И даже так:
— Нет на тебя каких-то прямо четких планов, пойми! Твоя уникальность уже достаточный повод взять тебя в клан. А там уже ясно будет, как твой тип себя проявит.
На последней реплике, я уточнил.
— Вадим с нами для этого? Чтобы грохнуть меня, если что-то не так пойдет?
Антонина на удивление юлить не стала.
— Ну а ты как хотел? Чтобы серийного убийцу отпустили без присмотра? Вадим один из сильнейших Воинов клана.
— Я же его могу Криком обездвижить.
— Вот про это он и пытался тебе сказать — слишком ты полагаешься на свои способности. А их одних маловато для выживания в нашем мире.
Далее последовала десятиминутная лекция о бытие нового биологического вида. Перемежающаяся вставками о том, что на таких крутых, как я, достаточно комитетского патруля, вооруженного по последнему слову науки и техники человечества. Увлекшись, девушка не сразу обратила внимание на кислое выражение моего лицо, а когда заметила, смилостивилась и завершила речь словами:
— Всего-то пару дней взаперти пожить придется. Потерпи.
Я заметил, что Тоня, вырвавшись из Благовещенска стала меняться в лучшую сторону. Она все реже включала мод «богатая стерва» и чаще вела себя, как нормальный человек. Видимо, установленные в клане ограничения давили на нее, и она была рада оказаться вдали от заботливых родственников. Я лишь однажды встречавшийся с их Лидером, вполне девушку понимал.
Было еще одно наблюдение. Могу ошибаться, в сердечных делах я докой не был, но кажется, Вадим с Антониной неровно в сторону друг друга дышали. И воспринимали командировку в Новосибирск, как возможность побыть вместе. Я бы этому и вовсе внимания не придал, если бы не оговорка девушки, что они с Вадимом не кровные родственники. После этого их переглядки стали выглядеть понятнее. Несчастные, разлученные семьей влюбленные. Ми-ми-ми!
В принципе, не мое дело. Пусть хоть все время друг другом любуются, мне даже и легче — меньше внимания моей персоне. Охотник, циничная рожа, дальше пошел — предложил использовать предполагаемую связь Дипломата и Воина в своих целях. Усыпить бдительность примерным поведением и, в момент, когда они меньше всего будут ждать нападения, атаковать. Я даже обдумывать его предложения не стал — альтер эго стабильно желало помножить на ноль всех новусов в окружении. Но я его контролировал.
А вот старина Лях, замечая каждый раз многозначительные взгляды суперов впадал в меланхолию. Что-то щелкало у в груди и перед глазами появлялась Люся. Верная моя Скалли, погибшая на берегу Зеи от руки китайского Ликвидатора. Я торопливо прогонял из памяти образ гикнутой девчонки, ставшей, кто бы мог подумать, моим настоящим другом. Но желание убить какого-нибудь мутанта становилось только сильнее.
Наши кухонные разговоры были прерваны трелью дверного звонка. Тоня встала и пошла в прихожую, я последовал за ней.
— Здравствуйте, Родион Павлович! — голосом примерной восьмиклассницы прощебетала девушка, впуская внутрь пожилого мужчину. — Рада вас видеть!
— И я, дочка.
Наставник оказался невысоким, но очень коренастым мужичком лет эдак семидесяти. Живым и очень бодрым, но не как пенсионер из американской рекламы, а больше похожим на деревенского активиста. Который и в Кремль сходит, чтобы уточнить свой вопрос у президента, и местного буяна успокоит добрым словом и увесистой оплеухой. Аккуратно подстриженная седая борода, цепкие, с легкой безуминкой карие глаза, иронично сложенные губы. Ему только баяна не хватало для завершения образа. И самокрутки в углу рта.
Рука Мелехова потрепала Тоню по волосам совершенно отеческим жестом, хотя та была выше его сантиметров на тридцать.
— У деда как со здоровьем?
Голос у него был скрипучим, про такой еще говорят — пропитый или прокуренный. Но не дребезжавшим по-стариковски, а полным силы.
— А то вы не знаете! — хихикнула девушка. — Каждый день в скайпе зависаете!
Вышедший из зала Вадим коротко кивнул Наставнику, получил ответный кивок и ушел обратно. А взор старика, тем временем, переместился на меня.
— Этот?
— А тут еще кто-то есть?
Да-да, язык мой — враг мой! Знаю! Но бесит же! Зная, что из Благовещенска в Новосибирск прилетают трое, зная двоих из них и с каждым уже поручкавшись, задавать такой вопрос как-то не очень. Мог бы сказать, например, с вопросительной интонацией: «Иван?» и все было бы нормально. Но нет, нам же надо показать превосходство над сопляком-новусом! Поставить его на место и очертить границы дозволенного! Вот так — одним словом! Этот? Тот, блин!
— Матвей говорил, что ты ершистый. — старик тронул Антонину за плечо, разворачивая от себя. — Ступай, дочка. Мы с Иваном пока поговорим. На кухне.
И двинулся в сторону обозначенного помещения, предлагая следовать за ним. Ну я и пошел. Давя всполохи ярости Охотника и подбирая слова, которые бы не сагрили Наставника еще больше.
На кухне он уселся на место, которое занимала Тоня и молчал до тех пор, пока я не занял место за столом напротив него.
— Давай так, хлопчик. Я понимаю, что ты себя чувствуешь очень сильным и опасным. Еще и уникальная функция в тебе. Но ты это придуши. Иначе у нас с тобой ничего не выйдет. Я не твой враг, а тот, кто способен сделать тебя еще сильнее и опаснее. Договорились?
Мне осталось только кивнуть — ну не лезть же в бутылку! Разум, тем временем, зацепился за одно слово, сказанное стариком.
— Что значит функция?
— Тип. — моментально ответил тот. Слишком быстро. — Обычно используется слово тип, но развалины вроде меня порой говорят функция.
«Врет!» — тут же поделился своим мнением Охотник.
«Скорее, что-то недоговаривает». — согласился Лях.
— Как вы будете меня учить, Родион Павлович?
— Делать, Иван. Я не буду тебя учить, я буду тебя делать. Уже делаю.
— В смысле?
— Попробуй двинуть рукой.
Чувствуя, как в животе начинает расти ледяной колючий шар паники, я попытался поднять руку, но не смог.
— Как вы это?
— Не пугайся!
— Да я и не пугаюсь!
— Ты сейчас как будто спишь. Это будет не совсем верная формулировка, но я будто погрузил тебя в транс. Сейчас мы в твоем сознании.
— Да ладно!
Правду он говорил или нет, но я воспринимал окружающую действительность, как привычную реальность. Только вот пошевелиться не мог, будто меня опять Криком приложило.
— Эта девочка тебе очень нравилась?
Прямо за его спиной появилась Люся. Нет, не появилась, не соткалась из воздуха, она все время там была, но я ее почему-то не видел. Малиновые волосы, яркий макияж, улыбка на полных, чуть приоткрытых губах. Живая!
— Нет, не живая. Она умерла. Ликвидатор убил ее. У тебя на глазах. Сломал ей шею, в труху размолотил нижнюю челюсть. Ты же видел. Ты сам все видел.
Голос Наставника раздавался словно бы отовсюду. Может мы и правда у меня в голове и его слова отражаются от внутренних стенок черепа?
— Как вы это делаете?
Скалли исчезла, она словно никогда и не стояла за плечом старика. А мы с ним оказались не на кухне новосибирской квартиры, а в зале маминой квартиры в Благовещенске.
— Мать прекрасно понимает, что ее мальчику рано или поздно пришлось бы улететь из гнезда. Она понимает, что после тех событий ты просто обязан был уехать. Тебе бы не дали жить в городе. Она очень рада, что ты оказался невиновен.
— Вы-то откуда знаете?
— Я не знаю. Ты так считаешь. А вот еще…
В комнате возник Илья. Точно так же, как и Люся, он словно бы просто появился в поле моего зрения. Открыл рот, готовясь сказать…
— Хватит! — рявкнул я. — Прочь из моей головы, старик!
— Прогони меня.
— А кости свои потом соберешь?
— Прогони.
Конечно, с пожилыми людьми так поступать было нельзя, но какой он мне оставил выбор? Стараясь действовать не в полную силу, все-таки божий одуванчик, поломаю еще, я взмахнул рукой, отталкивая Наставника прочь от себя.
Ничего не произошло.
Я думал, что поднимаю руку, но на деле, как сидел, так и остался сидеть. Ни с места не двинулся!
