Я отполз немного назад, полежал в кустах и сел на корточки. На меня никто не обращал внимания, братья переговаривались между собой, Морган шепотом посвящал Джойса в курс дела, рассказывал, что произошло, пока тот спал, при этом Джойс то охал, то ругался. Я отполз еще дальше, и тут у меня под локтем что-то хрустнуло, откатилось и гулко звякнуло о стену – это оказалась старая пивная банка, она пролежала тут лет десять или больше. Ее швырнул в заросли какой-нибудь нетрезвый гуляка, и вот сейчас она выдала меня.
– Данила! – окрикнул меня Лесли. – Ты куда собрался? Немедленно возвращайся! Кому говорю, иди сюда!? Ты что?.. Не смей этого делать!
Он понял мой замысел, но было уже поздно. Морган дернулся ко мне, хотел схватить за лодыжку, но я вывернулся, быстро отполз еще дальше и вскочил на ноги. Пробежал вдоль зарослей олеандра, не слушая сдавленных криков и проклятий в мой адрес, сбавил шаг и вышел на пляж. Песок громко захрустел у меня под ногами, я взял чуть правее, чтобы показалось, будто я спустился сверху, и развел руки в стороны. Немедленно обернулись все, кто стоял у шлюпок, они замолкли и глазели на меня несколько мгновений, потом опомнились, подняли автоматы. Я завел руки за голову и пошел еще медленнее, борясь с желанием оглянуться. Я знал, что не должен ни в коем случае этого делать и что если доктор и Тэйлор не дураки, то они выбрались из зарослей и уже далеко отсюда.
– Стоять! – рявкнул рыжеволосый бледный матрос, что стоял ко мне ближе всех, и я помнил, что его звали Эрроу. Он вскинул автомат, прицелился, но я не остановился.
Остальные – их было человек десять – тоже целились в меня, и я чувствовал, что еще немного и кто-то из них не выдержит и нажмет на спуск. Я остановился в двух шагах от нашей шлюпки неподалеку от убитого Хантера, увидел, что песок рядом с ним потемнел и из белого стал бурым, что автомата на песке уже нет, отвел взгляд и увидел Сильвера. Он стоял за спинами матросов и наблюдал за мной, наблюдал спокойно, без усмешки, потом перехватил мой взгляд, и направился ко мне. Подошел, ловко обыскал, вытащил из кобуры «беретту» и швырнул ее в море. Пистолет тяжело шлепнулся в воду, волны накрыли его и с шорохом ударились о берег.
– Привет, Данила, – сказал Сильвер тем же тоном, каким каждое утро здоровался со мной на камбузе, – я рад тебя видеть. Можешь не верить мне, но это так. Пойдем, поговорим, думаю, нам есть, что сказать друг другу.
Он отступил в сторону, точно предлагая мне пройти вперед, но я не успел сделать и шага. Меня толкнули в поясницу, да так сильно, что я едва удержался на ногах, пролетел вперед и получил удар в живот. Свет померк в моих глазах, стало душно и жарко, но я не упал, а голос Сильвера доносился точно из-под воды.
– Погоди, Джордж, прикончить его мы всегда успеем. Сперва надо узнать, что ему надо от нас. Потолкуем, а потом решим, что с ним делать. Иди, Данила, иди вперед.
И он пошел следом за мной, по пути осаживая тех, кто предлагал пристрелить меня немедленно. Однако больше меня никто не трогал, если не считать пары тычков, что я получил в спину. Неожиданно я заметил на воде какие-то пятна, Мне сначала показалось, что это светится планктон или другие, неизвестные мне существа, что с наступлением ночи вышли поохотиться, но понял, что ошибаюсь. Я посмотрел наверх и с удивлением обнаружил на небе звезды – тучи над островом разошлись, и я преотлично разглядел знакомые с детства контуры созвездий. Прямо над нами висел ковш Большой Медведицы, только перевернутый, точно кто-то собирался подчерпнуть им морской воды. Я отлично разглядел все семь звезд и неожиданно для себя приободрился – с этого мгновения я точно знал, что буду говорить и делать дальше.
Глава 6
Было совсем темно, когда мы ушли с пляжа, оставив там, как и предполагал доктор, охрану у шлюпок, и я переступил порог небольшого здания, что пряталось у скалы на самом берегу моря. Внутри было сыро и холодно, посередине горел костер – в нем я увидел обломки мебели, что валялись тут повсюду.
Когда-то здесь было что-то вроде офисного помещения со столами, шкафами для бумаг, компьютерами и телефонами. Все это давно превратилось в обломки и покрылось пылью, а сейчас послужило топливом для костра, особенно пригодилась стойка, что когда-то отделяла коридор от собственно конторы. Крашеную фанеру разломали на куски, сейчас она горела посреди комнаты, вокруг огня стояли вооруженные люди, они переговаривались между собой и не сводили с меня глаз. Смотрели они со злостью и даже ненавистью, и я был твердо уверен – еще немного и они расправятся со мной прямо здесь, пристрелят, не задумываясь, и сдерживаются они с трудом, подчиняясь приказу Сильвера.
А он вошел следом за мной, быстро осмотрелся, отдал несколько коротких приказаний и сел на перевернутую тумбочку без ящиков, что лежала у костра. Поставил автомат рядом, уперся локтями в колени, глянул по сторонам и сказал:
– Присаживайтесь, джентльмены, не стесняйтесь. Вы вовсе не обязаны стоять перед нашим гостем навытяжку. Уж он извинит нас, накажи меня бог! Итак, Данила, – продолжал он, глядя теперь на меня, – ты здесь. Какой приятный сюрприз для нас! Я с первого взгляда увидел, что ты ловкий малый, но теперь я вижу, что ты прямо герой.
Разумеется, я ни слова не сказал в ответ. Они поставили меня у самой стены, и я стоял прямо, стараясь как можно спокойнее глядеть Сильверу в лицо. Но в сердце моем было отчаяние. Сильвер невозмутимо посмотрел на меня и заговорил снова.
– Раз уж ты сам пришел, Данила, я расскажу тебе все, что у меня на уме. Ты мне всегда был по сердцу, потому что у тебя голова на плечах. Итак, ты хочешь знать, зачем мы здесь? Очень просто – мы тоже хотим жить долго и не знать болезней, как и твой приятель, что скрыл от нас свой маленький секрет. Но нет ничего тайного, что не стало бы явным, и когда я спросил этих людей, – Сильвер развел руками, показывая на стоящих поблизости матросов, – хотят ли они заполучить немного живой воды, никто не ответил мне отказом. Даже Марта бы согласилась, если бы умела говорить, и я их понимаю. Как по-твоему: это справедливо держать нас в неведении относительно истинной цели такого опасного и долгого путешествия?
По-моему это было справедливо: корабль принадлежал Тэйлору, он нанимал матросов и платил им неплохие, как говорил доктор, деньги, и никого не касалось, куда именно направилась «Изольда» в этот раз. Делом наемных матросов было управляться с парусами и держать курс, и не более того, и уж точно не совать нос в чужие дела.
Но ничего этого я, разумеется, не сказал, продолжал молчать и смотреть на Сильвера. Тот улыбался, как делал это обычно, но то ли было виновато освещение, то ли отблески огня, что падали на его лицо, но мне показалось, что Сильвер чего-то опасается. Или чего-то ждет. Он был очень напряжен и реагировал на каждый звук: не вздрагивал, не поворачивал голову, но глаза его то бегали, то смотрели в одну точку, куда-то за моим плечом, и я видел, что Сильверу не по себе.
