Даже завести семью нельзя, детей — уж тем более. Кайлер родила меня там. И до пяти лет, пока она не получила диплом, меня воспитывали чужие люди.
— Как грустно… — вырвалось у меня, после чего к горлу подошел тяжкий ком.
— В любом случае, я тебя никуда не отпущу, — попытался ободрить Эмиль и прижал к себе сильнее. — Что-нибудь придумаем. Как-нибудь сможем видеться.
Я горько усмехнулась.
— А вдруг я найду себе кого-то другого, пока буду в академии? — попыталась я задеть его гордость.
— Не найдешь, — отрезал Эмиль.
— Это почему?.. — опешила я.
— Потому что ты моя.
Слова крутились в голове шумным вихрем. От осознания, что Эмиль тоже любит меня, я даже не поняла, как он вдруг так ловко умудрился достать меня из-под одеяла и оказаться сверху, грозно нависая. Никакой раны от кинжала на его теле я не увидела, и даже следа не осталось. Как хорошо, что Кайлер оказалась рядом и вылечила…
— Эмиль, я…
— Только моя. Что бы ни случилось, — продолжал настаивать он.
Губы легли на мои ключицы, влажный поцелуй заставил задрожать пуще прежнего. Мои руки обвили его шею, притягивая ближе. Безумно захотелось ответить ему ласками в сто крат более нежными, чем дарил мне он.
Я гладила его спину, давая возможность наслаждаться моим телом. Эмиль разорвал зрительный контакт лишь для того, чтобы сосредоточиться на груди, которая привлекла его затвердевшими крупными сосками.
От вороха поцелуев, что свалились на мое тело, я совсем забыла о том, что некрасива и больна. Эмиль не давал мне почувствовать себя уродливой ни на минуту, восхвалял мое тело безмолвно, обжигая пламенем страсти.
Его губы дошли до пупка, и тогда я больше не смогла гладить его спину. Положила руки на подушки и стала наслаждаться, трепетно ожидая, когда он захотел овладеть мной полностью.
Тихие стоны срывались с губ, и прервал мою идиллию неожиданный для меня поворот. Вместо того, чтобы вновь подняться к губам, Эмиль с каждым поцелуем опускался все ниже и ниже, вводя меня в замешательство. Он что, собирается целовать меня… там?..
Я привстала и отодвинулась, едва ощутила горячие губы на лобке. Не сказать, чтобы была против таких ласк, просто… ничего подобного со мной ещё не случалось.
— Что такое? — удивился Эмиль. Я поймала его взгляд, затуманенный похотью, и поняла, что объяснять ему сейчас что-либо бесполезно. Он уже не услышит. Да и, тем более, чего я стесняюсь и отодвигаюсь? Он же не собирается сделать мне больно.
Попустившись, я вновь легла на подушки и расслабила ноги. Нужно было объясниться, и врать — не лучший вариант.
— Как-то неудобно…
— Хочешь лечь как-то по-другому? — заботливо спросил Эмиль.
— Нет, я имела в виду… ну, другое, — смущенно улыбнулась я.
— Ах, это, — лукаво посмотрел он. — Ничего неудобного не вижу в том, что хочу доставить тебе удовольствие.
Не дождавшись моего ответа, он вновь прильнул к животу, стал покрывать поцелуями, и совсем скоро я опять ощутила его между ног. Мне было стыдно, но я буквально горела и не могла сдерживаться даже от самых лёгких ласк, умоляя, чтобы он продолжал. Слишком сильно хотела его, и теперь чувства вырвались наружу.
Обхватив меня за бедра, он не давал возможности вырваться, видимо, беспокоясь из-за того, что я слишком громко стонала и дергалась. Но мне было все равно. Я сосредоточилась на ощущениях, и теперь ничто вокруг меня не интересовало, кроме его губ. И стало даже немного грустно, когда он насытился мной и на мгновение оставил, чтобы сменить позу.
Солоноватый вкус поцелуя меня нисколько не смутил. Несмотря на то, что Эмиль нависал надо мной, я насколько распалилась, что перехватила инициативу. Поймав удивлённый взгляд, повалила его на спину. Внутри было слишком пусто для того, чтобы медлить.
Едва я села сверху, как тело пронзило тысячью молний, от которых захотелось двигаться как можно чаще и быстрее. Слишком эгоистично было думать лишь о своем удовольствии, но я так хотела насытиться им, будто слишком устала от жизненных невзгод и стремилась получить от приятных моментов максимум удовольствия. Эмиль, конечно, не ожидал такого развития событий, но, если верить его влюбленным глазам, был не против.
Из-за долгой прелюдии мне нужно было немного, чтобы затрястись от удовольствия, а он, не сдержавшись от внезапной тесноты, кажется, закончил почти одновременно со мной. Я не обратила внимания, потому как после оргазма всегда ощущала прилив слабости, которая свалила меня на кровать рядом. Однако закрыть глаза и уснуть сразу мне не дало странное ощущение. Я никогда не испытывала оргазма с мужчиной. Сама — да, но чтобы вот так…
Смотря на Эмиля, уставшего и тоже довольного, мне становилось страшно. И не из-за того, что у нас все случилось так внезапно и скоро, а потому, что я боялась влюбиться без памяти. Страсть, желание, симпатия — их я готова принять, но от осознания, что люблю его, становилось страшно. Я не хочу боли. Больше не хочу.
Эмиль молча обнял меня, укрыл нас обоих одеялом, и я, никогда не любившая спать с кем-то в обнимку, отрубилась как по щелчку.
Утром, когда я проснулась, но ещё не открыла глаза, сразу подумала, что Эмиль, наверное, уже давно ушел, а потому торопиться не стоит. Можно немного понежиться в кровати. Все бы ничего, но мысль о язвах мгновенно пробудила, заставив резко поднести руки к лицу. Они были чистыми. Совершенно. Я даже спросонья забыла, что вчера поменялась обратно. И хотя кожа была не идеальной, как в иллюзии, мне она дико понравилась. Как же приятно в своем родном теле! Чтобы не завизжать от восторга, я натянула одеяло на голову и вдруг обнаружила, что обернуться в него целиком кто-то мешает.
Оказалось, что Эмиль лежал на противоположном краю широкой кровати, и я, кажется, разбудила его своей радостью.
— Я здорова! — воскликнула я и подлезла к нему. Радовалась искренне, будто бы не было вчера никакого обмена телами.
— Не сомневаюсь, — сонно пробурчал мужчина и закрыл глаза. Я хмыкнула, представив, как со всей силы запрыгиваю на него, а он даже не пугается, только сонно ворчит. Надо будет как-нибудь провернуть.
— Пора вставать, — я подобралась ещё ближе и наглым образом положила голову на его грудь. — За окном уже солнышко светит. Наверняка и птички поют. Прекрасное утро, а потому я хочу прогуляться.
— И кто мешает? — приоткрыв один глаз, спросил Эмиль.
— С тобой хочу, — настаивала я.
В ответ послышалось недовольное бульканье, однако через мгновение в его голове будто что-то щелкнуло, после чего он открыл глаза и удивлённо
