Мама ненадолго замолчала, глотая воздух… А, переведя немного дух, продолжила:
— Доченька, оказывается, только мне и была нужна…а как до этого он врал, что любит нас! Что мы, он говорил — самое ценное, из того, что у него есть. Сволочь…
Сказав все это, матушка не смогла сдержать слез.
— Ира! — хлопнула рукой по столу старушка, и у нее дрожала губа, — Хватит…! Хватит! Не нужно так при Златке…! Ты что, думаешь, я не помню всего этого?! Как бы не так! Все я помню! И не хуже тебя! Может быть, даже и лучше! Ты…! Ты, Ирка — моя дочь, а Злата — внучка! Вы двое — самые родные и дорогие мне люди… Знаешь, каково мне было тут стоять и выслушивать то, как твой…как этот Толя поносит тебя на чем свет стоит?! И все это из-за того, что у него…
Бабуля не выдержала и заревела.
— …что у него, видите ли, новая любовь в жизни образовалась! И то, что ему, оказывается, собственная дочь стала не нужна…! Ему, наверное, нужна была не такая хорошая и терпеливая девочка, как ты, а мегера, которая бы из него все жилы тянула! Вот тогда бы он был счастлив!
— Мне от него не нужно ни копейки, мам! — матушка повысила на бабушку голос, и в нем появились визгливые нотки, а затем, посмотрела на меня, — Злат…
Она утерла выступившие слезы тыльной стороной ладони.
— Ты нужна мне! Мне, понимаешь?! И если тебе так не хватает денег, то я просто буду работать больше! Найду вторую работу или подработку, не знаю…но я не желаю того, чтобы мы унижались перед ним, клянча какие-то жалкие подачки! — матушку начало колотить крупной дрожью, — Понимаешь меня?!
Так…вектор нашего разговора необходимо срочно поменять, иначе всё рискует превратиться в серию из «Санта-Барбары» местного розлива. Да еще и соседей слезами затопим…
Разумными аргументами и доводами здесь и сейчас действовать невозможно, они во внимание приниматься не будут, а стало быть, и не нужно. Необходимо все сделать иначе. Нужны эмоции…
Встав со стула, подошел к матушке, и усевшись рядом, приобнял ее, погладив по плечу.
— Для меня слово «мама» — очень важное слово. Самое важное, я бы сказала. И когда произношу его, в моей голове появляется твой образ, мама…и я тебя очень люблю! Словами это невозможно передать. Любовь все-таки проявляется не на словах, а в делах и поступках… Вы с бабушкой для меня — просто все! А мой отец…нехорошо такое говорить, и я бы предпочла, конечно, чтобы все было совсем иначе, но… Но мой отец существует только лишь в твоем мире, мам. И только для тебя. В моем же мире, «отец» и «папа» — это самые обычные слова, состоящие из двух слогов и четырех букв, за которыми не стоит ни-че-го…
— Злат…, — матушка, взяв меня за руку, давилась слезами, которые, свободной рукой, я аккуратно стер с ее лица бумажным полотенцем
— …но даже так, мам, я все еще благодарна своему папе…, — продолжил я
— За что…? — всхлипнула матушка, перебив меня
— За то, конечно, что я есть на свете! — честно ответил я, погладив матушку по руке, — А ты разве нет…? Не благодарна ему за это? И факт того, что я есть в этом мире, не изменить никакими его словами, даже самыми-самыми злыми! А что же до всех тех его мерзких слов в наш с тобой адрес и его ругани, то, знаешь, мам…
Я чмокнул ее в щеку.
— …я думаю, что он просто не смог найти в себе силы, чтобы более-менее с достоинством сообщить тебе об окончании ваших отношений. О том, что ваш брак, подошел к своему завершению. Уверена, что это для него было одномоментно и страшно, и страшно неприятно, ведь инициатором-то вашего развода, как я понимаю, стал он сам. И сообщать об этом тебе, его жене, и матери его ребенка, папане было очень…очень неприятно. Готова поставить рубль на то, что он бы предпочел уйти «по-английски», если это было бы возможно. Просто исчезнуть из нашей жизни. В конце концов, все же парни желают выглядеть перед своими женщинами рыцарями на белых мерседесах. А вот мерзкими предателями, почему-то не желает выглядеть никто… А папаня, судя по всему, не просто выглядел предателем, но еще и являлся таковым, закрутив сначала отношения с другой женщиной, находясь при этом в браке с тобой, а затем и вовсе бросив нас…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Матушка молча глядела на дно своей чашки, и не перебивала.
— Так что, все те его вопли в твой адрес, все те его злые слова…, — продолжил я, — были своего рода лишь защитной реакцией из-за его собственного смущения перед тобой. Ты же, мам, и сама, наверное, не раз замечала, что люди частенько прибегают к помощи крика и истерик, когда всеми силами стараются сбежать от неприятных им разговоров. Для меня это верный маркер — появились в диалоге вопли, значит что-то совсем не так, что-то пытаются от меня скрыть и все такое прочее… Уверена, о произошедшем тогда, папа вспоминать очень и очень не любит. Ему стыдно. Но, знаешь, что, мам…?
— Что? — ответила нахохлившаяся, словно воробушек, матушка
— Он твой бывший муж! Твое прошлое, которое до сих пор, к сожалению, таковым для тебя почему-то не стало…
— Но…, — попыталась перебить меня мама
— Брак — это добровольный союз мужчины и женщины, мам, — я не дал ей продолжить, — и добровольный — здесь ключевое слово. При желании одной или обеих сторон этот союз можно расторгнуть, что, собственно, папенька и сделал, хоть и очень убого, без всякого достоинства. Ты уже давно свободная женщина…
— И что этим ты хочешь сказать? Я что, по-твоему, должна просто взять и простить твоего отца за все те гадости, что он для нас сделал и сказал? За мою загубленную молодость? За то, что поверила ему и была им за это предана? — со злостью в голосе спросила мама
— Да, мам, ты абсолютно права! Просто взять и простить моего папу! Простить и отпустить с миром! Простить, навсегда оставив его в своем прошлом! А оставив прошлое — прошлому, счастливо жить в настоящем и с радостью глядеть в будущее, не забывая, конечно, об уроках прошлого. Только так, мам, ты вновь сможешь быть счастлива! Другого пути для тебя нет и быть не может! Более того, мам, ты обязана быть счастливой! Слышишь меня?! Я, как твоя дочь, запрещаю тебе жить как-то иначе, нежели счастливо! В конце концов, я все-таки желаю побывать на твоей свадьбе, да и мой братик и или сестренка были бы совсем нелишними…
— Уху, — издала звук согласия маман, а щечки ее покраснели, — братик и или сестренка…
— Но…, — продолжил я, беря матушкину ладошку в свои, — это то, что касается ваших с папой взаимоотношений, однако… Однако, еще есть я! Я и ты, мам. И я и папа. Уверена, что вам обоим не слишком-то нравится этот факт, но папа, чего бы он себе там не думал, не может быть моим бывшим папой! Ни по божьим законам, ни по российским! Он мой папа! Действующий папа. Настоящий. А главные обязанности отца — защищать и содержать своего ребенка…я не договорила…
Я поднял руку, заметив то, что матушка хочет меня перебить.
— Мам, я, конечно, в курсе того, что нынче не являюсь частью семьи своего отца, это факт. Но! Тем не менее я его дочь! Точно такой же его ребенок, как и все прочие его дети! И с этим фактом ничего поделать невозможно! А значит, образовался, можно сказать, этакий треугольник взаимоотношений, между тобой, папой и мной. Та грань, что связывала вас двоих, была стерта самим отцом. Он имел на это право, мам. Но, есть еще две другие грани. Во-первых, та, что навсегда связывает тебя и меня. А во-вторых, та, что связывает меня с моим отцом. И это тоже навсегда! Знаешь, у некоторых людей бытует идиотское мнение, что, мол, отец не тот, кто зачал ребенка, а тот, кто его воспитал и прочее бла-бла-бла! Так вот, это все фигня! Отец, равно как и мать, у человека ровно один! Тот, кто его зачал…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Маму вновь начало трясти.
— …и мой папа поступил гаже всего в отношении меня! Не в отношении тебя, мам, нет! Ибо развод — это, конечно, печально, но вторые и даже третьи жены и мужья в нашем мире — увы, норма жизни. Натуральным чмошником его делает не это…
— Злата, что это за выражения такие? Я сейчас дам тебе по губам! — это возмутилась бабушка
— …а то, что он банально вычеркнул из своей жизни, бросив на произвол судьбы, собственного ребенка! Меня! А делать этого он не имел никакого права! И за это я его презираю! Презираю, мам! Ты хоть представляешь, как мне неприятно презирать собственного отца?! Одного из тех двоих человек, что дали мне жизнь… И знаешь, что?
