Дело в том, что в Северной Атлантике морские львы не обитают. И в восемнадцатом веке не обитали. Они живут южнее экватора, атлантический подвид этого животного так и называется: южный морской лев (лат. Otaria flavescens).
Еще точнее определить положение острова позволяет его флора. А именно сосны, неоднократно упоминаемые мемуаристом.
Правда, есть маленькая загвоздка: сосны в Южном полушарии не растут. Вообще. Ни один вид из многочисленного семейства.
Но сделаем Хокинсу скидку, он в конце концов не дипломированный ботаник и мог назвать сосной любое похожее на нее дерево. В Южном полушарии широко распространены виды хвойных растений, относящихся к другому семейству, к араукариевым. Хотя спутать с соснами их трудновато – одни похожи на пальмы с иголками, другие на мутировавшие елки, третьи вообще трудно сравнить с привычными для северян деревьями.
Но есть единственное исключение, бразильская араукария. Она на вид – вылитая сосна. Высокий прямой ствол, лишенный в нижней части сучьев, в вышине крона точь-в-точь как у сосны, шишки опять же…
Сходство так велико, что европейские поселенцы в Бразилии называли эту араукарию попросту, «паранской сосной», не оглядываясь на мнение ботаников.
Рис. 8. Бразильская араукария, она же паранская сосна. В благоприятных условиях эти сосны вырастают до пятидесятиметровой высоты и толщины в несколько обхватов – именно под таким приметным деревом зарыл свое золото Флинт.
И надо же так случиться, что ареал бразильской араукарии очень слабо пересекается с ареалом обитания южного морского льва. Координаты центра этой небольшой зоны пересечения мы и выбрали в качестве приблизительной широты острова.
Все просто, если знать секрет фокуса.
А долготу мы несколько сдвинули к востоку – и неспроста. Дело в том, что ареал морских львов вытянут узкой полосой вдоль атлантического побережья Южной Америки, захватывая прилегающие острова. Слишком далеко от своих лежбищ эти зверюги е удаляются, миль на двести, на триста, не более, – посреди океана их не встретить, тем более еще восточнее, у африканских берегов.
И все-таки слишком близко от южноамериканского побережья Остров Сокровищ находиться не мог. Дело вот в чем: никто – ни Сильвер, ни его оппоненты – не рассматривал две шлюпки «Испаньолы» в качестве средства, способного помочь унести ноги с острова.
А ведь спасательные шлюпки – достаточно мореходные суденышки, корабль где угодно затонуть может, хоть в открытом океане. Пиратский капитан Ингленд, у которого начинал карьеру Джон Сильвер, был низложен и высажен с тремя товарищами на пустынном берегу острова Маврикий. Изгнанникам оставили шлюпку (наверняка не самую лучшую) и минимум припасов. И эти четверо бедолаг сумели доплыть на своей шлюпке до Мадагаскара – почти полтысячи морских миль по океану, путь неблизкий. Не обошлось, конечно же, без большого везения, и все равно: потеряв корабль, Сильвер обязательно задумался бы о возможности уплыть с острова на шлюпках, если бы до континента была какая-то сотня миль.
Когда именно «Испаньола» прибыла к острову? Зная расстояние и скорость хода парусников тех времен, можно допустить, что плавание заняло около полутора месяцев и вахтенный увидел горы Острова Сокровищ в последнюю декаду апреля месяца 1746 года.
Теперь нетрудно вычислить время восхода и заката. Опустим астрономические формулы и перейдем сразу к полученным результатам (честно говоря, вычислениями занимался не автор, а найденная в Интернете программа).
Итак, 20 апреля рассветало на острове в 9:44, смеркалось в 20:53, общая длительность светового дня чуть больше одиннадцати часов. Неудивительно, в южном полушарии конец апреля – глубокая осень, зима приближается, дни все короче, ночи все длиннее.
Расчеты точные, но исходные данные приблизительные. Ошибки неизбежны, однако в любом случае они составляют минуты, а не часы. А нам точнее и не надо…
Еще одна тонкость – результаты приведены по Гринвичу, но любой корабль в восемнадцатом веке жил по местному времени.
Ведь как отбивали склянки? Капитан или штурман каждый день (если позволяла облачность) определял при помощи навигационных приборов полдень – т. е. момент наивысшего положения солнца над горизонтом. Взяв этот момент за точку отсчета, вахтенный начинал следить за песочными часами, в просторечии склянками. Прошло полчаса, перевернул часы – ударил в рынду, в судовой колокол. Еще через полчаса перевернул второй раз – ударил два раза.
Рис. 9. Английские корабельные склянки (песочные часы) XVIII века. Похожими склянками измеряли время на «Испаньоле».
Короче говоря, «Испаньола» жила по местному времени и часовой пояс (минус три часа от Гринвича) необходимо учитывать.
Тогда цифры получаются иные: рассвет в 6:44, закат в 17:53.
Работа проделана немалая, но результат того стоит: теперь мы можем гораздо точнее, без умозрительных догадок, представить хронологию передвижений Хокинса по Острову Сокровищ.
* * *
Итак, Джим сошел на берег Острова Сокровищ, едва лишь пробили три склянки. В половине второго, выражаясь сухопутным языком.
А в блокгаузе он объявился после окончания артобстрела, но не сразу, спустя некоторое время: сначала он вышел на берег, понаблюдал за матросами, уничтожавшими ялик, за костром, горевшим в лагере Сильвера и т. д. И лишь потом отправился к частоколу.
Как мы знаем, Израэль Хендс палил из пушки по блокгаузу до темноты; пока мог разглядеть флаг на шесте – до тех пор и продолжал обстрел. Сильно осерчал на сквайра и его товарищей.
Солнце закатилось около шести вечера, и Хендс поневоле должен был остановиться, как бы ни пылал жаждой мести. Значит, Хокинс появился в блокгаузе около половины седьмого, проведя вне поля зрения своих товарищей пять часов.
Как же он расходовал этот немалый срок, начиная с момента высадки из шлюпки?
Предоставим слово самому Джиму:
«Сначала я попал в болото, заросшее ивами, тростником и какими-то деревьями неизвестной мне породы. Затем вышел на опушку открытой песчаной равнины, около мили длиной, где росли редкие сосны и какие-то скрюченные, кривые деревья, похожие на дубы, но со светлой листвой, как у ивы. Вдали была видна двуглавая гора; обе странные скалистые вершины ярко сияли на солнце».
Потом Джим пробирался среди деревьев, разглядывал змей, любовался неведомыми растениями и цветами, а также, по его словам, испытывал радость исследователя неведомых стран.
Затем он угодил в заросли низкорослых вечнозеленых дубов, растущих на песчаной почве, затем вновь уткнулся в то же самое болото. Описал круг и уткнулся. Проще говоря, Джим заблудился на острове. Заплутал, заблукал, потерял ориентировку на местности, сбился с пути. И снова оказался в болоте.
