— И как нам поможет её разрушение?
— Ты ничего не разрушишь. Сфера впитает энергию и использует её. Ты увидишь сам. Но будь готов. Как только энергии будет достаточно, устройство сдетонирует. В этот момент ты должен набросить психический щит на себя и остальных, включая сервиторов. Ты должен защитить их от детонации устройства.
«Даже Раута?» — задал себе вопрос Каррас.
— Ты меня понял, Альфа? Ты должен прикрыть их немедля!
— Понял, — ответил Каррас. — Но, когда эта проклятая штука закончит свою работу, как мы узнаем? Как мы получим результаты?
— С момента детонации начнётся психический откат. Это будет похоже на ясновидение. Из всех присутствующих только ты сможешь принять эту информацию. Только ты сможешь распознать её целиком, понять. Для этого, как только станет безопасно, ты должен сбросить барьер и открыться психическому резонансу. Для других опасна лишь первоначальная детонация.
Каррас покачал головой.
— Ты не готовил меня к этому как полагается, Сигма.
— Для этого нельзя подготовить. Доверься своим навыкам библиария и своему дару — и увидишь сам. Резонанс отпечатает прямо у тебя в сознании не только чёткое знание территории впереди, но и плотность жизненных форм и всех сосредоточий психической энергии. Это знание критически важно для выживания команды и успеха операции. А теперь — атакуй гексаграфу и будь готов прикрыть отряд!
Остальная команда стояла и смотрела, переживая и чувствуя себя не в своей тарелке от вещей выше своего понимания, не уверенная, что делать дальше. Каррас приказал всем встать плотнее, чтобы легче было прикрыть. Затем начал сосредотачивать агрессивную энергию на шаре.
Он пошире расставил ноги и напрягся, позволяя внутренним вратам раскрыться шире, направляя поток энергии, который из ручья превратился в сметающий всё напор. В воздухе что-то изменилось. Остальные это почувствовали. Кожу под толстой бронёй стало покалывать. Каррас оскалился. Он чувствовал себя таким сильным, таким живым. Когда его объяло злопламя, облизывая чёрный с серебром керамит, ему захотелось крикнуть, прореветь боевой клич. Слишком давно он этого не чувствовал. Каррас напряг мышцы, сосредоточенный и готовый — и странное белое пламя, охватившее его, засияло ещё выше и сильней.
Остальные молча следили, как темнеет воздух вокруг висящего шара. Казалось, сфера поглощает весь скудный свет, что существовал в пещере. Вскоре круглый предмет целиком скрылся под размытой чёрной тенью, которая просто висела в воздухе и продолжала расти. По мере её роста сознание всех присутствующих заполнял пронзительный визг. Всех, кроме одного — Экзорциста. Раута.
Каррас начал вполголоса читать мантру: слова, которым научил его Кордат, должны сконцентрировать поток в единый луч. Сосредоточив сознание в нижней части живота, он исторг такой разряд энергии, что тот мог бы запросто сорвать с небес штурмовик или расколоть на куски танк.
Визг неведомого эльдарского устройства достиг пика. Внезапно всё почернело. Раздался оглушительный удар — могучий треск, словно лопнуло гигантское дерево. Каррас переместил внимание и раздул пузырь психической защиты как раз вовремя. Но даже укрытых таким образом, космических десантников и сервиторов сдвинуло на шаг назад. Мерцающая под скальным мостом вода пошла рваными волнами, которые забились о покатые стены пещеры.
Вернулся нормальный свет: свет биолюминесцентного мха, кристаллов и светящейся воды внизу. От гексаграфы не осталось и следа. Вообще.
— Снимай барьер и готовься, библиарий! — приказал Сигма.
Каррас сделал, как велено — и на него хлынул поток информации, омывая, словно бурная река.
Перед внутренним взором вставали туннели, ведущие от пещеры, тысячи проходов — нет, десятки тысяч! — от лавовых протоков не толще пальца до огромных зияющих дорог, которые могли бы вместить летящий «Громовой ястреб». Он увидел каждое пересечение, каждую ямку, каждую лужу холодной неподвижной воды, сталактиты, сталагмиты, натёки и глубинные, не тронутые и не найденные никем жилы маргонита, соледита и тысячи других ископаемых — от обычных до самых бесценных.
А потом он увидел своего противника.
Сначала он почувствовал лишь простых солдат. Генокрадов. Неразумных тварей, подчинённых одному, гораздо более великому существу. Они были достаточно смертоносны сами по себе. Даже в одиночку генокрад способен убить космодесантника, если сумеет подобраться близко. Им не нужно оружие. Они сами — оружие, выкованное эволюцией до высшей, абсолютной смертоносности. Скорость и скрытность позволяют им подобраться в упор. Когти и клешни режут керамит, словно это простая жесть. И, что ещё, пожалуй, хуже: они могут внедрить в представителя вида-хозяина сгусток органики, изменяющей гены — поцелуй генокрада, при помощи которого они распространяют своё гнусное заражение, подрывая изнутри того, кто иначе встал бы на их пути.
«И как их много! — подумал Каррас. — Тысячи! Нам остаётся надеяться разве что слегка подсократить их количество. Теперь понятно, почему это не могло стать зачисткой. Клянусь Троном, если мы застрянем здесь внизу…»
Только вот самое худшее было ещё впереди. Психический резонанс взрыва гексаграфы катился всё дальше по закоулкам туннелей — и Каррас почуял гнездилища тиранидов: обширные инкубаторы, полные новой нечисти, готовой явиться на свет. Не только генокрадов. Заражение уже достигло новой стадии. Другие организмы ждали своего рождения — другие разновидности, и крупнее, и мельче — и все как один смертоносно специализированные проявления генетической эволюции тиранидов. Там попадались и люди: схваченные, заражённые и обречённые на гибель. Где-то среди них и должен найтись Белый Феникс.
Внезапно его сознание отворотило от них и насильно увлекло к чему-то невероятно мощному. Это могло быть только одно.
Он ощутил другую силу. Она взирала на него в ответ, ощупывая его, внимательно изучая.
Он понял, что это повелитель выводка, потому что никогда ещё не чувствовал ничего столь холодного и столь чуждого. Это был разум, абсолютно непостижимый, — и собственный разум библиария рефлекторно отпрянул, оттолкнутый тьмой, таящейся внутри.
«Вот она — смерть. Вот где она обрела плоть».
Девиз ордена никогда не был для Карраса пустым звуком. Ни на миг за все столетия сражений.
«Не убоимся смерти, мы — те, кто воплощает смерть во имя Его!»
Он всегда гордился тем, что живёт согласно этим словам, сражается под знамёнами, на которых они написаны ярким готическим шрифтом. Но, Трон всемогущий! — сейчас эти слова стали пустым звуком. Этот зверь, это тиранидское чудище из-за пределов людского царства… Он воплощал смерть настолько полно и всецело, что Каррас не смог бы оспорить. Это было существо, доведённое до совершенства в убийстве всеми вообразимыми способами. Да, это повелитель выводка воплощал смерть. Не он.
— Безумие! — простонал Каррас и яростно обратился к сервочерепу, висящему в воздухе прямо перед ним: — И теперь ему известно о нас, Сигма! Теперь он знает, кто мы и что мы! Орда собирается. Охота началась. И добыча — мы.
Глава 7
Хирон весь кипел от ярости и нетерпения. Лучше бы его оставили в стазисе на борту «Святой Неварры», чем тащить сюда и оставлять стеречь пустое место, до которого никому, даже врагу, нет никакого дела.
Чёрная чума на этих проклятых шахтёров, сделавших туннели слишком узкими для него. Он должен быть вместе с остальными. Кто знает, что у них там сейчас? По мере того, как остальная команда уходила всё глубже в недра планеты, вокс-связь быстро сошла на нет, оставив лишь шипение статики.
Его бросало в ярость от мысли, что пока остальные сражаются, он сидит тут на манер цепного пса, овеянного славой. Во имя душ всех, кого нет с нами, это возмутительно! Возмутительно!
Глянув на сервитора-стрелка, молча следившего за входами у него за спиной, Хирон поймал себя на мысли — только мелькнувшей, но всё же… Он ощутил мимолётное желание стереть с лица земли ничтожного человека-машину. Сервитор не сделал ничего плохого, однако внутри у Хирона кипела такая злость, что никто и ничто не был в безопасности, когда на него находило подобное настроение.
Хирон выругался на старом диалекте своего покрытого болотами родного мира — того, где он родился вместе со многими своими последними боевыми братьями. Едва он вспомнил старое ругательство, ярость тут же остыла и сменилась глубокой печалью, с которой дредноут был давним знакомцем.
«Остался ли ещё кто-то, кто ругается такими словами? Может, где-то среди звёзд уцелели какие-нибудь остатки ордена? Может, они по-прежнему ещё ищут тех, кто выжил в битве с проклятым флотом-ульем?»
Упомянутый флот-улей был грандиозным вторжением тиранидов, которое обрушилось на сегментум Ультима, словно внезапная и смертельная чума. Флот-улей Кракен.
