В горле у меня пересохло, и я выпил виски. Ганелон молчал довольно долго, потом вздохнул.
— Всего этого я, конечно, не знал. Я буду счастлив, если ваш брат разрешит мне хотя бы вернуться на родину и прожить здесь остаток дней.
— Он не будет возражать. Я знаю.
— Дара сказала, что Бенедикт прислал письмо. Он пишет, что решил сократить пребывание в лагере и скорее всего приедет домой завтра.
— Проклятье! — воскликнул я, вскакивая со скамейки. — Надо спешить. Надеюсь, у Дойла все готово. Я не хочу встречаться с Бенедиктом!
— Камушки у вас?
— Да.
— Можно взглянуть?
Я протянул ему кошелек. Ганелон вынул несколько алмазов, положил на ладонь левой руки и принялся рассматривать.
— И вовсе они не такие красивые, — сказал он. — Может, света мало? Подождите-ка, что-то сверкнуло! Хотя нет…
— Они ведь не отшлифованы. У тебя в руках целое состояние…
— Удивительно. — Он бросил алмазы в кошелек. — Удивительно, как легко вам это досталось.
— Не так уж легко.
— Все равно несправедливо. Вы ведь разбогатели за один день.
Он протянул мне кошелек.
— Когда мы расстанемся, я оставлю тебе не меньшее состояние. И если Бенедикт откажется от твоих услуг, ты по крайней мере ни в чем не будешь нуждаться.
— После того как вы мне о нем рассказали, я больше чем когда-либо хочу служить под его началом.
— Посмотрим. Может я что-нибудь придумаю.
— Спасибо, Корвин. Когда мы уезжаем?
— Завтра утром. День завтра будет тяжелый, так что ложись спать, а через несколько часов я тебя разбужу. Возьмем у Бенедикта телегу, впряжем в нее чемпиона и огнедышащего — несладко им придется, беднягам, — и отправимся в город. Затем навестим Дойла, заберем товар и незаметно исчезнем. Чем больше мы выиграем времени, тем труднее Бенедикту будет выследить нас на отражениях. Если мне удастся опередить его на полдня, голову даю на отсечение, он нас не найдет.
— С чего вы взяли, что он будет нас выслеживать?
— Бенедикт мне не доверяет и правильно делает. Он прекрасно понимает, что я появился в Авалоне не случайно и что осуществление моих планов грозит благополучию Эмбера. Естественно, он должен узнать, что мне здесь нужно. Как только Бенедикт обнаружит, что мы уехали, — значит, добились того, чего хотели, — он немедленно кинется в погоню.
Ганелон зевнул, потянулся, выпил виски.
— Ладно, давайте спать. Вы мне столько наговорили о Бенедикте, что я уже ничему не удивляюсь. Даже тому неприятному происшествию, о котором я чуть было не забыл вам сообщить.
— Что ты имеешь в виду?
Ганелон встал и взял со скамейки бутылку.
— Эта тропинка, — он мотнул головой, — ведет к забору. За забором начинается лес, а шагов через двести — слева в низинке — стоит небольшая роща. Среди молодых деревьев, закиданная землей, ветвями и листьями находится свежевырытая могила. Я наткнулся на нее вечером, когда вышел прогуляться и остановился по нужде.
— С чего ты взял, что это могила?
— Когда в яме лежат трупы, ее принято называть могилой. Кстати она неглубокая. Я немного поковырял землю палкой и увидел четырех покойников — троих мужчин и одну женщину.
— Давно они там лежат?
— Не очень. Думаю, несколько дней.
— Ты все оставил как есть? Ничего не трогал?
— Я не круглый дурак, Корвин.
— Прости. Твое известие меня встревожило. Ничего не понимаю.
— А по-моему все ясно. Они недооценили Бенедикта.
— Может быть. А как они выглядят? А как их убили?
— Люди как люди, средних лет. Одного прикончили ударом ножа в живот, остальным перерезали горла.
— Странно. Только этого нам и не хватало. Хорошо, что мы завтра уезжаем.
— Согласен. Пойдемте спать.
— Ты иди, а я немного посижу.
— Лучше бы вы легли. Сами сказали, что день завтра будет тяжелый. И не волнуйтесь понапрасну.
— Ладно.
— Спокойной ночи.
— Я тебя разбужу.
Я смотрел, как Ганелон идет к дому по тропинке. Он, конечно, был прав, но я не последовал его совету. Тщательно обдумывая детали своего плана, я пытался найти какие-нибудь просчеты. Их не было. Я допил виски, поставил стакан на скамейку, встал и подошел к забору, оставляя за собой шлейф из табачного дыма. В спину мне светила луна, до рассвета оставалось несколько часов. Я твердо решил не возвращаться в дом Бенедикта и теперь решил найти укромное место и немного вздремнуть.
Через двести шагов я, естественно, увидел слева в низинке невысокую рощу. Тщательный осмотр подтвердил, что тут недавно копали землю, но у меня не возникло желания вытаскивать тела и изучать их при лунном свете, — я предпочел поверить Ганелону на слово. Я и сам не знал, что меня сюда привело. Болезненное любопытство, должно быть, ведь спать рядом с трупами я не собирался.
Я вернулся в сад, свернул с тропинки и сразу же увидел небольшую полянку, окруженную густым кустарником. Я расстелил плащ на высокой мягкой траве, вдыхая ее аромат, уселся поудобнее, стащил сапоги, поставил босые ноги на землю и с облегчением вздохнул.
Недолго мне осталось ждать, подумал я. Отражения — алмазы — ружья — Эмбер. Я иду. Всего год назад я заживо гнил в подземелье, тысячи раз пересекая ту грань, которая отделяет безумие от отчаяния, а сумасшествие от здравого смысла. Теперь же я был свободен, крепок духом, имел четкие планы на будущее. Я стал силой, с которой нельзя было не считаться, силой, куда более грозной, чем пять лет назад. И на этот раз мне не с кем делить ни успех, ни горечь поражения.
Эта мысль была мне приятна. Радуясь ощущению мягкой травы под ногами, теплоте, разливающейся по телу после нескольких добрых глотков виски, я выколотил трубку, почистил ее, положил в кисет, потянулся, зевнул и приготовился ко сну.
Внезапно я заметил какое-то движение вдалеке и, приподнявшись на локте, стал напряженно вглядываться в темноту. Мне не пришлось долго ждать. По тропинке, часто останавливаясь, медленно шел человек. Он исчез за деревом, под которым мы с Ганелоном сидели на скамейке, и довольно долго не появлялся, затем вышел из-за ствола, сделал несколько шагов, замер на месте и решительно направился в мою сторону, продираясь сквозь кустарник. В лунном свете отчетливо были видны знакомые мне черты лица.
— Насколько я понимаю, твои апартаменты тебя не устраивают, милорд Корвин, — сказала Дара.
— Ошибаешься. На дворе стоит такая прекрасная ночь, что я не удержался от соблазна и решил поспать на природе.
— А что соблазнило тебя прошлой ночью? Помнится, дождь хлестал как из ведра. — Она села на краешек плаща. — Ты тоже здесь спал?
— Прошлой ночью я вообще не спал. Меня не было в Авалоне.
— А где ты был?
— Просеивал песок на морском берегу.
— Какая скука!
— Не спорю.
— После того, как мы побывали на другом отражении, я все время думаю о том, что ты рассказал.
— Неудивительно.
— И тоже почти не сплю. Я видела, как ты вернулся, подслушала твой разговор с Ганелоном и знала, что ты остался один.
— Ты не ошиблась.
— Я должна попасть в Эмбер. И пройти Лабиринт.
— Бесспорно.
— Сейчас, Корвин! Сейчас!
— Ты еще молода, Дара. У тебя все впереди.
— К черту, Корвин! Я ждала всю жизнь сама не знаю чего! Неужели ты не можешь мне помочь?
— Нет.
— Почему? Проведи меня по отражениям в Эмбер, покажи Лабиринт…
— Если повезет, нас убьют не сразу, а для начала посадят в сугубо смежные камеры.
— Глупости! Ты принц и волен поступать, как тебе заблагорассудится!
Я рассмеялся.
— Я преступник, объявленный вне закона, моя дорогая. Если я вернусь в Эмбер, в лучшем случае меня немедленно казнят. О худшем я даже не хочу думать. Скорее всего, Эрик не повторит ошибки и покончит со мной сразу же. А заодно с любым моим спутником или спутницей.
— Оберон никогда так не поступил бы.
— Если бы его спровоцировали, он сделал бы то же самое. Но я не буду спорить. В Эмбере правит не Оберон, а Эрик, который называет себя монархом.
— С каких это пор?
— Он короновал себя пять лет назад по времени Эмбера.
— А почему Эрик хочет тебя убить?
— Потому что он не хочет, чтобы я убил его.
— А ты его убьешь?
— Да. В недалеком будущем.
Она посмотрела мне в глаза.
— Зачем?
— Эрик — узурпатор. Трон Эмбера мой по праву. Эрик подверг меня унижениям, оскорблениям, пыткам, посадил в тюрьму. Он и представить себе не мог, что я выйду на свободу и вновь брошу ему вызов. Кстати, я тоже на это не надеялся. Эрик допустил большую ошибку, позволив себе роскошь наслаждаться моим жалким положением. Если мне повезет, я такой ошибки не сделаю.
— Но ведь он твой брат!
— Поверь мне, мы с ним знаем это лучше, чем кто-либо другой.
— Когда ты… Осуществишь свои планы?
