Прибыли на какой-то склад. Ворота, техника на консервации, специфический армейский порядок. Пока Олег разминал ноги и отбитый жесткой лавкой зад, вокруг бегали нервные военные.
— Ворота вскрыты!
— Тут что-то таскали-грузили!
— Что?
— Я тебе что — кладовщик? Что угодно!
Военные суетливо осматривали помещения и периметр.
— Эта… Двэр заминирован, да! — вышел со склада Гилаев.
Карасов, помрачнев лицом, скрылся в глубине склада. Танковый майор подошёл и присел рядом с Олегом на закраину десантного люка.
— Вот как что через жопу начинается — так непременно через неё потом и идет, — посетовал он.
— Что, полковник злится?
— Злится? Да он в ярости! Рвёт и мечет! Срёт и топчет! Слишком много в эту операцию вложено…
Полковник вышел на улицу и быстрым шагом направился к ним.
— Майор, у нас остались сапёры?
— Так точно, есть один, но он на вокзале — ранен в ногу.
— Быстро сюда его, ногу потом лечить будет.
— Но…
— Никаких «но». Мухой на грузовике слетайте, стрелков оставьте тут. Если не будете сопли жевать, за полчаса обернётесь.
Танкист явно не был рад прогулке через город, где их только что атаковало чудовище, но, посмотрев на полковника, спорить не стал. Молча пожав плечами, запрыгнул в кабину грузовика и отбыл в сторону базы.
Стрелки заняли позиции, контролируя подходы к воротам. Полковник не отходил далеко от транспортёра, устроившись на кромке водительского люка.
Грузовик вернулся быстро — похоже, бойцы действительно неслись сломя голову, лишь бы поменьше маячить на опасных улицах. Поэтому сапёр — худой усатый прапорщик средних лет — имел вид не слишком бодрый. В кузове его растрясло, бинты отмокли кровью, лицо было бледным с прозеленью. Он сильно хромал, его поддерживал другой боец. Они ушли на склад.
Ждали долго, полковник нервно ходил туда-сюда, зыркал злым глазом. Когда сапёр, еле ковыляя и почти повиснув на плечах двух солдат, выбрался наружу, Карасов стремительно бросился к нему.
— Докладывай!
— Минировал профи, но не сапёр. Скорее, обученный дивер. Делал с расчётом на извлекаемость, оставлял себе возможность вернуться. Теперь всё чисто.
— Понятно. Молодец, отдыхай.
Карасов быстрым шагом направился вглубь помещения. Задержавшись на секунду перед приоткрытой потайной дверью за пожарным щитом, он достал из кармана яркий маленький фонарик и решительно шагнул в тёмный коридор.
Глава 25. Артём
— Ты похож на кота, — скептически сказал майор, когда я спустился в каминный зал. — На драного мартовского кота, сожравшего литр сметаны.
— Завидуешь? — сказал я, безуспешно пытаясь убрать с лица дурацкую улыбку.
В зале почему-то сильно пахло гарью, в воздухе висел дым, хотя камин был погашен.
— Нет, интересуюсь, в курсе ли ты, куда направилась твоя рыжая пассия после вашего, надеюсь, не зря проведенного уединения.
— К себе в комнату, вроде… А что?
— А то, что она вытащила у тебя ключ от сейфа. Кстати, у меня тоже. Нет-нет, не таким приятным способом, не пугайся. Устроила пожар, опрокинув бутылку виски у камина, а пока я тушил — спёрла ключ, открыла сейф, взяла этот, как там его… Чёрно-белый.
— Рекурсор?
— Его. И была такова. Тебе не обидно?
— Ничуть, — честно ответил я, и сам себе удивился. Мне действительно было плевать на все артефакты мира.
— Она тебя использовала.
— Готов предоставить себя в пользование в любой момент, — признался я. — Отдам ключи от сейфа, сам сейф и его содержимое без малейших колебаний.
— Это было настолько хорошо?
— Без комментариев!
— Влюблённый придурок.
— Счастливый придурок! И знаешь, что?
— Что?
— Готов поспорить, что мы очень скоро увидим её снова…
В зале зажёгся свет. Я несколько секунд тупо смотрел на набирающие яркость лампочки в пошлой развесистой люстре. Запищала, загружаясь, система видеонаблюдения, загудел в подвале насос… Ну да, генератор-то мы не глушили, дизель так и молотил себе потихоньку без нагрузки, подъедая солярку из бака.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вот видишь, всё к лучшему, — сказал я, — хоть тёплой водой помоемся.
— Не обошлась бы нам эта водичка слишком дорого, — буркнул майор.
Сходил в подвал, перезапустил газовый котёл, убедился, что генератор исправно генерирует, как будто ничего и не было. Потом мы с майором выбрались на улицу и уселись на стене. Из двух пулемётов уцелел только один — второй своротило взрывом. Вид вокруг был — чистая радость для глаз пиздецом-автора. То есть, совершенно постапокалиптический. Здания вокруг площади утратили окна, частично — кровлю и полностью — фасады. Страшная вещь, эта ваша взрывчатка… Сам «Рыжий замок» потерял свой угрюмый лоск, превратившись в жертву бомбёжки тротуарной плиткой. Стенам, конечно, ничего не сделалось, но системы видеонаблюдения мы лишились — камеры побило к чертям. От второго этажа и выше нет окон. Посрывало водостоки и часть металлочерепицы с крыши. В общем, хорошо, что я не домовладелец и мне не надо это чинить. Мы с Борухом бегло оценили состояние захваченной недвижимости и только сплюнули — не по нашим силам даже мусор со двора убрать. Больше всего меня почему-то расстроила «Делика», которой прилетело в лобовик бетонным куском афишной тумбы с полцентнера весом. Теперь автобус проще выкинуть, чем починить. Привык я к нему. Жалко.
На улице было удивительно тепло, градусов, пожалуй, двадцать. Пахло весной. Наверное, сбросившие листву деревья были готовы распускаться обратно.
— Слушай, Борь, — спросил я, — я правильно понял, что ты с теми подвальными сидельцами, которые у нас Олега свели, вроде как коллега?
— В некотором роде, — неохотно признал он.
— И что им тут, по-твоему, надо?
— Я просто службу служил. До меня доводили «в части касающейся», не более. Ну и на данный момент я уже «бывший» коллега.
— В нашем деле, майор, ничего бывшего не бывает! — раздался вдруг громкий незнакомый голос снаружи.
Я подпрыгнул от неожиданности, стукнулся башкой о пулемёт, уронил загремевший по кирпичам автомат и вообще заметался самым позорным образом. Борух моментально оказался спиной к парапету стены с РПК наизготовку.
— Эй, майор Мешакер! Вылезайте, уважаемый, не прячьтесь. Вы раскудахтались на всю площадь. Двойка вам за бдительность и несение караульной службы, — голос из-за стены был неприятным и язвительным. — Кстати, я вас только что спас от разглашения гостайны, цените! Ещё пара минут, и вы наболтали бы на полноценный трибунал.
— Это вы, полковник? — совершенно спокойным голосом ответил Борух, одновременно делая мне страшное лицо и загадочные жесты руками. — Да, я милого узнаю по походке… Не разучились подкрадываться. Но вы забыли — я в гарнизоне службу тащу, никогда в вашем ведомстве не служил и никаких тайн знать не могу. У меня и докУмент есть.
— Борис, ну что вы капризничаете? Считайте, что ваше легендирование закончилось, вы призваны и восстановлены, можно даже с повышением. Хотите быть подполковником?
— Даже под генералом быть не хочу, — Борух ещё интенсивнее зажестикулировал.
Чёрта с два я понимаю эти их военные жесты. Я вам не морской котик.
— А придётся, — невозмутимо продолжал полковник, — все мы под кем-то ходим. Называется «командная цепочка», слышали?
Борух наконец изобразил такую наглядную пантомиму «да встань ты уже за пулемёт, придурок», что и до меня дошло. Я взгромоздился за станком, надеясь, что КПВ пережил взрыв без повреждений. С виду-то он цел, но стрелять никто не пробовал. Вообще, расслабились мы что-то. Ладно я, но майор?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Полковник, вы ж в курсе, как вас называют за глаза?
— Сутенёром-то? Дурак был бы, если б не знал.
— Ну так я в вашем бродячем борделе-шапито больше не выступаю. Всё, цирк уехал.
— Это ничего, что цирк уехал. Вам хватит и оставшихся клоунов. Главное, что праздник всегда с нами.
