Я неслышно и осторожно, морщась от ноющей боли в боку и слабости, стремительно растекающейся по телу, вышла за дверь. Скользнула по короткому коридору, придерживаясь за гладкую, медового цвета стену. Мимо дверей, косяки которых были изрезаны рунами, мимо светильников-плошек, подвешенных на полированные крюки. Теплое дерево под пальцами, казалось, придавало сил. Я застыла у крутой лестницы, спиралью спускающейся на первый этаж, услышав голоса.
Вроде бы знакомые… Точно. Целитель и хранитель.
Интересно…
Присев на верхнюю ступеньку, я закуталась в длинную алую шаль, поджала босые ноги, укрыв широким подолом. К ночи холодало, а по коридору гуляли зябкие сквозняки…
Прислушалась, вжавшись в перила.
Тихие голоса отражались от стен, словно в колодце, усиливаясь, гуляя глухим эхом между ступеней.
— Вы уверены, Оуэн, что госпожа Ивон в разуме?
В голосе сера хранителя — тревога.
— Разумеется, успокойтесь уже, Лейр… я мастер-целитель все же… Лучше еще раз подумайте, стоит ли так спешить в столицу? Фактически на верную смерть… — Целитель вздохнул.
— Увы, мы все крепко связаны договорами и обетами, друг мой, — мрачно ответил воин. — И я конечно же сделаю все, что смогу, чтобы выбраться из этой ловушки…
Но обреченность в его голосе не давала повода поверить в благополучный исход.
— Что же ты так неудачно влез во все эти хлопоты, ведь у тебя есть свое…
— Никаких стенаний! — резко оборвал целителя сер хранитель. — Поверьте, Оуэн, не стоит поднимать эту тему. Да, сменив статус, я бы ушел в целости, но… Глупостям и ошибками молодости нет прощения! И давно уже принято решение идти до конца!
Ярость вспыхнула и угасла, оставив пепел.
— Поверьте, есть выход!
— Не стоит, Оуэн, не стоит…
— Всегда можно начать заново, всегда! — в ответ на усталую просьбу воина проговорил целитель. — Посмотрите на госпожу Ивон. Вот кто фактически начал жизнь заново! Пережить такое и остаться в себе…
— А по-моему, она все же не в себе, — заметил сер хранитель. — Совершенно на себя не похожа. И оттого не верится мне, что ритуал не удался у того, кто устроил все это, и в столицу мы повезем завтра не безгласную куклу. В конце концов мастер там был…
— Несомненно! И ритуал в целом удался, но! Но он не был закончен! Связь с кукловодом не закрепилась и распалась. Госпожа Ивон совершенно точно не кукла!
— И не сошла с ума? — задумчиво пробормотал сер Лейр.
— О друг мой, ты мне не доверяешь? Да. Произошедшее явно сказалось на ней. Боль телесная и душевная, разрушающая связи с миром… Но! Я целитель и еще раз прошу, верь мне хотя бы в этом. Госпожа подопечная твоя в полном порядке! Соотносительно ситуации, разумеется. Свободы воли она не лишена, память с ней, разум тоже…
— Но ее взгляд…
— О да, конечно! Она изменилась, просто изменилась. Считай, заново родилась. И сейчас полностью переосмысливает свою жизнь, — воодушевленно вещал целитель Оуэн. Но меня это не задело.
— И что в том толку? — Воина, кажется, эта речь тоже не особо порадовала.
— Возможно, она еще удивит тебя, и, друг мой… как целитель уже просто требую — немедленно отдыхать! Спать, если хочешь завтра отправляться в дорогу. Все у тебя будет хорошо… я верю. — Оуэн был тверд и спокоен.
Быть может, он действительно знает?
— Спасибо, друг мой. — Сер хранитель устало вздохнул и, видно, отправился выполнять предписание целителя.
Звук шагов разнесся в разные стороны, и кто-то из мужчин явно стал подниматься по ступеням.
Я неслышно поднялась, цепляясь за резные столбики перил, и на цыпочках ушла к себе, успев прикрыть дверь до того, как в коридоре раздался шелест подошв.
Как интересно…
Ну и…
Что?
Что, Ивон?
Завтра в дорогу. Навстречу судьбе.
Утром, ожидая отъезда, я сидела в зале на первом этаже, наряженная, словно кукла, в многослойное сине-белое одеяние с рунным узором по подолу, вороту и рукавам. На столе дымился в глиняном кувшине ароматный отвар; заливающий стены и пол рассветный огонь красил дерево в оранжевое золото, играя бликами на лакированных панелях.
Красивое место, приятное, даже, можно сказать, благостное. Но я его покидаю.
Меня, словно хрустальную статуэтку, безликие охранники прямо-таки вынесли на улицу и усадили в большую карету, серо-коричневую, с большими колесами, плотными занавесями на разноцветных окошках. Крыша едва не проседала под сундуками с багажом… Следом внутрь просочилась девица в черном дорожном балахоне, служанка, забилась в угол и там затихла.
Кучер свистнул, щелкнул кнутом по пыльной брусчатке двора, и четверка коней гнедой масти дружно шагнула вперед, потянув за собой передвижной дом. И у него оказался неожиданно мягкий ход… Но почему это меня так удивляет? Опять эта двойственность восприятия из-за обрывков памяти…
Понятно, что это обрывки памяти двух разных личностей…
Необычно, но сквозь отстраненное спокойствие не пробилось ни одной эмоции. Ни удивления, ни страха.
Когда мы проехали в ворота, я, выглянув в окно, обернулась. Взгляд рассеянно скользнул по исчезающему за углом двухэтажному дому из обтесанного бруса. Синие ставни на окнах с угловатыми рунами, черной вязью тянущимися по карнизу, алая черепичная крыша. Столбы ворот были украшены резными оленьими головами, что смотрели на улицу, гордо откинув развесистые рога, а попрек проезда висел на цепях овальный щит с голубыми рунами исцеления.
Пока сер хранитель не приказал задвинуть занавеси, я смотрела на город.
Он будто бы обтекал меня, словно неспешный водный поток, широкий и прохладный. Неширокие чистые улочки, дома бревенчатые или из серого камня, с красно-коричневыми яркими крышами, с расписными наличниками и ставнями. Сады, узорчатые кованые заборы, поблескивающие на солнце стекла в узких переплетах оконных рам. И провожающие взглядами резные деревянные скульптуры. Орлы, сойки, лисы, волки, зайцы, кони и многие другие химеры на столбах ворот, на коньках крыш, на оградах, просто будто бы выглядывающие из распахнутых дверей, следящие за гостями в отсутствие хозяев.
Они занимали меня куда больше, чем попадающиеся ранней порой люди.
Родовые тотемы, символы и обереги, сторожа и хранители удачи…
Дорога, дорога… Стук колес, свист кнута, перекличка сопровождающих, короткие разговоры с Лейром, краткие остановки на обед и ночевку, не в проплывающих мимо городках и поселках, а в перелесках и рощах. Пляшущий на дровах огонь, расходящийся кругами аромат травяного отвара, придающего сил и очищающего сознание, шатер, раскинутый на поляне, долгое предрассветное молчание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
