой, но непонятно, близко ли берег и насколько он крут. Если двигаться дальше — рискуем наткнуться на скалы. Надо бросать якорь и пережидать туман.
Ксандр кивнул.
— Я иду со стороны моря, но мне тоже не нравится эта гонка вслепую. Тут еще какое-то странное течение, нас все время относит к берегу. Лучше переждать.
Ней взглянул на меня:
— Твое слово, сивилла. И осторожность, и морская наука велят остановиться. Что скажешь?
Я не ощущала ровно ничего. Неотступная потребность спешить, толкавшая меня вперед, исчезла. Я протянула руки — полная тишь.
— Нужно переждать, — сказала я. — Задержка нам ничем не грозит.
Ксандр кивнул, Кос смотрел с явным облегчением. Прикажи Ней — они с готовностью двинулись бы и дальше, но теперь были откровенно рады остановке.
— Бросить якорь! — крикнул Ней. — Пережидаем туман!
— Утром туман уйдет, — сказал Ксандр. — Дни стоят теплые, солнце его быстро разгонит.
Бай остался в дозоре. Ксандр пришел ко мне в каморку на «Дельфине», и пока Маркай спал, мы снова, после долгого перерыва, любили друг друга — так осторожно и нежно, как только можно заниматься любовью в пяди от спящего младенца. После, лежа головой на плече Ксандра, я еще слышала, как море укачивает нас обоих.
То ли от тишины, то ли от утоленного наконец желания — но Ксандр проспал даже позже рассвета. Когда я встала, они с Маркаем еще не проснулись. Занятно было смотреть, насколько они похожи во сне: одинаково налипшие на лоб волосы, одинаково умиротворенные лица…
Я вышла на палубу. Занимался рассвет, небо отсвечивало розовым. Туман поднимался от земли, словно полог.
Мы стояли у самого устья реки, где широкий ее поток впадал в море. Зеленели речные берега, над ними возвышались поросшие деревьями склоны, переходящие в гряды холмов; на дальнем горизонте вставали тени высоких гор. Чайки, ловя крыльями береговой ветер, с криками сновали над морем, из-за холмов поднималось сияющее золотом солнце.
Ней, воздев руки, стоял на палубе «Семи сестер», залитый золотыми рассветными лучами.
Если его окликнуть — могут проснуться остальные. Я попыталась перелезть через борт, Ней увидел и, подхватив на руки, перенес меня на «Семь сестер». На мгновение мы застыли так, стоя на палубе в объятиях друг друга и чувствуя, как солнечный свет словно приподнимает нас над морем.
— Смотри, странная птица! — обернулся Ней. — Вроде бы не водная. Кто это?
Крупный силуэт приближался к нам, чайки бросились врассыпную. Птица пронеслась над кораблем, едва не задев мачту, тень ее упала на Нея.
— Молодой орел, — разглядела я.
Когти его сверкнули на солнце, когда он повернул от моря в глубь береговой земли, словно вызолоченный солнечным светом.
Мы с Неем посмотрели друг на друга.
— Да, — сказал он.
Я кивнула:
— Надо идти вверх по реке, мой царь.
Как только все гребцы проснулись, мы начали подниматься против течения. «Семь сестер» медленно шел впереди, постоянно вымеряя дно узловатой веревкой с грузом. Неширокая, но довольно глубокая и ровная река позволяла двигаться относительно свободно. Перед нами открывались рощи и луга, прибрежные деревья склонялись ветвями к речному потоку.
Я стояла на корме «Дельфина» рядом с Ксандром: в незнакомых водах он не доверил бы кормило никому другому.
— Гляди, похоже на дым от очагов, — сказала я, указывая на несколько тонких дымков, поднимающихся в небо чуть дальше, за поворотом реки.
На «Семи сестрах» прекратили грести, корабль подался чуть назад по течению. Ксандр остановил наших гребцов. «Семь сестер» и «Жемчужина» шли к нам вплотную, можно было переговариваться.
— Становится мелко! — крикнул Ней. — Попробуем поискать проток слева.
Его корабль снова стал продвигаться вперед — медленно, всего на двух веслах.
— Сейчас самое сухое время, — сказал мне Ксандр. — Видишь вон там, на берегу, след? В другую пору вода поднимается выше. Уж если в засуху здесь проходит боевой корабль, то река вполне судоходна.
Ней тем временем нашел проток, мы двинулись вслед.
Прибрежные рощи сменились полями ячменя и пшеницы, готовыми к жатве, позади простирались виноградники с налившимися темно-пурпурными гроздьями, дальше тянулись гряды созревших овощей.
— Странно, — сказала я. — Где же люди? Самое время собирать урожай, а поля не тронуты.
— Да. Вон туда, на угол посмотри, — повел подбородком Ксандр.
