Один держал стража на лезвии меча, другой забрал оружие.
– Страж и изначальный, – протянул "кудрявый", убирая экспроприированную перевязь с оружием за спину. – Ничего улов. Подъем.
Шах демонстративно развалился, сцепил руки замком на животе, ногу на ногу положил:
– А я с чужими не хожу. Матушка запретила.
Кудрявый хмыкнул, потом заржал. Утер глаза от выступивших слез и выдал своим подельникам:
– Вяжите этого зубатого покрепче, да смотрите, чтоб не покусал.
– Может не стоит? – и, видя, что его слова игнорируют, прикрикнул. – Стоять всем! Замерли!
– Даже так? – фыркнул кудрявый, либо не принимая светлого всерьез, либо не веря, что он на что-то способен. Но шаг хотел сделать – не получилось, руку поднять – пошла вверх, будто гирю в сто пудов поднимал.
Взгляд мужчины изменился, стал острым и неприятным:
– Зря ты так.
Малик шумно выдал "пыф!" и дернул из рук застывшего бандита свои ножны. Шах вздохнул и встал лицом к лицу с кудрявым.
– Кто такие и что там происходит? – кивнул в сторону почти стихших звуков драки за деревьями. – Отвечать, быстро!
– Ватары. С Зарехом сцепились.
– Почему? Отвечай!
– Ему сказано носа сюда не совать, а он как хозяин. Пришлось напомнить, кто он здесь и что стоит.
– И нам напомнить решили?
– Много знать хочешь, – прогудело густым баском за спиной. Шах оглянуться не успел – рухнул, как мертвец, получив удар по голове.
Роберган закинул дубинку на плечо, кинув предостерегающий взгляд на Малика, и обвел своих не менее "ласковым".
– Олухи.
Стоящие за ним заржали. После драки, увенчавшейся победой, настроение у бойцов было отменное.
– Вяжите, да рот светлому заткните. Дома разберемся, кто да что.
Приказал Роберган и шагнул к насупленному стражу, в ладонь бусины с косичкой взял, оглядел, считывая и головой качнул:
– Это с каких пор и по какой рог страж Сабиборов с Тшахертами водится?
Малик смотрел прямо в глаза лету ватаров и молчал. Тот оценил и не стал тему развивать – кивнул своим: забирайте.
Мужчин скрутили мигом, а застывших оставили. Смысл тащить? Разомрут сами придут.
Подниматься по отвесной скале в ночи да по мокрым камням, Эрлан не рискнул. Вдвоем с Лири – легко, но за Эрику опасался, потому нашел небольшую пещерку и до утра решил обождать. Девушка не противилась, наоборот даже рада была пару часов в объятьях любимого провести, поспать на его плече, в тишине и уюте, тепле, когда совсем рядом и холодно и мокро.
Дождь то расходился, то еле шел. К рассвету весь на нет и вышел.
Эя открыла глаза от света. Села оглядываясь и, поняла, что одна. Эрлан заботливо укутал ее в два плаща и, ложе было что надо. Только куда сам делся со своим стражем?
Девушка выглянула из пещерки и увидела Лири, что сидел на камне и точил меч.
– Утро доброе, светлая, – пропел, головы не повернув.
– Доброе, – потянулась – хорошо. – Где Эрлан? Дальше-то пойдем или здесь вигвам разобьем?
– Да не понравился Лой тот подъем, что я нашел, вот он сам местечко по безопаснее искать взялся. Вскоре будет.
Из-за меня, – смекнула Эя и как-то не по себе стало – неприятное ощущение обузы возникло.
– Так мы далеко не уйдем, – заметила. – Лири, покажи, где ты подняться планировал.
– Ну, чего ж нет?
Убрал меч за спину, брус точива в карман сунул, и встал, не торопясь по краю речушки метров двадцать прошел, взгляд вверх вскинул, показывая девушке примеченный маршрут. Эя руки в бока уперла, голову задрала, изучая предложенную трассу.
Отвесные стены скал здесь были словно измяты и рваной кривой линией шли трещины до самого верха. Высоко, метров тридцать, без страховки смертоубийство, конечно. Но как раз в этом месте взобраться можно, и довольно легко, не то что левее или правее, там вообще без шансов.
И плечами пожала:
– Странно, что Эрлан отверг. Оптимально.
– Так вот и я говорю.
Эя прикинула и чуть отклонившись, ринулась к валуну, запрыгнула, неожиданно для стража.
– Эй… Э! Стой! Ты что удумала-то? Светлая! – очнулся, забеспокоился.
Эрика улыбнулась ему:
– Успокойся, я влезу и ничего не случится. Наверху буду ждать, а ты за Эрланом иди. Мы больше времени на поиски другой трассы потратим. Вы же из-за меня здесь не пошли, права?
– Светлая, нет… Да что ж ты деишь?!
Но Эрика уже не слушала – душа пела и девушка была готова на любые подвиги и самые безумные поступки. Зацепилась за край выступа и, подтянувшись, уперлась ботинком в небольшую расщелину, примечая следующий удобный выступ.
Подъем легко пошел и весело. Девушка, улыбаясь, лезла вверх привычно и отработанно, намечая места, куда ставить ногу и за что цепляться, и поглядывала в сторону, на соседнюю скалу и солнце, что поднималось все выше, словно соревновалось с ней.
Высота ее не беспокоила, только дурманила волей и ощущением полета, и ветерок, что играл с девушкой на высоте, радовал. Она не заметила, как засмеялась, глянув вниз, на суетившегося Лири, маленького, как музейный оловянный солдатик.
Долго поднималась, но время пролетело, казалось, как час за миг, и вот край, чуть поросший травой.
Подтянулась и села, ноги вниз свесив, и опять засмеялась – хорошо, хоть песни пой. И куда не посмотри – шикарный пейзаж, элитарный даже. Густой лес, сочная зелень, яркая голубизна неба, скалы как художником в разные краски раскрашены, поблескивают под лучами двух солнц и лишь естественный природный шум – песнь ветра, заблудившегося в ущелье, заигравшегося в сосновых лапах, щебет птиц и шелест травы и листвы, да журчанье ручья, как звон хрустальный.
Эя подождала Эрлана и Лири и поднялась, прошлась по краю, выглядывая – не видно ли их. Никого.
Двинулась дальше вдоль кромки, где словно тропка протоптана. Покрутилась, выглядывая мужчин и услышала негромкое и негрозное "стоять".
– Стою, – чуть удивилась – кому в такой глуши в патруль поиграть захотелось? И была уверена – не бойцам Эберхайма, а значит, опасности нет. Может…
– Ватар? – обернулась.
Мужчина у дерева глянул ей в лицо и сам лицом поменялся – побледнел, в глазах оторопь, рот открыл, и как-то весь вытянулся.
– Эээ… нуу… ватары мы…
– Эрика, – во всю ширь улыбнулась девушка и, мужчина словно ослеп – зажмурился, волосами тряхнул.
– Да что ты? – протянул второй, появившись из-за плеча первого, словно из воздуха материализовался. Немолод и хмур, брови насупил, глядя на девушку, как на образ Вселенской Проблемы.
– Ну-к, иди сюда, – почти ласково позвал, отпихивая первого.
– Зачем?
– Скажу что.
– Говори.
– На тропе ты как на ладони.
– Ага? – улыбнулась опять и шагнула. То ли ум потеряла, то ли от любви охмелела, так что ни беды, ни страха, ни опасности не чуяла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
