– Конечно, – согласился Никки. – Однажды папа вернулся в Калифорнию, мы жили там, когда я был малышом, еще до того, как они развелись. Он привез мне огромного набивного крокодила из Диснейленда. Он ездил туда на свидание с какой-то дамой, ее мальчик поехал с ними, а я – нет.
– Надеюсь, ты сказал ему, что он тебя обманул? – покачала головой Ния.
Никки подошел, сел рядом с ней на камень, покрытый лишайником. У него была привычка морщить лицо так, что становилась заметна щербинка между зубами. Он напоминал бурундучка.
– Нет, я ни слова ему не сказал. Потому что он, видимо, старался для меня. Он же не просто так привез крокодила.
– А разве отцы не должны быть такими? – спросила Ния. – Они и должны стараться.
– А как еще они могут? – рассмеялся Никки.
– Брать с собой в Диснейленд, не заменять поездку игрушечным крокодилом.
Они оба рассмеялись. Ния показала ему муху, предложила Никки опробовать ее. Никки схватил удочку и побежал к ручью. Ния оглянулась, но Харма нигде не было. Пустой джип стоял на обочине дороги. Голубой «Караван» остановился позади джипа. Мужчина вышел, прислонился к дверце и смотрел на Нию. Ния забеспокоилась: где же Харм? Мужчина сел в кабину фургона, с лязгом захлопнул дверцу, развернул машину назад и умчался вниз по горной дороге. Ния побежала, стараясь рассмотреть номерной знак, но фургон быстро скрылся за поворотом.
«Я становлюсь шизофреничкой, – подумала Ния. – Не доверяю ничему, даже самому обычному».
Она пошла назад к Никки. Тот звонко кричал:
– Поймал! Я поймал! – он вытащил из воды крошечную трепещущую форельку.
Она снова огляделась и увидела Харма. Он стоял в тени сосны, подняв камеру на плечо и направив объектив в ее сторону. Она разозлилась, ей захотелось накричать на него.
«Я говорила вам никогда не снимать меня…»
Но вместо этого она подняла голову и приветственно помахала ему, улыбнулась и пошла к Никки. Для него и для Никки это было время семейных фотографий, а не вторжение в ее личную жизнь. Для него в данный момент видеокамера означала совсем другое. Никки держал вытянутую леску, чтобы Харм успел навести объектив и снять форельку. Потом Никки осторожно вынул крючок изо рта серебристой рыбешки и снова забросил муху в ручей.
Харм балансировал на черных камнях, перебираясь через ручей. Подошел к Нии и Никки. Ния сердито посмотрела на него.
– Я же говорила вам, Харм, не снимайте меня.
– Это просто ради забавы. Неужели вы, действительно, против? – удивился он.
– Надо было поинтересоваться, а вы даже не попросили разрешения.
– Может быть, подписать контракт?
– Может быть!
– Подойдите вон туда, к ребенку, снимите обувь и перейдите через ручей, – Харм махнул рукой вверх по течению. – Там прекрасный вид – горы, пышные облака, прямо как на рекламной открытке. Останется сувенир. Я сделаю для вас копию. Посмотрите, как выглядите, когда забываете, что вы – актриса.
Ния начала было снова сердиться. Остановилась, повернулась к нему, чтобы выругаться. Но, неожиданно для себя, улыбнулась, покачала головой.
– Вас не остановить, верно?
– Вам – нет.
Никки окликнул отца из-за валуна:
– Пап, сфотографируй меня здесь!
Харм поднял камеру, включил ее. Никки поднял вверх руки и завопил:
– Когда мы будем есть?
Возвращаясь в Санта-Фе, Ния представила жизнь попроще. Она перебирается в этот городок, открывает детский театр и театральную школу. Учит детей делать маски, разыгрывать пантомимы, ставить спектакли. Время от времени она будет сниматься в экспериментальных европейских фильмах, или создавать небольшие ленты, режиссерами будут женщины и подростки. Харм мог бы организовать видеокомпанию неподалеку. Они сотрудничали бы. Создавали прекрасные истории для детей, основанные на индейских мифах и африканских сказках. Раз в месяц она ездила бы в Лос-Анджелес, радуясь тому, что собралась с силами и вырвалась из прежней жизни. Она научится печь кукурузные лепешки из голубоватой муки, жить в глинобитном доме за дорогой в каньоне. В доме будут деревянные полы, тряпичные коврики. У нее будет большая старая собака, свернувшаяся перед камином. Никки и Харм перебрасываются мячом за домом. Ния и Харм сыграли свадьбу на желтом склоне холма среди шалфея и высохших деревьев. Или лучше в храме у Чимайо. Можно ли там обвенчаться, если ты не католик?
«Прекрати, – прервала она свои мечтания. – Никаких выдумок, никаких историй. Только то, что есть. Дневные грезы – просто еще один призрачный путь спасения. Тебе уже хватит спасаться, все и так запутано».
Когда они подъехали, перед домом Харма стоял темно-красный «Линкольн». На скамейке у двери их ожидала Сюзанна.
Глава 14
Ния выбралась из джипа. Сюзанна окликнула ее. Она выглядела усталой и раздраженной. Белая рубашка в пятнах, края выбились из замшевых брюк. Волосы выбились из косы, тщательно заплетенной утром. Пряди развевались на ветру. Безупречная косметика, наложенная утром, размазалась, стерлась. Кожа на лице покрылась загаром.
Сюзанна посмотрела на часы.
– Ния, Моравио проделал весь этот путь, чтобы побыть с тобой. Он планировал эту поездку задолго до того, как здесь все покатилось к черту. Он считает, что если расскажет тебе о замыслах новой книги, проведет какое-то время с тобой, то сможет раскрыться. Он просил меня уговорить тебя.
– Я, скорее всего, не смогу встретиться и побеседовать с ним. Нельзя ли перенести свидание в Лос-Анджелес? Мы бы встретились на следующей неделе.
Никки выбрался с заднего сиденья и неторопливо направился к дому. Сюзанна посмотрела ему вслед.
– Ваш? – спросила она у Харма.
– С самого рождения, – ответил тот, улыбнувшись.
– Нам надо поговорить, – сказала Сюзанна.
– Почему бы не зайти в дом? – пригласил Харм, но Сюзанна удержала Нию.
– Я заказала столик и обед для тебя и Моравио. Удели ему два часа, Ния. Подумай только о блестящей карьере. О том, что будет, когда закончатся проблемы с «Визионфильмом». Пусть Моравио создает образ для тебя. Такой шанс бывает раз в жизни.
Ния вопросительно посмотрела на Харма.
– Идите, – посоветовал он, затем повернулся к Сюзанне: – Я хочу поговорить с вами. Я уже беседовал с Леонардом о том, чтобы выйти из положения тайного наблюдателя, и буду очень признателен, если вы замолвите ему словечко. Я знаю, вы меня поддерживаете.
Сюзанна стояла положив руки на бедра. Она была смущена, но делала вид, что наблюдает за птицей, которая парит в небе над ними.
– У нас очень хрупкое равновесие власти, – сказала она. – Понимаю, что допустила ошибку, притащив сюда Мануэля. Как бы Леонард ни уважал Моравио, он ревнует, он не только обозлен – взбешен. Скорее всего, Ния попала ему под горячую руку, вот он и крутит с ее ролью. Хотя именно такие ситуации он больше всего любит. Я подниму ваш вопрос, Харм. Но лучше пока оставить все как есть. Два-три дня потребуется, чтобы отснять все сцены с участием Нии. Вопрос щекотливый. Но я посмотрю, что можно изменить. Ния, сделай мне одолжение, съезди на обед с Моравио, он ждет!
