Луч из глаз Ликрама ударил в потолок. С диким грохотом вниз посыпались куски бетона, отсекая нас от них.
По полу прокатилась дрожь, и я оступился. Вместо того, чтобы поймать камень, лишь коснулся его кончиками пальцев, и он изменил траекторию.
Сиби прыгнула, вытянув руки, как профессиональная баскетболистка. Все, затаив дыхание, следили за её полётом среди падающих обломков…
Она поймала камень, прижала к груди, и тут на неё сверху обрушилась бетонная глыба.
Этого Ликрам уже не увидел. Его отделяла от нас гора бетона. А сверху что-то заревело, и я почувствовал нисходящий поток воздуха.
— Поможет мне кто-нибудь? — орал Гайто.
Я моргнул.
Сиби завалило конкретно, и только Гайто расшвыривал куски бетона в разные стороны. Но вот к нему подскочил Майлд. Больше никто не шелохнулся, подходить к этим двоим было небезопасно для жизни, глыбы разлетались, как горошины.
Я упал на колени перед Лин, нащупал пульс.
Свет всё так же мигал, но не погас полностью. Веки Лин трепетали, она как будто бы силилась открыть глаза.
— Перестань! — сказал я ей, и собственный голос показался мне чужим. — Не трать силы.
— Крейз, пусти! — Алеф оттолкнула меня, села рядом. Вытянула руки над Лин.
— Ей не это нужно, — запротестовал я.
— Энергия есть энергия, — отрезала Алеф. — Если хоть секунду выиграем…
Она не договорила, но я и так понял.
— Давай лучше я, — подскочил Ери. — У меня больше ресурса. А ты помоги Сиби, ей, кажется, хребет переломило.
Алеф погасила едва зажёгшееся солнышко и отпрыгнула в сторону. Ери заменил её. Миг спустя глаза Лин распахнулись.
— Кто-нибудь заменит мне сердце или нет? — прошептала она.
Я повернул голову, увидел, как Гайто переворачивает Сиби, будто тряпичную куклу. Её руки разжались, и из них посыпалась блестящая пыль.
— Нет! — Гайто схватился за голову.
Бесчувственное тело Сиби упало.
Я стиснул зубы и закрыл глаза на мгновение.
Дано: Лин умирает. Когда она умрёт — нам всем звездец. Чтобы её спасти — нужен камень. Камни забрал Ликрам. Убрать завал я могу, но Ликрам уже, скорее всего, далеко ушёл. Если догоню — потребуется время, чтобы втолковать этому дегенерату хоть что-то. Или отбить камни. И то и другое — время, которого нет.
— Крейз, ты заметил, что мы в жопе?! — Сайко пытался притворяться, будто шутит, но получалось из рук вон хреново. — Просто интересуюсь, вдруг у тебя дома пахнет точно так же, и ты не заметил разницы! Так вот: это полная жопа, и…
— Убрать Сиби! — рявкнул я, открывая глаза. — Бегом! Майлд! Долбани в эту дыру, что есть дури!
Гайто меня как будто не слышал. Исполнять приказ бросился Сайко. Они с Ери подхватили застонавшую Сиби так, что в реальном мире получили бы за это тюремный срок, потому что в реальном мире восстановить позвоночник после такой транспортировки не смогла бы даже рота гениальных хирургов.
Майлд посмотрел, куда я показываю, и замахнулся молотом. Из непривычной позиции, снизу-вверх — ударил.
Волна пошла в потолок. Потолок содрогнулся.
Я, в каком-то оцепенении, подумал, что вот будет весело, если он обрушится весь. Погребёт нас под своим многотонным весом. Может быть, тогда мы даже и не заметим, как просрём всё. Счастье в неведении…
Дыра расширилась.
Майлд отскочил, увлекая с собой Гайто, и туда, где они только что стояли, обрушилось ещё тонн десять.
— Ждать! — скомандовал я, обращаясь ко всем, и — побежал.
Прыжок. Отталкиваюсь ногой от бетонной глыбы, прыгаю ещё выше, засовывая куда подальше инстинкт самосохранения.
Туда, вверх, в пыльное отверстие, из которого ветер несёт чей-то рёв.
Кто бы это ни был — тварь достаточно крупная и достаточно старая, чтобы послужить моим целям. И я рвался вверх, до крови обдираясь об узкие края, стараясь не думать о том, сколько метров составляет высота потолка, и что я буду делать, если отверстие сузится ещё сильнее…
63. Что происходит с нами?
Отверстие сузилось у самого конца. Я уже видел над собой нечто мельтешащее, серо-коричневое. Сейчас этот цвет был для меня самым прекрасным и желанным. Но выскочить наружу, не оставив половину мышечной массы на оскаленных бетонных зубах, я не мог.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Упёрся ногами в «стены шахты», закрепился левой рукой, правую вытянул над головой.
Всего чуть-чуть. Мне не надо аннигилировать местных, мне нужен всего лишь путь. Путь наверх!
Мальстрём обратил пространство в водоворот. Я, затаив дыхание, ждал этого ощущения, которое свойственно мне одному. Этого понимания, что — пора.
И оно пришло.
Я сжал кулак, и у меня над головой раздался взрыв.
А потом на меня посыпались камни. Один врезал по голове так, что я чуть не вырубился. Руки и ноги обмякли, я начал падать, но тут же уперся, благодаря высшие силы за то, что вышел в рейд в полной экипировке, иначе ноги бы мне сточило так же, как Илайе несколькими минутами раньше, безо всякого холодца. Но жёсткие подошвы ботинок не подвели.
Рукам повезло меньше. Ладони содрал до мяса, но падение остановилось.
Зажмурив глаза, я переждал камнепад. Тряхнул головой, избавляясь от пыли и крошева, приподнял веки.
Глаза слезились, но я увидел ломящееся сверху серо-коричневое нечто. Оно жаждало сожрать меня, но было слишком большим, чтобы протиснуться. Это было нечто со второго уровня, и я возлюбил его всем сердцем.
— Хороший мальчик, — просипел я и оторвал правую руку от стены. — Хороший, большой, жирный мальчик.
В руке появился топор.
Бить из такого положения, в котором я находился, у меня бы не вышло. А и вышло бы — так без всякого толка. Я заставил топор светиться фиолетовым и пустил вверх сияющий серп.
Энергия ударила в серо-коричневое, и оно, взвизгнув, отскочило. Вернее — откатилось.
Ага. Старый добрый знакомый шар. Значит, он…
Я заорал нечто матерное, потому что светлая мысль, судя по всему, пришла в голову не только мне. Она пришла и в эту огромную голову, которая, сообразив, какая я опасная сволочь, накатилась на пробитое отверстие, оставив меня во тьме.
Всё, что я успел — это каким-то непередаваемым движением отклонить голову максимально в сторону. А миг спустя раздался хорошо знакомый звук, и здоровенная «игла» здоровенного ёжика пробила мне живот насквозь.
Она улетела вниз, такая гладкая и с такой силой выпущенная, с такого близкого расстояния.
Понимание пришло из ощущений. Я чувствовал, какую траекторию пропахала во мне игла. Меня, по сути, насадили на вертел, как кабана. Каким чудом не пострадал позвоночник — не знаю, но руки и ноги я чувствовал.
А ещё чувствовал, как из отверстия во мне вниз потоком хлещет моя жизнь.
— Сука, — кашлянул я кровью.
Отозвал топор.
Сверху появился полумесяц мерцающего света. Мега-ёжик откатывался, чтобы посмотреть, что со мной происходит.
Нет, не так быстро. Я ещё не закончил.
Дрожащая рука поднялась, и новый Мальстрём завертелся надо мной.
Пространство крутилось, кружилась голова. Хотелось блевать. Выблевать всю жизнь и смерть, весь этот кошмарный сон под названием Место Силы.
Так сильно мне ещё ни разу не доставалось…
Сознание пыталось погаснуть, избавить меня от восприятия этой немыслимой боли. Тьма сгущалась. Сердобольная тьма, готовая хлынуть внутрь, наполнить меня и дать покой…
Я отгонял её так же, как гнал Чёрную Гниль. До последнего, стиснув зубы, теряя всё, но — не сдаваясь.
Жизнь — это боль. Всегда — боль. Если боли нет — значит, ты не живёшь. Какой бы конченый псих ни создавал все миры, населённые разумными существами, он в основу всего положил именно такой закон. И пусть я ненавижу этот закон — я его понимаю.
Мега-ёжик взвыл. Значит, он ещё жив пока. Значит — пора!
Я сжал кулак…
В этот раз тональность взрыва была иной. К ней добавилось кое-что мясистое. И вдобавок к куче строительного мусора, на меня обрушился поток потрохов убитой твари.
