Слухи о бисексуальности Миллера ходили давно, но так и не были доказаны. Поговаривали, что тот любил не только женщин, но и мужчин. В силу своей не совсем традиционной сексуальной ориентации Миллеру стало известно, что руководство американской разведки в Великобритании состоит чуть ли не поголовно из «голубых», которые в свободное от основной работы время совращают подчиненных. Музыкант пригрозил раскрыть неблаговидную деятельность высокопоставленных разведчиков.
Военное командование решило Миллера убрать. Приказ на устранение такого известного человека мог поступить только с самого верха, по мнению Боумана — от самого президента Франклина Рузвельта.
Глен Миллер предчувствовал свою смерть. Знакомые обратили внимание на то, что обычно словоохотливый и веселый музыкант вскоре после приезда в Европу стал подавленным и раздражительным. Джеральдо, один из музыкантов его оркестра и близкий друг, считал, что Глен находится на грани нервного срыва. Миллер не раз говорил ему, что не сомневается в возвращении оркестра в Америку, но… без него.
Мартин Боуман утверждает, что самолет «Норсмен ЮС-64» действительно упал в Ла-Манш, но ни Глена Миллера, ни пилота Джеймса Норвуда в нем не было. Боуману удалось встретиться с Норвудом, которого спецслужбы в декабре 1944 года вывезли в Америку, дали новое имя и велели держать язык за зубами. Норвуд не знает, кто находился в том самолете, но уверен, что УСС подстроило катастрофу, чтобы скрыть настоящую смерть известного музыканта.
В ночь с 15 на 16 декабря 1944 года, когда Глен Миллер якобы летел в Париж, его видели в одном из баров на площади Пигаль. Хозяйка одного из парижских борделей сообщила Боуману, что ее клиент, капитан военной полиции, рассказал ей, что Миллера убили в том баре секретные агенты. Ему или выстрелили в голову, или проломили череп.
ДИСКОЛЕТ ИЗ ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
(Материал С. Зигуненко)
Попалась мне недавно на глаза любопытная рукопись. Ее автор долгое время работал за границей. В одной из стран Латинской Америки ему довелось познакомиться с бывшим узником лагеря КП-А4, располагавшегося под Пенемюнде, где, как известно, в годы Второй мировой войны находился полигон ракетной и прочей секретнейшей техники Третьего рейха. Для работы на нем начальник полигона генерал-майор Дерибергер стал привлекать заключенных, особенно после того как совершила налет союзническая авиация и кому-то нужно было разбирать завалы.
В сентябре 1943 года узнику довелось стать свидетелем следующего любопытного случая. «Наша бригада заканчивала разборку разбитой бомбами железобетонной стены, — рассказывал он. — В обеденный перерыв вся бригада была увезена охраной, а я остался, поскольку во время работы вывихнул ногу. Разными манипуляциями мне в конце концов удалось вправить сустав, но на обед я опоздал, машина уже уехала. И вот я сижу на развалинах, вижу: на бетонную площадку возле одного из ангаров четверо рабочих выкатили аппарат, имевший в центре каплеобразную кабину и похожий на перевернутый тазик с маленькими надувными колесами».
Невысокий грузный человек, судя по всему, руководивший испытанием, взмахнул рукой. Странный аппарат, отливавший на солнце серебристым металлом, издал шипящий звук, похожий на работу паяльной лампы, и оторвался от бетонной площадки. Летел он как-то неустойчиво, покачиваясь. И когда налетел особенно сильный порыв ветра с Балтики, аппарат вдруг перевернулся, стал терять высоту. Через секунду он ударился о землю, раздался хруст ломающихся деталей, обломки обшивки занялись голубым пламенем. Обнажился шипящий реактивный двигатель, и тут же грохнуло — видимо, взорвался бак с горючим…
Так завершился один из этапов испытания аппарата вертикального взлета дисковидной формы. Первый вариант его был разработан немецкими инженерами Шривером и Габермолем в феврале 1941 года на аэродроме близ Праги, сообщает специально занимавшийся расследованием этой истории инженер Юрий Строганов. По конструкции он напоминал лежащее велосипедное колесо. Ступицей служила пилотская кабина, спицами — регулируемые лопасти, типа вертолетных, для прочности заключенные в обод. Изменяя угол атаки этих лопастей, можно было заставить аппарат либо взлетать и садиться вертикально, либо лететь горизонтально в любом направлении.
Так все выглядело в идеале. Однако на практике вскорости выяснилось, что малейший дисбаланс всего «колеса» приводил к жутким вибрациям и тряске машины. Не лучше вел себя и усовершенствованный вариант, отличавшийся от первого размерами, мощностью двигателей и т.д. И хотя конструкторы в случае удачи обещали достичь скорости 1200 км/ч, данные разработки так и остались аэродромной экзотикой.
Накопленный опыт, по всей вероятности, был использован в конструкции австрийского изобретателя Виктора Шаубергера. Машина, имевшая кодовое название «Диск Белонце», представляла собой «летающую тарелку», по периметру которой располагалось 12 наклонно стоявших реактивных двигателей. Однако они вроде бы даже не создавали основную подъемную силу, а служили лишь для маневрирования. А вот посредине платформы стоял «бездымный и беспламенный» двигатель, принцип действия которого «основывался на взрыве, а при работе он потреблял лишь воду и воздух». Он-то и поднимал машину в небо.
Прототип не этого ли летательного аппарата видел бывший узник лагеря КЦ-А4? Судить наверняка об этом трудно, поскольку не совпадают некоторые факты. Известно, например, что два варианта «диска» имели диаметр соответственно 39 и 68 м, а это много больше, чем у того аппарата. Впрочем, прототип мог быть и гораздо меньших размеров. Тем более что видел его узник в 1943 году, а по другим источникам свой первый и последний полет «Диск Белонце» совершил в феврале 1945 года. Говорят, за три минуты он достиг высоты 15 км и развил скорость 2200 км/ч — блестящие результаты, если учесть, что садился и взлетал аппарат вертикально, мог зависать в воздухе и лететь в любом направлении, не разворачиваясь.
Однако война уже подходила к концу, внести какие-то изменения в ее ход новинка уже не могла и вскорости была уничтожена. Ее создатель благополучно бежал в США и в 1958 году писал в одном из своих писем: «…Я уже после войны слышал, что идет интенсивное развитие дискообразных летательных аппаратов, но, несмотря на прошедшее время и уйму захваченной в Германии документации, страны, ведущие разработки, не создали хотя бы что-то похожее на мою модель, взорванную по приказу Кейтеля…»
Сам Шаубергер тоже не возобновил свою конструкцию, хотя американцы сулили ему за это многое. Почему? Согласно одной версии, он отвечал на все предложения, что до подписания международного соглашения о полном разоружении нельзя обнародовать его открытие — оно принадлежит будущему.
Честно сказать, «свежо предание, а верится с трудом». Вспомните хотя бы, как развернулся в США Вернер фон Браун, на ракетах которого американцы в конце концов слетали на Луну. Вряд ли устоял бы перед искусом и Шаубергер, если бы мог показать товар лицом. Но, похоже, показывать ему было нечего. По той простой причине, что скорее всего он не владел всей полнотой информации. Большинство же его помощников, первоклассных специалистов, нашли свой конец в концлагерях.
ГОРДОСТЬ СОВЕТСКОЙ РАЗВЕДКИ
Герой Советского Союза Николай Кузнецов вошел в историю тайных операций как удачливый разведчик и хладнокровный террорист. Сын уральских крестьян с прусской внешностью — ему так шли офицерские роли! — немецкий он знал со школы, но лучшими его учителями оказались немцы, оставшиеся на Урале после плена, в который их забросила Первая мировая война. «Свой парень» среди немцев не мог быть не замечен чекистами. Ему предложили сотрудничать с НКВД. И он принял это предложение. Первое поручение — информировать о «настроениях» немецких колонистов. Первая оперативная кличка — Колонист.
Потом на Уралмаше среди заводских немцев он тоже стал своим. У немецких инженеров, налаживавших технологию и технику, он учился говорить на баварском, прусском, саксонском диалектах, болтал с ними обо всем. Они привязались к нему. А он и здесь действовал «по линии НКВД». Пожелтевшие страницы архивных документов говорят об этом так: «…с 1938 года выполняет особые задания по обеспечению государственной безопасности».
Москве требовались новые люди. Управление контрразведки НКВД озадачило местные органы: ищите молодых, знающих немецкий и способных к чекистской работе. Из Свердловска ответили: есть такой человек.
В Москве Кузнецов оказался под началом майора Рясного из отдела контрразведки центрального аппарата НКВД. Отдел тот занимался слежкой за зарубежными посольствами. Конечно, в первую очередь искали подходы к немецким дипломатам. Чем увлекались иностранные дипломаты в Москве в конце 1930-х годов? Бизнесом на антиквариате, золоте, часах, фотоаппаратах. А еще театром и женщинами. Вот в этих сферах и должен был работать Кузнецов: искать встреч, завязывать знакомства.
