Кааба в Мекке. Старинное изображение
Однако когда одно разочарование следовало за другим, то шииты наконец, хотя и не потеряли совершенно надежды на то, что имам ежеминутно может прийти в виде Махди, тем не менее, привыкли спокойно ожидать этого времени, а пока усердно сохранять единственно истинное учение – то, которое было им передано имамами. Шииты отвергали собрание суннитских преданий и утверждали, что только богопросвященные имамы могут передавать и излагать мнения своего родоначальника, пророка. Таким образом, шииты имеют собственные канонические сборники, которые в смысле исторической достоверности далеко уступают суннитским и большею частью могут быть даже названы подделками. В общем, они не создали ни в учении веры (за исключением вопроса об имамате), ни в религиозном законе ничего оригинального и сходятся в главных вопросах с суннитами. То, что их отличает: учение о духовном воздержании (Ketman) и брак по найму – не служит к их чести; излишнее почитание имамов тоже не способствовало их религиозному развитию. Но мы бы ошиблись, если бы вместе с А. Мюллером захотели объяснить происхождение шиитов единственно и всецело национальной ненавистью персов к арабам и стали бы видеть в них только представителей легитимной теории, вроде того как некоторые французские партии признают Людовика XVII и Наполеона П. Бесспорно, что ненависть эта существовала в действительности, и может быть, имамы прикрыли для персов период национального унижения под владычеством арабов, но, тем не менее, главным мотивом в данном случае является свойственная персам склонность к обоготворению людей или, пожалуй, потребность приблизиться через посредников к абстрактному Богу ислама. При этом страдания этих благочестивых людей имеют для шиитов отчасти такое же значение, как для христиан представление о страдании Христа. Они дали повод к возникновению религиозно-драматических представлений, которые повсюду с большим оживлением торжественно исполняются персами в день смерти Гусейна (10 мугаррама). Весьма возможно, как это и утверждают, что обычай этого религиозного и национального праздника восходит к первобытной древности, еще к язычеству. Но во всяком случае, первоначальное его значение совершенно утрачено шиитами, которые в мученической смерти Гусейна видят отражение страданий человечества – или, скорее, иранского человечества.
Между тем немало времени прошло, прежде чем шиитам удалось оправиться. Хотя им и покровительствовали буджиды и до некоторой степени Фатимиды, но когда турки наследовали арабам, то победа суннитского правоверия сделалась полною, потому что этому честному, воинственному народу были противны неясное учение и духовная скрытость. Под монгольским владычеством, хотя обстоятельства несколько и улучшились, тем не менее только во время династии Сафа-видов, которая правила в Персии с 1499 до 1736 г., шиитство сделалось государственной религией. Основатели этой династии шейх Зейф эд-дин Ишак и шейх Хейдер, которые ведут свой род от седьмого имама Мусы, считались даже суфитскими святыми, а Измаил, сын Хейдера, принял царский титул. Из преследуемых шииты сделались теперь преследователями; они вели религиозные войны с суннитскими узбеками и с турками-османами, причем обе стороны выказывали страшную жестокость к иноверцам, так что древняя вражда, существовавшая между двумя направлениями ислама, с тех пор сделалась непримиримой и усилилась до фанатизма. Казалось, что с афганским завоеванием в правление шаха Надира (1736-1747) для персидских суннитов настали лучшие времена, но преобразовательные попытки этого правителя в их пользу рушились вследствие противодействия национальной партии.
В общем, религиозное положение шиитов может быть названо весьма печальным. Муллы, которых можно назвать раввинами ислама, по большей части невежды и фанатики, так что с большим трудом могут правильно соблюдать внешние формы богопочитания.
Арабская культура. Предметы Арабского музея
Благочестие у шиитов в большинстве случаев притворное, а неверие – существенное внутреннее свойство; чувство правды, кажется, совершенно исчезло у этих людей бессознательно для них самих; неясные фразы суфизма, всегда вертящиеся у них на языке, аллегорические значения и систематически употребляемый кетман ввели в заблуждение рассудок и уничтожили нравственность. Тем не менее фанатизм у них гораздо сильнее развит, чем у суннитов, и суеверие далеко не редкость; философские тонкости всегда находят успех; но ничто перс так не ценит, как удачное стихотворение, переполненное неестественными сравнениями и оборотами речи, нисколько не смущаясь его богохульным или неприличным содержанием.
Индусы
Народ и культура
Индусы характеризуются обычно весьма односторонне. Безразличие к миру реальностей, характерное для их литературы, фантастическое и абстрактное мышление и презрение к практической жизни в ученых и религиозных кругах – все это породило мнение, что индусы – народ мечтателей и фантазеров. Это представление верно лишь по отношению к отдельным слоям индусского народа и в отдельные периоды его истории. Смелые переселенцы, проникшие в древние времена из Пенджаба и заселившие Декан, отобрали богатую страну у диких туземцев и насадили новую культуру.
В завоеванной стране индусы заявили о себе как о народе, преисполненном деятельной силы. "Махабхарата" переполнена философскими замечаниями. Основой ее является эпопея, не уступающая "Илиаде" в жажде военных подвигов и геройской славы.
Уже в ранней древности священнослужители замкнулись в узкой касте, занимаясь жертвоприношениями и схоластическими рассуждениями, ученые вне рамок этой касты были склонны к пессимизму, что еще не является необходимым следствием характера индусов. Но могущественная военная каста продолжала жить сильной и деятельной жизнью. В торговых связях они долгое время конкурировали с западными народами, однако во многих ремеслах им не было равных, и богатства Индии постоянно преумножались. В народных сказаниях индусов проявляется их видение и восприятие окружающей действительности. Тонкое наблюдение явлений человеческой жизни и мудрое морализирование соединены здесь с едкой насмешкой и веселой фривольностью в адрес надменных священников и лицемерных аскетов.
Не все в Индии было связано с религией. Индийская религия в целом представляет собой более мягкую форму язычества. Три или четыре тысячелетия она господствовала у народов обширной страны и при всех коренных преобразованиях сохранила свою резко выраженную индивидуальность. На всех ступенях развития ей была одинаково свойственна приверженность к мистическому, необыкновенному, к фантазиям, витающим в безмерном и неограниченном. Индусы очень рано научились понимать это бесконечное как духовное единство.
Индийская архитектура. Улица в Джодпуре
В духе они видят сущность, в вещах – обманчивую внешность, и поразительна та серьезность, с какой они стараются пожертвовать внешностью, чтобы уловить сущность. Об этом стремлениииндусов свидетельствует самоотречение, священная страстность этих людей. Сущность вещей, которую стараются постичь индусы, редко заводила их мышление в область сверхчувственного: имманентность мирового духа является для них само собой подразумеваемой основной идеей их мировоззрения. Этот решительный пантеизм в ходе религиозной жизни неоднократно переходит в атеизм, и благочестие, не желающее отказаться от самоотречения, получает благодаря этому известный нигилистический отпечаток.
Насколько сильно индусы проявляют интерес к религии, настолько они не приспособлены к политической жизни. Они храбры в войнах, деятельны в гражданской жизни и в создании действенной системы правосудия, но никогда не были способны стать нацией, и об индусском государстве никогда не шло и речи, что, возможно, зависело и от географического устройства страны. Индусы никогда не играли решающей роли в мировой истории: индусская культура распространилась по всей Южной Азии, к индусской религии перешла почти половина индусского мира, но господства вне пределов Индии, которое могло бы закрепить это движение, индусы так и не достигли. Более того, в своей собственной стране они всегда вынуждены были отступать перед натиском мировых империй: для греков, персов, англичан, мусульман они всегда являлись легкой добычей, и будущему индийской культуры постоянно грозила серьезная опасность по причине отсутствия национального чувства и политического смысла.
Вполне очевидно, что народ, который так мало заботился о своей истории и сохранении литературных памятников, – брахмины очень мало интересовались происходившим в мире, и если бы время от времени какой-нибудь деятельный властитель не оставлял скупых надписей, то сегодня мы могли бы вообще не иметь никаких сведений относительно хронологии индусов.
