С еще не прошедшей тяжестью на сердце после похорон, Джесс встал на колени рядом с кроватью отца, который выглядел бледным и слабым, словно жизнь его висела на волоске.
Он сжал руку старика, стараясь передать ему свою энергию.
– Это все от пережитого горя, – прошептал Джесс Ческе, – он никогда не признается в этом самому себе, так же, как не сможет простить себе свое упрямство. Из-за гордости, он упустил сына и больше уже его не увидел. А теперь он еще больше наказал себя.
Этой ночью со стариком случился тяжелый приступ. Проведенная медицинская диагностика показала серьезные внутренние повреждения мозга и тромбы, которые оставляли его положение на грани риска. Лежа в своей комнате, Брам был накрыт термостатическим одеялом, но все равно продолжал дрожать и с трудом открывал глаза. Но когда Брам открывал глаза, то казалось, что он все равно не видит.
– Господи, Джесс, – сказала, Ческа поднося отвар, так как не могла выдавить из себя что-либо еще.
Джесс поводил чашкой под носом у старика, и ему показалось, что он увидел слабую улыбку на губах отца.
– Он поправится, – пообещала Ческа, поглаживая руку Джесса. – Путеводная звезда укажет ему путь.
Джесс покачал головой.
– Знаешь, Ческа, давай не будем лгать друг другу. Ты видела результаты исследования и прекрасно знаешь, что с ним. Отцу осталось жить несколько часов. У него нет сил бороться, – Джесс в расстройстве опустился на стул. – Где Тасия? Она должна быть здесь, – после того, как случился удар, он послал двух рабочих на поиски сестры, но после ссоры с отцом ее никто не видел. Джесс знал, что у Тасии есть укромные уголочки во льду, тайники, где она скрывалась от упрямого Брама и его требований. – Нам надо ее поскорее найти.
Дяди Джесса организовали сменную круглосуточную работу, некоторые из них были его друзьями с самого детства, но некоторых он почти не знал. Теперь придется работать в более тесном контакте, чтобы упрочить клановые узы.
Джесс нагнулся, чтобы погладить отца по руке. Он почувствовал движение мышц в пальцах Брама, ответный сигнал, хотя догадаться, что этим хотел сказать отец – не смог. После того, как на него обрушились все эти события, Джесс был взволнован и растерян. И все же, старался сделать все, что от него требовалось.
После того, как несколько лет назад Росс ушел из дома, Брам все больше и больше обязанностей перекладывал на плечи второго сына, вбивая в него чувство обязанности родителям. Ни от чего не отступаться, ни от чего не уклоняться. Джесс знал отведенную ему роль и ту ответственность, которая на него возлагалась. Перед ним лежала прямая, без обходных путей дорога, и он становился все более жестким, возможно, уподобляясь, отцу.
Он обещал старому Браму: «Я не позволю тебе потерпеть поражение», это было для него священной клятвой.
Джесс заставлял себя быть гибким. В отличие от отца, он мог подстроится под обстоятельства и подождать перемен.
Теперь, если он не возьмет производство воды на Плюме в свои руки, оно перейдет к его дядям. Хотя Джесс и прошел хорошую школу в расчете именно на такую ситуацию, на данный момент он несколько растерялся. Джесс все время хватался за надежду, что отец с Россом прекратят наконец обижаться друг на друга и воссоединятся. Теперь на это рассчитывать было нельзя.
Пока старик беспокойно спал, Джесс наслаждался тихим обществом Чески. Ему всегда хотелось побыть вместе с ней… но только не при таких обстоятельствах. Почувствовав мысли, Ческа подошла к нему и взяла за руку. Он почувствовал на руке ее теплые и мягкие пальцы. Джесс откинулся назад, но не поднял на нее взгляда, стараясь отодвинуть в сторону надежды и мысли. Сейчас перед ними раскрылись такие возможности, о которых они и не смели мечтать, что делало ситуацию еще более трагичной.
– Ты знаешь, что я люблю тебя, Ческа, – тихо сказал Джесс. – Ты знаешь, что я хочу тебя больше, чем какую бы то ни было другую женщину во всей Руке Спирали, но… теперь это невозможно. Яне могу даже сказать, что теперь, когда мой брат убит, мы можем соединиться. Как я смогу жить с этим? Как наша любовь сможет расти, когда над ней постоянно будет висеть эта туча, учитывая еще и то, что мой отец умирает у меня на глазах.
Ее губы задрожали, но прежде, чем что-либо ответить, она глубоко вздохнула.
– Где Тасия? Нам надо привести ее сюда.
Слезы, наполнившие глаза Чески, сделали их больше и темнее.
– Наше время еще придет, Джесс. У нас есть своя Путеводная звезда. Ты сам это знаешь. Мы переживем. Я помогу тебе поддержкой и любовью, но мы не можем бросить тень на твой клан, или на память Росса. Мы не можем позволить кому-то из Скитальцев подумать о нас плохо или раздуть скандал в отношении семьи Тамблейнов.
– Или в отношении тебя, Ческа, – быстро поднял он на нее свой взгляд. – Ты будешь следующим Рупором для всех кланов. Ни ты, ни Юхай Окнах не должны политически пострадать. Это бы ослабило твои возможности вести нас за собой. Сейчас мы не можем и думать о самих себе. Нельзя быть эгоистами.
Ческа закрыла глаза, словно не хотела признать это.
– Мы можем подождать. Мы же знаем, что предназначены друг для друга, Джесс… и если это не произойдет сейчас, то для этого обязательно придет время.
Ческа Перони была единственным ребенком, однако, у него было два брата и сестра, и у всех у них были свои дети, так что линия клана Перони была сильной.
Ческа была одиноким отростком на вершине фамильного древа.
Ческа изучала историю и знала различия между кланами: между кем уже десятилетиями тянется вражда, у кого самые сильные кровные связи. Юхай Окнах заставила ее выучить все до мельчайших деталей. Для политика-Скитальца, особенно стоящего на таком уровне, как Рупор, знание таких мелочей было намного более важным, нежели детальные знания о работе политической или бюрократической машины.
Теперь Джесс умолк, в разговоре повисла длинная пауза. Они оба смотрели на хрупкие очертания, лежащие на кровати.
Теперь им с Ческой придется держаться в стороне друг от друга ровно столько, сколько это будет необходимо.
Джесс знал, что в ближайшее время у них с Ческой хватит мудрости не встречаться друг с другом. Он не мог вынести даже мысли, что благодаря смерти Росса они с Ческой могут свободно любить друг друга. А теперь, с потерей Брама, Джесс станет вождем клана Тамблейнов, то есть будет вполне подходящей фигурой для мужа нового Рупора.
Да, все прекрасно… словно они это запланировали.
Но возможность обладания Ческой таким путем было неприемлемо для них обоих. Нормы общественного поведения у Скитальцев были довольно сложными, и если они с Ческой сразу же после такой трагедии, слишком открыто покажут сейчас свою любовь, то моментально могут стать изгоями.
Через час Брам Тамблейн зашевелился в постели и открыл глаза. Он два раза кашлянул, его передернуло, он снова откинулся на подушки… и скончался. Умер так быстро и тихо, что Джесс даже не мог поверить в случившееся.
Он схватил отца за руку, пытаясь найти в ней хоть какой-нибудь жизненный огонек, но не сумел почувствовать ни тока крови, ни пульса на костлявой руке.
Ческа обняла его, и они оба прислонились к спинке кровати. Джесс крикнул, и наконец, кто-то зашел в комнату. В глазах у Джесса стояли слезы, и он не смог увидеть, кто именно вошел в комнату.
– Тасия! Где моя сестра? Отец умер.
Его дядя Калеб откинул капюшон.
– Ты нашел ее? – подал голос Джесс. – Надо привести ее сюда, – Джесс потряс головой. – Сколько же мест на Плюме, где можно спрятаться?
– Я только что вернулся с поверхности, Джесс. Один из космических кораблей Тамблейнов исчез, маленький корабль. Комната Тасии пуста. Похоже, что она кое-что взяла оттуда с собой… а также захватила своего компьютерного помощника.
Ческа смотрела на Джесса, в то время как в его сердце росло осознание происшедшего.
– Она все же сбежала, чтобы присоединиться к ганзейцам! Черт бы ее побрал, почему она не может держать себя в руках?
Джесс осел и закрыл лицо руками. Его сестра во многих отношениях была такой же, как отец.
Погруженный в горе, с разбитым сердцем, зная, как Брам должен был себя чувствовать в последний момент, Джесс оставался возле смертного ложа. Он держал в руке хрупкую руку отца и чувствовал, как на плечи всем своим весом навалилась вселенная.
55. КОРОЛЬ ФРЕДЕРИК
– Япопросил тебя встретиться со мной, Фредерик, – сказал Бэзил Венсеслас, – так как настало время обсудить твою отставку.
Улыбка скрыла мелькнувшее на лице короля удивление.
– Самое время, Бэзил. Сорок семь лет на троне, да? Я устал, и давно ждал, чтобы ты объявил о замене, – король прошел к тому месту, где стояли бутылки с прекрасным портвейном, который он любил больше всех вин. – Ты не услышишь от меня никаких возражений. Этот спектакль и так слишком затянулся. Не хочешь выпить, Бэзил?
