было крайне сложно, ведь я совсем не отличаюсь от даамонцев, которые окружали тебя все это время. – Я развел руки в стороны, и с неприкрытой иронией, изогнул бровь.
К моему удивлению Луарис не разозлилась. Напротив, в пространстве зазвенела мелодия ее смеха, резонируя от каменных стен пещеры. Богиня запрокинула голову и грациозно рухнула спиной в шелковые объятия высокой травы.
– Ты чужой для этого мира, но он принял тебя. Однако ты пахнешь божеством не принадлежащим нашей системе космических тел, – отсмеявшись, серьезным тоном произнесла Луарис.
– И что это значит? – С надеждой задал я вопрос. Быть может, именно лесная Богиня приоткроет завесу тайны моего происхождения.
– Это значит, что невозможное возможно, – певуче протянула она, разглядывая потолок пещеры, – когда я впервые почувствовала тебя через твоего фамильяра, то приняла за смертного аватара Амона, ведь эманации его силы вплетены в твою душу, но потом я отринула эти мысли. Хранителю не подвластна земная связь с миром, породившим Богов, даже несмотря на то, что и он когда-то был рожден здесь. Сейчас я окончательно в этом убедилась.
– Ничего не понимаю...
– Ха-ха-ха, – вновь рассмеялась Луарис, – это нормально, смертный. Развлечения Богов не вашего ума дело. – Она заметила смену моего настроения и перестала смеяться. – Я наслышана о том, как смертные представляют себе быт в божественных чертогах. Однако это все сущая глупость, ведь практически все время мы находимся в астральной левитации, реагируя лишь на самые яркие всплески океана мироздания. – Хозяйка леса вдруг презрительно фыркнула, – правда, некоторым Богам, которые слишком прониклись жизнью смертных, порой хочется поучаствовать в этой малозначительной возне. Они создают аватаров, которые несут в себе частичку их божественной сути, и транслируют свою короткую жизнь на потеху создателю.
– И зачем это вам, неужели, и правда, от скуки беситесь? – Надменность в голосе Луарис помогла мне вернуть последние крупицы самообладания и напомнила о том, с кем именно я сейчас имею дело.
– Я никогда не использовала силу для таких примитивных забав, – фыркнула она, – многообразие жизни леса гораздо интереснее, зачем самостоятельно создавать помехи в виде эмоций одного смертного, за которым придется следить до самой его кончины, неотрывно. В то время, как этот смертный даже знать не будет, кто он на самом деле такой...
– Аватары не обладают памятью Божества, создавшего его? – удивился я.
– Конечно, нет! Иначе их голова лопнула бы, подобно мыльному пузырю еще в чреве смертной матери. Они лишь куклы, созданные с одной единственной целью – развлечь заскучавшего Бога. Ну... – задумалась Луарис, – ... еще в их головы подселяют задачу, от которой аватарам никак не уйти. Они жизнь положат, но пронесут в Срединный мир волю своего создателя.
– Куклы, значит...
– Ой, ну не надо так драматизировать, – устало отмахнулась она, – аватары ничем не отличаются от остальных смертных. Разве что, сильнее немного, но и то, лишь тогда, когда развивают в себе эту силу. В остальном же, они проживают обычную жизнь, которая интересна одному конкретному Богу. Это ведь эмоции, понимаешь? В астрале их нет. – Луарис усмехнулась, поймав мой взгляд, наполненный скепсисом, – к примеру, первым, кто создал аватара, был Айяр, – она скривилась, будто увидела что-то мерзкое, – он поставил задачу своему аватару стать эммисаром. Собственно так и началась война с предками этих высокомерных первородных. – ее кисть изобразила несколько оборотов.
– Ты не похожа на существо высшего порядка, которому чужды эмоции смертных, – заметил я.
– Тц, – закатила глаза Луарис, – поживи с мое, запертым в физической оболочке, и не этому научишься.
– Есть стойкое ощущение, что я проживаю не первую жизнь, – ответил я, поджав губы.
– Об этом я и говорю! – Подскочила на ноги Луарис, словно и не Богиня вовсе, а просто юная дева с необычной внешностью. Она приблизилась ко мне, не завершив последний шаг. – Ты странный, но не аватар, хотя в твою душу вплетены нити силы двух разных Богов.
– И зачем тебе я? – На этот раз, мне удалось с легкостью выдержать удар дурманящего аромата ее волос, который едва не сломил меня несколькими минутами ранее.
– Ты должен стать моим последователем, смертный! – Как нечто очевидное произнесла она величественным тоном.
– Ваше... кхм, – кашлянул я под жаром ярости ее изумрудных глаз, – ну, во-первых, я давал клятву Амону, и, насколько мне известно, отречение от своего Божества сулит огромными проблемами, если даже не мучительной смертью. Второй момент... я просто не понимаю, зачем это мне?
Луарис молча прожигала меня взглядом несколько мгновений, затем, возмущенно что-то пробурчала и успокоилась.
– Твоя клятва ничего не значит. Хранитель блуждает по бесконечным лабиринтам астрала. Ему нет дела до этого мира с тех пор, как Боги пошли против порядка мироздания. Это не говоря уже о том, что он не вправе клеймить тебя, я же уже говорила... – Она посмотрела на меня как на несмышленое дитя, хотя, пожалуй, в сравнении с ней, я таковым и являюсь. – Здесь осталась лишь его воля, что по сей день оберегает систему от коллапса. – Луарис резко дернула рукой ворот моей куртки, обнажая плечо и грудь. – Вот это... – она ткнула острым ногтем в пигментное пятно, которое проявилось у меня на груди еще во время рождения, – ... ответ на твой второй вопрос. Ты должен кому-то за свою нынешнюю жизнь, и этот кто-то не принадлежит этому миру. Более того, я не уверена, что это даже Бог.
– А кто тогда? – опешил я от услышанного.
– Не знаю... – проворчала Луарис, и отстранилась от меня, – возможно, это Хранитель из другой системы, или же сам Амон. Кому еще по силам поймать душу в бесконечном космосе и направить ее в новый мир?
– Откуда ж мне знать, кому это по силам... – пожал я плечами, будто ей нужен был мой ответ, а сам прокручивал в голове воспоминания о громоподобном, раскатистом голосе, который я порой слышал во снах. В последний раз это произошло в тот момент, когда бездушный убил Моро.
– На тебя я как-то и не рассчитывала... – качнула головой Богиня, – зато я уверена, что мы можем оказаться полезными друг для друга.
– О чем ты?
– Я не понимаю, зачем ты здесь, смертный, но твоя
