— Вы были знакомы со многими выдающимися тренерами и игроками страны. Кто произвел на Вас самое яркое впечатление?
— В хоккее — Тарасов, Тихонов, Кулагин — из тех, с кем мне довелось поработать. Из футбольных тренеров я уже называл Лобановского, Бескова, добавлю к ним Симоняна. Из хоккеистов при мне играли целые созвездия: Михайлов, Петров, Харламов, Якушев, Третьяк, Старшинов... Сборная команда СССР по хоккею всегда была сильна капитанами. И порой во время матчей, в перерыве между периодами, хоккеисты просили тренеров уйти и не вмешиваться в разбор, который проводил капитан. Таким капитаном был Борис Майоров. И это при Локтеве, Альметове, Александрове! Затем Борис Михайлов, потом Слава Фетисов. Это были жесткие, настоящие лидеры, которые могли потребовать любого умирать, но что-то делать. А вот в футболе я таких личностей не помню. Да, были и Дасаев, и Демьяненко капитанами и выдающимися игроками, но это не были люди, которые могли жестко спрашивать с коллег. Из футболистов я бы отметил Хидиятулина. К сожалению, травма плюс семейные неурядицы так и не дали ему до конца исчерпать свой потенциал..
— Символическая сборная страны по футболу времен Колоскова — это...
— Дасаев в воротах — это однозначно. Два центральных защитника — Чивадзе и Хидиятулин. Левый защитник — Демьяненко, это бесспорно. Справа у нас яркого ничего не было. Сулаквелидзе играл неплохо в свое время. Может, кто-то из новых? А! Володя Бережной из Киева. Заваров и Беланов — два нападающих. В полузащите у нас были бы Черенков, Гаврилов, Виталий Дараселия. Кого еще добавить? Мостовой! Ну вот — одиннадцать. По схеме 4-4-2. Это примерно наша сборная на Олимпийских играх в Москве. С листа, как говорится.
Москва, июль 2010 г.
ИРИНА РОДНИНА
Роднина Ирина Константиновна — депутат Госдумы. Родилась 12 сентября 1949 г. в Москве. Трехкратная олимпийская чемпионка и десятикратная чемпионка мира по фигурному катанию. Победила на Олимпиаде-80, абсолютно чисто исполнив обе программы, в произвольной в том числе прыжок двойной аксель и тройную подкрутку.
— Вы знаете, Ирина Константиновна, о том, что у многих людей мелодия гимна нашей страны — разрушенного Советского Союза — ассоциируется с Вашими «олимпийскими» слезами?
— Я думаю, что все-таки эта мелодия ассоциируется с победами всей страны. Любая красивая победа запоминается.
— На каком уровне находится современное фигурное катание?
— На хорошем уровне. Но надо помнить, что в 1992 году с разрушением страны большинство спортивных школ стало закрываться. До 1998 года мы только теряли кадры, детские спортивные сооружения, были жуткие демографические проблемы. Несмотря на то что сегодня правительство выделяет много средств на спорт, мы подошли к яме. Я имею в виду подготовку спортсменов. Еще три-четыре года назад мы «вылезали» на крупнейших международных соревнованиях за счет того задела, который был создан в советское время.
— Вы уделяете много внимания проблемам массового спорта. По сравнению с временами Советского Союза массовый спорт перестал существовать. Почему? Исчезла культура?
— Культуры и раньше как таковой в этом смысле не было. Просто раньше на каждом предприятии был работник физической культуры, который и организовывал разные соревнования. Народ к этому привык. Были и культработники или, как мы их называли, массовики-затейники. А когда эта система распалась, эти должности упразднили, тут и выяснилось, что народ-то сам о себе и не заботится. У многих женщин какая философия? Раз такая тяжелая жизнь — одна радость: поесть. У мужчин одна радость — выпить. На это у нас находится и время, и деньги, и здоровье. А когда родители принимают участие в физическом воспитании детей, они и сами будут держать себя в тонусе. Тем более что у нас же многие были мастерами спорта, имели спортивные разряды. Кроме того, с распадом Советского Союза мы потеряли сорок процентов наших спортивных комплексов. Многие из них перешли в частные руки. Любой комплекс, который создавался в пятидесятые-шестидесятые годы — это лакомый кусочек земли в центре больших городов. То есть мы сами же и разрушили то, что было создано на наши же средства, нашими же стараниями. В этом плане мы просто мазохисты.
— Вы телевизор смотрите?
— Нет, не смотрю.
— Танцы на льду, ледовые шоу смотрите?
— Если честно, мне это не очень интересно. Я все-таки профессионал и люблю профессиональные выступления. А это просто шоу. У нас есть международные турниры — Кубок России по фигурному катанию.
— Но популярность «Нувель де Моску» была все же несравненно выше.
— Не забывайте, у нас десять лет никакого спорта вообще не показывали по телевидению. Десять лет! Целое поколение отвыкло от регулярных спортивных телепередач.
— Вы для всего нашего Отечества — живая легенда, Ирина Константиновна. Как ощущали на себе популярность в советское время?
— Стараюсь себя легендой не ощущать — это вредно. На улицу выходила, конечно. Но, понимаете, в жизни мы выглядим несколько по-другому, нежели когда нас видят на соревнованиях. Бывало, что, когда я ехала в метро, люди восклицали: «Не может быть, Вы — Роднина?!» Узнавали. Но вообще у нас был очень скромный народ. Смотрели на меня украдкой, не приставали, не мучили. На соревнованиях — да, выражали свое восхищение, а в жизни: едет человек в метро, ну и пусть едет.
— Была ли в реальности история, когда Вас с Вашим первым партнером вызвал к себе министр обороны Гречко и предложил квартиру в центре Москвы, если вы с Улановым поженитесь?
— Министр обороны Гречко не застал тот период, когда я каталась с Улановым. Его назначили министром, когда я уже каталась с Зайцевым. Так что это полная глупость! Это даже не просто нечистоплотность — писать такие вещи! Это дикость! И кто-то имеет право публиковать эту дикость! Слава богу, в советское время такого точно не было. Профессиональные журналисты должны сто раз перепроверить, прежде чем писать такие вещи. Подавать в суд за такие вещи?! Тратить на это время?! Для меня это, что называется, летать ниже плинтуса! Себя не уважать!
— С 1990 по 2002 год Вы прожили в США. У Вас нет ощущения, что в тяжелое время Вы бросили свой народ, который Вас так боготворил?
— По этому поводу мне в основном говорили, что я погналась за «длинным долларом». А я просто-напросто в этот момент оказалась без работы. На родине для меня работы не нашлось. И когда мне предложили работу в Америке, я поехала туда работать по контракту, а не в эмиграцию. Так что — кто кого бросил-то?
Москва, сентябрь 2009 г.
Часть IV. БЕЗ ЦЕНЗУРЫ
Глава первая. МОНСТР ТЕЛЕВИДЕНИЕ
Главным инструментом и разрушения Советского Союза, и его добивания в 1990-е годы было телевидение. Советская власть недооценила возможности голубого экрана, а ведь еще Ленин писал: «Важнейшим из искусств для нас является кино», — конечно, подразумевая кино как инструмент пропаганды. Не сложно представить, какие бы надежды прозорливый Ильич возложил на телевидение. И как бы его использовал. Явно не так, как Хрущев с Брежневым. Именно в их годы получившее повсеместное распространение телевидение могло стать ненавязчивым идеологическим помощником советской власти. Не стало. Вместо хирургического скальпеля советское телевидение было грубой ножовкой, которой препарировали сознание советского народа.
Нет, конечно, были и во времена СССР замечательные передачи и тележурналисты, но речь-то ведь я веду об идеологических возможностях «ящика». О том, как с его помощью надо было популяризировать советскую власть. Ведь что мы видели? Сводящую скулы от скуки хронику партийных съездов и прочих мероприятий. Товарищи хорошие, но ведь Брежнева, по крайней мере в последние его годы, надо было прятать от народа, а не выпячивать. Старый больной генсек, страдающий дефектами речи, стал на многие годы вперед символом дряхлости самой советской власти. И, как результат, сослужил ей дурную службу. И таких примеров архаичного (мягко выражаясь) отношения Советов к наглядным информационным ресурсам несть числа.
Впрочем, все это помнет и без меня. Тогда к чему я клоню?
Да к тому, что на фоне тотального телебеспросвета, тотальной телескуки советский телезритель вдруг попал в тотальную теледозволенность. Постепенно, конечно, но новаторскими темпами. Сначала Горбачев разрешил «Взгляд»[27], потом к нему подтянулись другие телевизионные адепты перестройки. И понеслось! Редкий теледень отныне обходился без разоблачений порочной советской действительности. Опытные комментаторы, конечно, оговаривались: мол, так надо для перестройки, для ускорения. Критика во благо то бишь. И очень скоро позитивная информация о жизни в стране исчезла практически полностью. Она стала немодной агиткой. Отрыжкой сталинщины. Пропагандистской чушью. Коммунистическим бредом. И в этом отчасти виноват, как я уже говорил, кондовый подход советской власти к телевидению. Даже при полном сочувствии к советскому прошлому сравнивать телевидение тех лет с перестроечным и тем более с телевидением 1990-х годов нет никакой мочи. Тоска, рутина, партийные штампы, идеологические клише, забубенные агитки. А тут: стебающиеся буквально надо всем молодцы, Кашпировский, конкурсы красоты, почти что западная реклама. (Лично у меня глаза на лоб полезли, когда, просматривая в 20-ю годовщину ГКЧП программу «Время» тех дней, увидел на ее заставке с часами рекламу фирмы «Crosna». Получается, отважные мятежники решились вернуть страну в социалистическое прошлое, но убоялись при этом убрать значок какой-то заморской компании с заставки «Времени»? Ну, разве не гримаса эпохи?)
