Пятно чуть-чуть прояснилось и напомнило мне картинку вроде изображения эктоплазмы[46]. Призрак лица.
Внезапно оно отвердело, и мы увидели «Адама Селена».
Пока это была лишь фотография зрелого мужчины. Фон отсутствовал — только лицо, словно вырезанное из газеты. И все же для меня это был Адам Селен. И никто другой.
Неожиданно он улыбнулся, губы ожили, шевельнулись челюсти, кончик языка мимолетно коснулся губ. У меня мороз пошел по коже.
— Как я выгляжу? — спросил он.
— Адам, — сказала Вайо, — у тебя слишком курчавые волосы. А на лбу должны быть небольшие залысины. Сейчас ты выглядишь так, будто на тебе парик.
Майк мгновенно внес изменения.
— Так лучше?
— Лучше. Но разве у тебя нет ямочек на щеках? Я была уверена, что слышала их, когда ты смеялся. Как у профессора.
Майк-Адам улыбнулся еще раз. На щеках появились ямочки.
— А как мне одеться, Вайо?
— Ты сейчас у себя в конторе?
— Да, я еще здесь. Сегодня пришлось задержаться.
Фон сделался серым, потом вошел в фокус и стал цветным. На стенном календаре за спиной Адама была видна дата — вторник 19 мая 2076 года, на часах — точное время. Возле локтя стоял картонный стаканчик с кофе. На столе — фотография в рамке: двое мужчин, женщина и четверо ребятишек. Появился звуковой фон — приглушенный шум площади Старого Купола, более громкий, чем обычно. Я слышал крики, где-то пели саймоновскую версию «Марсельезы». Откуда-то сбоку донесся голос Джинуолла:
— Gospodin?
Адам взглянул в направлении голоса.
— Я занят, Альберт, — сказал он спокойно. — Не соединяй меня ни с кем, кроме ячейки «Б». Прочими делами занимайся сам. — Он снова посмотрел на нас. — Ну как, Вайо? Какие соображения? Проф? Ман, мой сомневающийся друг? Сойдет?
Я протер глаза.
— Майк, ты, похоже, можешь состряпать все, что захочешь.
— Разумеется. Но я не занимаюсь стряпней. Я женат.
— Адам, — сказала Вайо, — ты выглядишь как с иголочки — и это после такого-то дня?
— А я не позволяю мелочам брать над собой верх. — Он поглядел на профа. — Профессор, если картинка о’кей, давайте обсудим мое завтрашнее выступление. С него начнется утренний выпуск новостей в восемь ноль-ноль; об этом будут объявлять всю ночь, и ячейки нужно оповестить заранее.
Остаток ночи прошел в разговорах. Я дважды посылал за кофе, Майк-Адам тоже налил себе новый стаканчик. Когда я заказал бутерброды, он попросил Джинуолла послать кого-нибудь за парочкой для себя. Тут я мельком увидел Альберта Джинуолла в профиль — типичный «бабу»[47] — вежливый, но слегка надменный. Раньше я не знал, как он выглядит. Майк ел одновременно с нами, порой невнятно что-то говорил с набитым ртом.
Когда я спросил (профессиональный интерес!), Майк рассказал, что, построив портрет, запрограммировал его для автоматического показа, а теперь в основном уделяет внимание мимике. Но вскоре я окончательно забыл, что все это фикция. Просто Майк-Адам говорил с нами не по телефону, а по видео, и это было удобнее, вот и все.
К трем ноль-ноль мы выработали общую линию, и Майк прорепетировал речь. Проф предложил добавить несколько пунктов, Майк внес коррективы, и мы решили передохнуть. А то даже Майк-Адам уже начал позевывать, хотя, естественно, он остался на посту, охраняя контакты с Террой, держа в изоляции Комплекс и прослушивая множество телефонов. Мы с профом улеглись на кровати, Вайо растянулась на кушетке. Я свистнул, чтобы погас свет. Впервые за долгий срок мы уснули без грузил.
Пока мы завтракали, Адам Селен выступал с обращением к Свободной Луне. Он был обаятелен и мужествен, ненавязчив, но убедителен.
— Граждане Свободной Луны, друзья, товарищи! Позвольте, я представлюсь тем, кто со мной не знаком. Я Адам Селен, председатель Чрезвычайного комитета по освобождению Луны… вернее, комитета Свободной Луны, ибо мы наконец свободны. Так называемая Администрация, которая долгое время узурпировала власть в нашем доме, свергнута. Я стал временным главой нашего нынешнего правительства — Чрезвычайного комитета.
Вскоре, как только будет возможно, вы выберете свое собственное правительство. Пока же, — Адам улыбнулся и простер руки, словно взывая о помощи, — я буду стараться изо всех сил, надеясь на вашу поддержку. Нам не обойтись без ошибок — будьте снисходительны и терпеливы. Товарищи, если вы еще не открылись друзьям и соседям, то самое время сделать это сейчас. Граждане, наши распоряжения, возможно, будут передаваться вам через ваших соседей-товарищей. Надеюсь, что вы подчинитесь им без принуждения; это приблизит день, когда я смогу отклоняться, а жизнь потечет нормально, нормально в новом понимании — без Администрации, без охранников, без солдат, державших нас под прицелом, без паспортов, обысков и превентивных арестов.
Но необходим переходный период. Прошу вас всех — вернитесь к работе, к привычному образу жизни. К тем, кто работал в Администрации, та же просьба: вернитесь на свои рабочие места. Спокойно трудитесь, как прежде, мы будем платить вам зарплату, пока не решим, какие из функций Администрации нам следует сохранить, от каких отказаться и какие изменить.
Наши новые сограждане, ссыльные, все, кто тянет лямку, отбывая сроки, данные вам на Земле! Вы свободны, ваше наказание кончилось! Но я надеюсь, что вы будете продолжать работать. От вас не требуют — времена насилия позади, — вас убедительно просят. Вы, конечно, можете покинуть Комплекс, можете отправиться куда угодно… движение транспорта будет незамедлительно восстановлено. Но, прежде чем вы воспользуетесь обретенной свободой, чтобы кинуться в города, разрешите мне напомнить вам: «Дармовой закуски на свете не бывает». Лучше пока не трогайтесь с места. Мы обеспечим вас едой — возможно, не слишком изысканной, зато горячей и ежедневной.
Я попросил главного менеджера «ЛуНоГоКо» временно взять на себя повседневные функции упраздненной Администрации.
Эта компания будет осуществлять общий надзор за делами и разработает план, который позволит нам избавиться от аппарата принуждения, состоявшего на службе у Администрации, и передать ее полезные структуры в частные руки. Так что, пожалуйста, помогите ей.
Граждане государств Терры, живущие среди нас! Ученые, путешественники и прочие, я вас приветствую! Вы стали свидетелями редчайшего события — рождения новой нации. Роды не обходятся без боли и крови. Так случилось и сейчас. Но мы надеемся, что все уже позади. Мы не причиним вам вреда и постараемся организовать вашу отправку домой по возможности в кратчайшие сроки. Если же вы надумаете остаться и стать нашими согражданами — добро пожаловать! Пока же убедительно прошу вас избегать коридоров, чтобы не спровоцировать инцидентов, мы больше не хотим кровавых столкновений. Проявите терпимость — и я призову своих сограждан быть терпимыми по отношению к вам. Ученые Терры, возвращайтесь к своей работе в обсерваториях и лабораториях и не обращайте на нас внимания. Тогда вы даже не заметите, что мы переживаем период родовых схваток возникновения новой нации. Еще одно: мне крайне неприятно, но мы временно должны вмешаться в ваше право на связь с Террой. Мы это делаем по необходимости; цензура будет снята так быстро, как только возможно: мы ненавидим ее не меньше вас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
