себя? Шани отшвырнула подушку в сторону.
Смирение — защитный механизм подсознания, не способного винить себя бесконечно. Не то же ли самое в конечном итоге происходит с преступниками и террористами, которых они пытаются разоблачить? Но тогда выходит, что Шани ничем не лучше, да и кто вообще дал ей право…
— Переодевайся и пойдем со мной! — Шани уловила глухое шипение из-за двери, к сожалению, адресованное не ей.
Девушка вскочила с кровати и бросилась к комоду, на котором лежало аккуратно сложенное платье Чон. Стоило сразу вернуть его Игану, но тогда Шани потеряла бы повод выскочить сейчас в коридор. Не пришлось даже одеваться: она уже одета. Девушка улыбнулась своей предусмотрительности.
— Куда ты опять собралась? — зевая, спросил Иган, без особого интереса скользнув глазами по Шани, которая как раз вышла из комнаты. — Вы уже добились, чего хотели.
— Ты хотел спросить: “Куда мы собрались”? — шикнула Чон и, злобно зыркнув на Шани, добавила: — Чего тебе?!
— Я собрался поспать еще пару часов. — пробурчал Иган, и, развернувшись, побрел вглубь комнаты.
— Хотела вернуть… — не успела Шани закончить предложение, как Чон уже выдернула платье из рук.
Последняя частичка человека, которым Шани мечтала стать, утекла сквозь пальцы.
— Ты мой должник, не забыл? — процедила Чон.
— Как я забуду? Ты теперь будешь напоминать об этом при любом удобном случае. — Иган тяжело вздохнул. — Только вот я ничего не нарушил.
— Ты знал обо всем и никому не сообщил!
— И как ты это докажешь?
— А мне и не нужно. Мы не в суде. Думаю, Кьяра охотно мне поверит.
— Ладно. Вопрос был риторический. Даже если не поверит, с тобой мне еще придется жить…
— Люблю, когда ты такой сговорчивый. Положи на кровать… — Чон протянула Игану платье настолько аккуратно, будто от любого неосторожного движения то могло рассыпаться в пыль. — …и пойдем в твою депривационную.
— Это не может подождать хотя бы до утра?.. — голос Игана, доносящийся изнутри, звучал почти обреченно.
— Действительно! Отправлю Безликим сообщение: пускай притормозят, пока ты отсыпаешься. Мы и так отставали от них на четыре часа, а теперь добавилось еще часов шестнадцать!
Иган снова вышел в коридор. Выражение его лица стало таким кислым, что у Шани свело скулы, но, тем не менее, он закрыл за собой дверь и послушно побрел за Чон. Шани последовала за ними…
— А ты куда собралась? — ехидно спросила Чон.
Сердце рухнуло в пропасть. Тело стало скованным и неповоротливым, как от перегрузки при разгоне магистральной капсулы. Выступил холодный липкий пот.
— Мне нельзя с вами?.. — сипло, сквозь сдавленное горло, прошептала Шани.
— А зачем ты нужна? — хмыкнула Чон, демонстративно не смотря на девушку. — Ты отстранена и совершенно бесполезна.
— Если бы не Шани, этого расследования вообще бы не было!
— Ой, я и не сомневалась, что ты будешь ее защищать! В том, что произошло, есть и твоя вина. С другой стороны, благодаря тебе мы узнали, что Шани любит рыться в чужом белье. Как ни крути, ваша работа отлично ей подходит: столько возможностей для подглядывания!
— Поэтому ты так рвешься в депривационную? — ехидно спросил Иган. С тоскливым пониманием посмотрев на Шани, парень покачал головой и одними губами прошептал: — Прости.
— У меня есть кое-какие границы. — ответила Чон и быстрым шагом устремилась по коридору.
Помешкав пару секунд, Иган поспешил за ней. И без того серый коридор померк, стал совсем бесцветным. Остался лишь затухающий шорох шагов.
Главное, что Кьяра и Иган продолжат слежку за Безликими и, наверняка, раскроют их. Но почему Шани от этого не легче?! Почему так больно?..
Расследование она начинала вместе с Иганом, а теперь оно продолжится без нее… Как можно не завидовать, если у Чон есть все, что Шани так жаждет?.. Окажись Чон в таком же положении, она бы точно нашла выход, а если бы выхода не было, она бы прорубила его, прожгла своими огненными волосами.
Но Шани не Чон. Она могла одеться как Чон, могла бы сделать пластику, но этого все равно оказалось бы недостаточно. Шани не хватало дерзости, страсти, огня. Такое не подделать.
Шани могла прочувствовать Чон и, при помощи эмпатии, даже предсказать, ее поведение, но вряд ли смогла бы поступить так же сама. А даже если бы и смогла, получилось бы неестественно и неуклюже.
Чон права: Шани бесполезна. Настолько, что Чон назвала ее своей должницей, но даже не потребовала долг. У Шани просто нечего взять…
— Меня ждешь? — Ора возникла из ниоткуда и снова в момент, когда Шани ощущала себя максимально никчемной.
Черное матовое платье, состоящее из трех- и четырех- угольных сегментов, симметрично расположенных относительно центра, показалось самым ярким предметом в коридоре, несмотря на то, что было, пожалуй, чересчур строгим. Сегменты наезжали друг на друга как редкие, излишне правильные чешуйки.
— Меня уволили? — тоскливо спросила Шани, рассматривая платье. Наулайское. Шани никогда не спрашивала Ору о прошлом, но платье рассказало все.
Собственно, Шани никогда и не общалась с Орой за исключением разговора, который состоялся сегодня… или вчера. Кажется, вчера, но две ночи без сна упаковали время в один бесконечный мучительный день.
— Пока не уволили. — ответила Ора, и ни по тону, ни по выражению лица, не удалось понять, шутит она или нет. — Может, я еще не знаю всех фактов?
Шани обняла себя за плечи, в поисках поддержки, но Ока Создателя больше не было, а рука, лишенная защиты рукава платья Чон, заледенела и стала склизкой от пота. Покрылась коркой застывших мурашек.
Мелкая эгоистка, как можно не замечать, кто тебя окружает?.. Ора всегда казалась загадкой: собранная, сдержанная и рассудительная… Как вообще в отделе оказалась наулайка?.. Что наулайцы могут знать о чужих эмоциях? Способности к эмпатии развиваются в детстве для взаимодействия с окружающими, но что может усвоить ребенок, когда все вокруг ходят с каменными лицами?
— Тогда зачем ты здесь?..
Ора не ответила. Неужели Шани вчера ляпнула что-то лишнее?.. Или, может быть, Ора и правда шутит, без какого бы то ни было подтекста?.. Как можно понять наулайку?!
