– Твой… э-э… план действительно неплох, дорогая, хотя и требует… некоторых уточнений.
– Каких, например? – спросила Рэнди, внимательно глядя Джеймсу прямо в глаза.
Тот зачарованно посмотрел на то, как она медленно облизывает свою нижнюю губу, с трудом заставил себя отвести взгляд в сторону и сдавленно ответил:
– Н-например, нужно решить, как нам поступить с Идой. Если мы передадим ее в руки констеблей, начнется расследование, и в этом случае, даже если против Ричарда не будут выдвинуты обвинения, он будет обо всем уведомлен хотя бы как хозяин Иды. Нужно ли нам это?
– Тогда не станем передавать ее в полицию, во всяком случае, до тех пор, пока не разберемся с Ричардом. Можно держать Иду здесь, под замком… нет, есть другой выход! Отправим ее в амбар, к моим животным. От Зидры и Ксавьера она никуда не денется.
Джеймс вздрогнул, почувствовав, как Рэнди осторожно прикоснулась к щеке.
– Ты нормально чувствуешь себя, Джеймс? У тебя щеки пылают, и дышишь ты очень тяжело. Надеюсь, ты не простудился?
– Нет, просто устал немного.
– Тогда пойдем в постель, а разговор продолжим утром.
Зная, что он не сможет, поднявшись на ноги, скрыть от жены свое возбуждение, Джеймс открыл глаза и сказал, помогая Рэнди подняться со своих колен:
– Иди ложись, милая, а я немного посижу здесь и тоже приду. Мне нужно еще немного подумать.
– Ты правда хочешь, чтобы я легла одна?
– Да, Рэнди, – сдавленно ответил Джеймс. – Иди в постель, а я вскоре к тебе присоединюсь.
Рэнди потрогала нижний край своего тонкого бархатного халата и со вздохом заметила:
– Весь промок сзади, пока я сидела у тебя на коленях. У тебя и нижнее белье все мокрое насквозь.
– М-м, да… возможно. Я разберусь с этим, как только… э-э… найду в себе силы, чтобы подняться на ноги.
– Никуда я не пойду, пока не сниму их, – заявила Рэнди, опускаясь перед Джеймсом на колени и берясь рукой за пояс его кальсон. – Приподнимись немного, и я стяну их… О боже! Мне кажется, что за разговорами мы совершенно забыли кое о ком!
Рэнди проворно стянула с Джеймса нижнее белье, а он смутился и прикрылся ладонями.
– Не хотел, чтобы ты увидела меня… таким, – пробормотал он. – Дай мне пару минут, и все пройдет.
– Но почему это должно проходить? Может быть, нам лучше…
– Ты же знаешь, черт побери, что я дал клятву не трогать тебя, пока напротив у нас Амелия, а за стенкой – Нана, – вспыхнул Джеймс.
– Это верно, – ответила Рэнди, и на губах у нее появилась колдовская улыбка, – но на этот раз я сама хотела бы заняться любовью с тобой. Доставь мне такое удовольствие. Недаром же я весь вечер старалась соблазнить тебя!
– Так, значит, все твои прижимания, касания… качания были не просто так?
Рэнди притворно вздохнула и ответила, опустив глаза:
– Разумеется. А теперь позволь мне довести то, что я начала, до самого конца.
Джеймс с трудом проглотил застрявший в глотке комок.
– Леди жена, должен признаться, что вам под силу очаровать и соблазнить целый мужской монастырь.
– Мне монахи ни к чему, – ответила Рэнди, – я тебя хочу.
Она провела пальцами по тонким складкам кожи в паху Джеймса, отчего его бедра непроизвольно раздвинулись, и продолжила:
– Расслабься, и я постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
Только теперь догадавшись о ее намерениях, Джеймс сделал слабую попытку остановить Рэнди:
– Не нужно. Я вполне могу потерпеть еще несколько дней.
– Это нужно мне самой, Джеймс. Ты столько раз занимался со мной любовью, а я так давно мечтала заняться с тобой сама. Нет, свой шанс я не упущу.
Губы Рэнди коснулись мужской плоти Джеймса. Еще секунда, и он потерял голову, и его жена, кажется, тоже, потому что все-дальнейшее происходило у них как во сне. Язык Рэнди снова и снова скользил по всей длине напряженной плоти Джеймса, приближая бурную развязку. Бедра его ходили ходуном, а когда Рэнди припала к его плоти губами, вбирая ее в себя, Джеймс судорожно вцепился пальцами в волосы жены, а спустя еще несколько секунд закричал, уносясь вместе с волной, хлынувшей из потаенных глубин его существа.
* * *
Отблески каминного пламени освещали темную спальню своим золотистым мерцающим светом. Джеймс лежал под одеялом рядом с Рэнди и внимательно слушал ее рассказ о том, что произошло прошлым вечером между ней и Амелией.
– У тетушки Амелии доброе сердце, – говорила Рэнди. – Несмотря ни на что, она не спешит обвинять во всем Иду. Считает, что Ричард мог надавить на нее, заставить силой или угрозами сделать то, что она сделала. Одному богу известно, как это ему удалось.
– Если мы будем действовать по твоему плану, можем мы рассчитывать на то, что Амелия не расскажет мужу о провале Иды?
– Думаю, что с этим никаких трудностей не возникнет. Мне кажется, что Ричард станет последним, кому она хоть что-нибудь расскажет. Из разговора с Амелией я поняла, что она очень боится мужа. – Рэнди зевнула и повернулась лицом к камину. – Давай спать. Джарита нас завтра рано разбудит.
После всего, что случилось сегодня, Джеймсу было трудно поверить в то, что Рэнди может быть такой скромницей. Впрочем, с того момента, как они оказались в постели, она избегала смотреть мужу в глаза.
«Может быть, она и впрямь смущается? – подумал Джеймс. – Как бы тогда убедить ее в том, что ей нечего стесняться?»
– Рэнди, милая, – осторожно начал он. – Не нужно отворачиваться от меня. После того, что было между нами сегодня… ну, ты помнишь, там, у камина… нам с тобой нужно поговорить.
В ответ Рэнди молча повела плечами.
– Ну, хорошо. Тогда я буду говорить один, а ты слушай. То, что случилось, не должно как-то смущать тебя. В любви дозволено все, и то, чем занимаются супруги в постели… правда, это была не совсем постель… одним словом, это их личное дело. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Джеймс сумел рассмотреть в полумраке утвердительный кивок Рэнди и продолжил:
– Твоя безмерная… щедрость тронула меня до глубины… э-э… души, дорогая. И у меня никогда в жизни не было такого… такой… развязки. Она буквально… потрясла меня.
Рэнди уткнулась лицом в подушку, и Джеймс услышал ее рыдания. Он протянул руку, осторожно положил ее на плечо жены и почувствовал, как сотрясается ее тело.
– Не нужно плакать, Мира. Слезы вовсе ни к чему. Поверь, сегодня благодаря тебе я был счастливейшим из смертных.
– И одним из самых громких, – добавила Рэнди, поднимая с подушки голову и поворачиваясь лицом к Джеймсу.
Она и не думала плакать, напротив, на ее лице сияла улыбка.
– О господи! – вырвалось у Джеймса. – Я тут разливаюсь перед ней соловьем, а она лежит и хохочет надо мной!
