разбив лоб.
— Будете знать, как порядочных люд…
Эльф достал из сапога тонкое шило и вонзил его Джерому под ребро. Мужчина взялся за проткнутый бок и, завидев кровь, рассвирепел пуще прежнего и принялся пинать эльфа ногами.
Я нащупал кусок, отломившийся от писсуара, и всадил его в ногу моего противника. Охранник вскрикнул и, придерживая раненое бедро, начал отползать. Изловчившись, я согнул ногу в колене и распрямил её аккурат около орущей от боли морды. Голова ублюдка смешно выгнулась и отлетела в сторону.
Джером заметил, что я расправился со вторым охранником, и направился ко мне. Я встал, первым же делом сбросил его джеп и контратаковал коротким правым в голову. Помощник гробовщика отлетел от меня, как от чумы, и схватился за мигом опухший нос.
— Где драться учился, хиляк…
Вместо ответа я немного поднял ногу, якобы для удара, и заставил Джерома отпрыгнуть — на том месте его поджидал Эйвариллиан. Эльф пнул негодяя в голень, и тот согнулся пополам с криком «нечестно».
Я подбежал к поверженному Джерому и вмазал по нему мощным правым. Гробовщик повалился лицом в землю, и я начал с ожесточением пинать его по рёбрам. Когда он стал харкать кровью, я перевернул его на спину и принялся бить по морде размашистыми ударами. Вскоре голова Джерома стала походить на разбитую тыкву.
Эйвариллиан поднялся с кафеля и отошёл к раковине: умыть раскрасневшееся лицо и заодно — вырубить того охранника, что уже начал просыпаться.
— Итак, Джером, тебя попросили избить нас?
То, что осталось от Джерома, прощебетало неуверенное «да».
— И кто же это был?
— Малец в сером костюме. Он заплатил денег, чтобы забрать все вещи, принадлежавшие этому ублюдку, Симону, и спрашивал про письмо…
— Ты знаешь, что было у Симона в письме?
Джером резко умолк.
— Ну, говори!
Я поднял с пола осколок писсуара и приставил его к горлу жертвы.
— Я-то не знаю, но знает мой начальник, мистер Гекарти: он нашёл при парне второе письмо…
— Второе? У Симона было второе письмо? Какой на нём герб?
— Не знаю, мне не показывали.
«Два письма. Первое — с гербом. Второе — неизвестно. Ключом к разгадке будет заполучение этого таинственного письма…»
— Где сидит мистер Гекарти?
— В седьмом кабинете!
Я отпустил Джерома и приказал эльфу найти того одноглазого человека. Сам же я поднялся на второй этаж и, не заметив подвоха в пустом коридоре, вошёл в кабинет… Чтобы увидеть труп. Мистера Гекарти.
— Твою мать, — я развернулся и столкнулся нос к носу с каким-то работником крематория, пришедшим, судя по робе, из главного отделения — оттуда, где сжигают тела.
Завидев мой измятый вид и труп гробовщика за столом, работник заорал, как сущий безумец, и попытался скрутить мне руки. Я вырвался из захвата, опрокинул мужчину на пол и рванул в пятый кабинет…
* * *
— Мне кажется, голубой как нельзя кстати подойдёт вашей маме. — мужчина, сидящий за письменным столом, устало сложил руки ладонями вместе и приложил их ко лбу.
— Не думаю. Она, конечно, женщина тихая, но всё же не лишена гордости. Можете посоветовать что-нибудь другое?
— У нас есть прекрасный охристый…
— Золото давно стало моветоном в современном дизайне. — гном покачал головой. — Вам ли этого не знать, уважаемый?
— Конечно, конечно… — «Проклятый нелюдь! И то ему не нравится, и это ему не нравится! Уже полчаса обсуждает цвет урны и никак не может подписать документы! А у меня, по-хорошему, уже идёт обеденный перерыв!»
— Давайте опустим цвет и поговорим о материале. — «Где эти уроды… Небось, потешаются надо мной: старик Хейни хоронит собственную мать. Позор. И что скажут родственники?»
— Могу предложить…
Дверь в кабинет резко распахнулась, и в комнату ворвался Лойд де Салес. Руки у него были все в ссадинах, а лицо — как после общения с орками.
— Хейни, валим!
Гном в ту же секунду встал и ринулся в дверной проём.
— Погодите! А как же заказ! — воскликнул работник крематория, от боли в сердце свесившись с кресла.
— Потом договорим, сегодня я занят!
Крепыш побежал на первый этаж, но ещё на лестничной клетке его сбил с ног всё тот же де Салес.
— Хули ты делае…
В конторе показалась полиция. Завидев окровавленную спину Лойда де Салеса, они достали свистки и начали гудеть на весь дом.
— Бегом! — Лойд схватил гнома за бороду и силком потащил обратно наверх.
Не зная, что предпринять, юноша принялся выбивать дверь каждого кабинета, чтобы проверить, куда ведёт окно. Как назло — у большинства кабинетов его вообще не было, и освещались они магическими светильниками.
С глазами, полными надежд, юноша распахнул дверь шестого кабинета…
— Ой.
Полуголые женщины мило хихикнули и прикрылись, кто чем мог. Лицо Хейни порозовело. Лойд сконфуженно поправил ворот рубашки и молвил:
— Дамы, нам нужно окно.
— Пользуетесь, молодые люди… Но только после. — нимфоманки окружили бедных мужчин с трёх сторон и не оставили им манёвра к отступлению.
— Лойд, может всё же побеседу… Аааа!
Де Салес подхватил гнома и, протолкнув полуголых красоток, выпрыгнул в окно. Они свалились в гору мусора, оставшуюся после трупов, и кубарем скатились на мостовую.
— Хейни, вставай!
— Не могу. Кажется, ногу повредил… — гном разлёгся посреди грязных рубах и штанов и с болезненным выражением лица притронулся к вспухшей лодыжке.
Тем временем во внутренний двор начали вбегать жандармы. Времени на побег почти не оставалось: Лойд смотрел то на выход, то на гнома, и не понимал, что ему требуется предпринять.
— Беги, я догоню…
Лойд горестно вздохнул.
— Врёшь. — и, оперев гнома на плечи, понёсся прочь от крематория.
Не успели они и пробежать половины квартала, как их поймали и закрыли в перевозной камере.
Глава 27
Расследование убийств, возможно, самое одинокое занятие на свете. Друзья жертвы приходят в волнение и отчаяние, но рано или поздно — через несколько недель или месяцев — их жизнь возвращается в нормальное русло. Ближайшим родственникам требуется больше времени, но даже они преодолевают горе и тоску. Их жизнь продолжается. Но нераскрытые убийства гложут, и под конец только один человек думает о жертве и пытается восстановить справедливость — полицейский, остающийся один на один с расследованием.
Стиг Ларссон. Девушка с татуировкой дракона. Детектив
— Убийство. Избиение. Порча имущества. Ничего не упустил, мистер де-тек-тив?
— Упустили — на меня нельзя повесить убийство: я только подходил к крематорию, когда труп Гекарти уже истекал кровью.
— Гробовщик должен быть отомщён, и ему всё равно, каким хитрым образом вы его убили. Я добьюсь правды!
— Неужели, это всё из-за фекалий под
