— Итак, Билли, цыпка моя, — обратился к нему Флинт в ходе их последнего свидания, когда пригласил Билли вниз якобы для поисков золотого. — Итак, ты притащил с собой свой старый сундук.
— Точно, капитан. Как приказано. — Билли ухмыльнулся. — Но этим-то, Сильверу и его шавкам, я сказал, что надеюсь остаться на «Морже», потому и сундук волоку, вот как.
— Эти олухи, конечно, тебя обсмеяли. Пусть смеются. А вот для тебя подарочек. Мое собственное изобретение. Схорони его в своем сундуке, даже если придется выбросить Библию, молитвенник и свидетельство о конфирмации.
— Чего? — С юмором у Билли всегда было туговато.
— Не «чего», а «что, сэр». СЭР! Ты когда-нибудь запомнишь это коротюсенькое словечко, мой цыпленочек?
— Чего, сэр! Что, сэр! Да, сэр!
— Ну, ладно. — Флинт открыл ящик и вытащил громоздкую конструкцию из сетей и пробки. — Держи это наготове днем и ночью, мистер Бонс.
— Чего ради, капитан? — спросил Билли, дрожа, поскольку догадывался, для чего эта конструкция служит.
— Точнее — кого ради.
— Чтоб мне не потонуть, Капитан?
— Молодец, мистер Бонс. А вот еще два подарочка. Каждый мал, каждый в тряпице, потому что спрятать их надлежит на твоей драгоценной персоне, в уголках столь священных, что ни одному здравомыслящему олуху не придет в голову идея сунуть туда лапу при обыске.
Билли аж вспотел от натуги, силясь понять, что к чему.
А Флинт едва сдерживал смех.
— Прошу прощения, капитан… Где это?
— В твоих штанах, мистер Бонс. Между твоим членом и яйцами мы прикрепим это с помощью клейкой липучки нашего доктора. Я почему-то сомневаюсь, что кому-нибудь захочется туда лазить.
— О-о!
— О-о, сэр, — подсказал Флинт.
— О-о, сэр!
— Вот-вот. А тряпочку-оберточку ты оценишь, поскольку оба эти предмета снабжены колкими углами. Вот один из них, — Флинт извлек на свет темную стальную полоску длиною с палец.
— Кусок напильника, капитан.
— Отлично, мистер Бонс. Так и есть. А для чего, можешь догадаться?
— Нет, капитан.
— Цель его, мистер Бонс — распилить твои ножные кандалы.
— Ножные ка… Кандалы, капитан?
Билли Бонс достиг предела. Он старался понять. Пытался услужить. Но его хозяину, кажется, доставляло большое удовольствие все время его дразнить.
— Да, мистер Бонс. Ножные кандалы. Которые рано или поздно навесит на тебя наш общий друг мистер Сильвер.
Билли Бонс вздохнул с облегчением. Флинт, кажется, оставил океан фантазии и порулил к прочным берегам фактов.
— Сильвер, конечно, падла, но почему, капитан?
— Все объясню, мистер Бонс, все своим чередом. Потому что он не осмелится тебя укокошить, но и оставить на свободе побоится.
Все предсказания Флинта сбылись. Сильвер донимал Билли Бонса, пытаясь выведать план Флинта, и, наконец, Бонс не выдержал и бросил вызов Долговязому Джону при всей команде. Он не выполнил приказ. Поэтому и сидел тут в ножных кандалах и в компании крыс.
Его обыскали, но именно так, как и предсказал Флинт. Искали оружие или что-то стоящее. Содрали серебряные пряжки со штанов, забрали табачок и складной нож, шляпу и сюртук. Но туда никто не полез. Билли Бонс тряхнул головой в религиозном почтении к гению Флинта, Билли, как и все другие, видел, что во Флинте есть что-то жуткое, но, в отличие от иных прочих, Бонс его за это боготворил.
И вот он пошарил в штанах, схватил покрепче, собрался с духом и рванул, что было силы. Он взвыл от боли, на глазах выступили слезы, пластырь оторвался, прихватив клочки грубых черных волос.
— Ых-х…
Билли Бонс разжал ладонь, поглядел на две упаковочки, еще теплые от прежнего местопребывания. Развернул одну, рассмотрел напильник, попробовал пальцем грубый край и пригнулся к кандалам. Ему велено было начать работу сразу, но оставить кандалы с виду целыми, надпилить так, чтобы без труда сломать в нужный момент. И тогда в дело пойдет второй маленький подарок Флинта.
Глава 34
6 сентября 1752 года. Южная якорном стоянка. Борт «Моржа». Предполуденная вахта (около восьми утра берегового времени)
Мистер Юин Смит, исполняющий обязанности первого помощника на «Морже», отличался столь бросающейся в глаза жеманностью и манерностью, что товарищи по команде поначалу опасались поворачиваться к нему спиной в узких темных закоулках. И юнгам советовали держаться от него подальше.
Но вскоре матросы на его счет успокоились. Опыт показал, что в этом отношении его можно не опасаться, а во всех других… что ж, они и сами не ангелы. Конечно, моряки заметили, что мистер Смит всегда в первых рядах, когда надо'1 что-то поделить, но в последних — хотя глотку драл не хуже других, — когда нужно с саблей и пистолетом прыгать на палубу чужого парусника.
Наконец, наглядевшись на его манерность и напыщенность, немалую ученость и седины — он оказался старше всех в команде — и подозревая, что Юин тайком молится по ночам, моряки присобачили ему кличку: «пастор». Смит этого прозвища терпеть не мог, тем быстрее усвоили его остальные.
К сожалению, эта кличка оказалась теперь под запретом, ибо, возвысив мистера Смита в его нынешний ранг, Флинт недвусмысленно дал понять, что каждый, называющий первого помощника «пастором», навлечет на себя немилость капитана. Те, кто, видимо, не расслышал Флинта, сыграли партию-другую во «Флинтики» и щеголяли теперь перевязанными руками да лечили синяки у мистера Коудрея. Остальные научились на их примере и употребляли запретное слово, лишь когда капитана не было рядом.
А что поделаешь, эта кличка сама на язык просится. Ведь «пастор» и впрямь когда-то был… ну, неважно, кем именно — пока аппетит до юного женского тела не увел его на кривую дорожку. И теперь стоял он в большой черной шляпе и длинном синем сюртуке у румпеля пиратской посудины, наводя подзорную трубу на берег и пытаясь понять, что там еще задумал Флинт. Рядом с «пас…», то есть с мистером Смитом, остановился доктор Коудрей, тоже при подзорной трубе — и он заинтересовался, что там, на берегу. Туда же уставились с бака и шканцев и многие другие члены экипажа, хотя иные и без всяких подзорных труб. Они изучали пляж и обменивались результатами наблюдений.
Тут до них донесся еле слышный вопль: «Эй, на палубе!» А затем все разглядели, как Флинт и моряки, отправившиеся на остров вместе с ним, волокли по песку чье-то тело.
— Что скажете, мистер Смит? — спросил Коудрей. Смит покосился на хирурга и позавидовал его легкой соломенной шляпе и просторным хлопчатобумажным штанам. Как раз по погоде наряд у доктора, хорошо ему! А Смит прел в тяжком сукне да толстом фетре.
