Даже если бы он и не видел, что остальные варвары подчиняются молодому желтоглазому воину, то все равно бы понял, что главный тут именно он. При кайфынском дворе они знали таких «тигров в камышах», тех людей, в ком течет кровь воина. Этот Тэмучжин как раз из таких тигров. Вэнь это понял, как только увидел его глаза. Какие глаза! Вэнь никогда не видел подобных.
Ветер был слишком жесток для его тонких одежд, но Вэнь не показывал беспокойства перед лицом Тэмучжина. Он поклонился. Только Юань понимал, что глубина поклона сильно не соответствовала той, что диктовали правила приличия, но Вэню нравилось дразнить варваров. К его изумлению, этот разбойник лишь посмотрел на него, и Вэнь почувствовал себя обиженным.
— Меня зовут Вэнь Чао, я посланец китайского двора Северной Сун. Для меня великая честь быть в твоем улусе, — начал он. — Слухи о твоих битвах с татарами разошлись далеко по всем краям.
— И поэтому ты приехал сюда в своем маленьком ящике? — отозвался Тэмучжин.
Он был очарован тем, что этому странному человеку прислуживало столько человек. У него тоже была желтоватая кожа, показавшаяся Тэмучжину болезненной. Однако странный человек хорошо держался на ветру, который трепал его одежды. Тэмучжин прикинул, что чужаку должно быть больше сорока, хотя морщин на его лице не было. Китайский дипломат был непривычным зрелищем для выросшего в степи человека. Он носил одеяние, переливавшееся зеленым. Его черные, как у Тэмучжина, волосы были зачесаны назад и собраны в хвост серебряным зажимом. Тэмучжин с изумлением смотрел на ногти этого человека, сверкающие, длинные, подобные когтям. Тэмучжину было любопытно, долго ли этот человек сможет выносить холод. Он не показывал, что ему холодно, но губы его синели на глазах.
Вэнь снова поклонился, прежде чем заговорить.
— Я привез тебе поздравления нефритового двора. Мы много слышали о твоих успехах, и нам есть что обсудить. Твой брат, хан кераитов, поздравляет тебя.
— И чего же хочет от меня Тогрул? — спросил Тэмучжин.
Вэнь вознегодовал, чувствуя укусы холода. Пригласят его в конце концов в теплую юрту? Он решил чуть подтолкнуть варвара.
— Разве я не твой гость, господин? Разве не лучше обсудить великие дела там, где нас не услышат чужие уши?
Тэмучжин пожал плечами, видя, что этот человек совсем окоченел от холода. К тому же ему не терпелось узнать, что за вести привез китаец, что заставило его предпринять путешествие по замершим степям, до того как тот испустит дух от холода.
— Ты здесь желанный гость. — Он покатал на языке незнакомое имя, прежде чем как следует исковеркать его: — Веньчо?
Старик ничем не показал своего недовольства, и Тэмучжин улыбнулся, оценив его гордость.
— Вэнь Чао, господин, — ответил посол. — Вот так, язык должен коснуться нёба.
Тэмучжин кивнул.
— Входи же в тепло, Вэнь. Я прикажу приготовить тебе горячего соленого чаю.
— Ах, чай, — пробормотал Вэнь Чао, следуя за Тэмучжином в потрепанную юрту. — Как же мне его не хватало.
В полумраке Вэнь уселся и стал терпеливо ждать, пока сам Тэмучжин не подал ему пиалу чая. Юрта была полна людей, которые с беспокойством рассматривали его, и Вэнь заставил себя дышать неглубоко, пока не принюхался к запаху пота. Он тосковал по бане, но такие удовольствия сейчас недоступны.
Тэмучжин наблюдал, как Вэнь пробует чай, поджимая губы и делая вид, что наслаждается вкусом.
— Расскажи мне о своем народе, — попросил Тэмучжин. — Я слышал, он весьма многочислен.
Вэнь кивнул, радуясь тому, что может говорить, а не пить.
— Мы разделенное царство. В пределах южных границ под властью сунского императора проживают шестьдесят тысяч, — начал он. — В Северном Китае примерно столько же.
Тэмучжин заморгал. Людей было больше, чем он мог себе представить.
— Думаю, ты преувеличиваешь, Вэнь Чао, — запротестовал он, от большого удивления правильно произнеся его имя.
— Кто знает? — пожал плечами Вэнь. — Крестьяне плодятся как вши. Только при дворе в Кайфыне чиновников больше тысячи, и подсчет населения займет много месяцев. Так что точного числа я не знаю.
Вэня забавляло ошеломление воинов.
— А ты? Ты хан среди них? — спрашивал Тэмучжин.
Вэнь покачал головой.
— Я прошел… — Он порылся в словах, которые знал, но нужного так и не нашел. Состязания? Нет. Он произнес странное слово. — Это означает сидеть за столом и отвечать на вопросы, как и сотни других, сначала в своем краю, затем в самом Кайфыне, перед чиновниками императора. Я был лучшим из тех, кто проходил эти испытания в том году. — Он погрузился в воспоминания и поднес пиалу к губам. — Это было давно.
— Тогда чей ты человек? — спросил Тэмучжин, всматриваясь в чужака и пытаясь его понять.
— Наверное, первого министра, — улыбнулся Вэнь. — Но думаю, что ты имеешь в виду сунских императоров. Они правят Югом и Севером. Может быть, доживу и до тех пор, когда обе части Срединного Царства воссоединятся.
Тэмучжин искренне пытался понять его. Под взглядами собравшихся Вэнь поставил пиалу и запустил руку за пазуху, чтобы достать мешочек. Его остановила общая настороженность.
— Я хочу достать рисунок, господин, только и всего.
Тэмучжин знаком дал разрешение. Ему и самому страстно хотелось увидеть, что принес Вэнь. А тот достал скатанную цветную бумагу и протянул ему. На бумаге были изображены странные значки, а в центре — молодой человек, смотревший на Тэмучжина. Он вертел бумагу и так и сяк, изумляясь, что нарисованный мужчина не сводит с него глаз.
— У вас искусные рисовальщики, — признал он с неохотой.
— Верно, господин, но тот рисунок, что ты держишь, отпечатан на большой машине. Рисунок имеет цену и может обмениваться на всякие товары. Если у тебя будет больше таких бумаг, то в столице на них можно купить коня или молодую женщину на ночь.
Вэнь наблюдал, как переходит из рук в руки купюра, и смотрел с интересом на выражение лиц. Наверное, перед отъездом надо подарить по такой купюре каждому.
— Ты говоришь слова, которых я не знаю, — заметил Тэмучжин. — Что за печатание такое? Что за большая машина? Не собираешься ли ты задурить нам голову в наших же собственных юртах?
Он говорил всерьез, и Вэнь вспомнил, что эти варвары безжалостны даже к друзьям. Если они вдруг подумают, что он смеется над ними, ему больше не жить. Они просты как дети, но не стоит забывать, что они еще и смертельно опасны.
— Это лишь способ рисовать быстрее, чем может слабый человек, — успокаивающе проговорил Вэнь. — Может, тебе стоит посетить Китай и увидеть все своими глазами. Я знаю, что хан кераитов весьма увлечен нашими достижениями. Он много раз говорил, что хотел бы получить земли в Срединном Царстве.
— Тогрул это сказал? — спросил Тэмучжин.
Вэнь кивнул и забрал купюру у дикаря, который последним осмотрел ее. Он тщательно скатал бумажку и положил в кошелек под внимательными взглядами.
— Это его сердечное желание. Земля в тех местах так черна и жирна, что будет расти что угодно, и табуны коней бесчисленны, и охота — лучшая в мире. Наши владыки живут в больших домах из камня, и тысячи слуг исполняют любой их каприз. Тогрул кераитский хотел бы такой жизни для себя и своих потомков.
— Но как же перевозить каменный дом? — воскликнул один из варваров.
Вэнь кивнул, словно поклонился.
— Его не перевозят, как вы перевозите свои юрты. Некоторые дома величиной с гору.
Тэмучжин рассмеялся, наконец поняв, в какую игру играет с ним этот коротышка.
— Тогда это не для меня, Вэнь, — заявил он. — Племена должны кочевать, когда охота становится плохой. Боюсь, в каменном доме я помру с голоду.
— Нет, господин. Твои слуги купят все на рынке. Они вырастят животных на забой и урожай пшеницы и риса. Ты можешь иметь тысячу жен и никогда не знать голода.
— И это по нраву Тогрулу, — негромко проговорил Тэмучжин. — Знаю почему.
В голове его хороводом кружилось множество новых и непривычных мыслей, но он пока не догадывался, что заставило Вэня искать его в степях, так далеко от дома. Он предложил Вэню чашу и наполнил ее араком, но заметил, что гостю приходится стискивать челюсти, чтобы зубы не стучали. Тэмучжин хмыкнул.
— Разотри руки и лицо араком, и я снова наполню чашу, — предложил он.
Вэнь в ответ с благодарностью склонил голову. Прозрачная жидкость вызвала румянец на желтоватой коже, заставив ее расцвести от внезапного прилива тепла. Он допил остаток и осушил вторую чашу, как только Тэмучжин наполнил ее, и протянул чашу снова.
— Вполне возможно, в один хороший день я отправлюсь на восток, — продолжил Тэмучжин, — и увижу все эти диковины собственными глазами. Но непонятно мне, почему ты все это покинул и отправился сюда, где с помощью меча и стрел правит землей мой народ. О вашем императоре мы здесь и слыхом не слыхивали.
