Правда, когда дело дошло до того, чтобы давать клятву, Вальбурга не забыла дополнить, что ответственность за выбор пациентов для нее и для ее племянницы — целиком ответственность вызывающего врача. То есть если уж она сама наложит проклятие или сглаз, разбираться с ним придется определенно без нее. Для сохранности пациента. Если только она, остыв, сама не выразит желание помочь. «А что, и так бывает?» — было написано на лицах сотрудников больницы, но сказать что-либо вслух никто не осмелился. Такие леди их еще не консультировали, да что там, даже порог не переступали.
Краучи понемногу приходили в себя, и горе-папаша наконец поинтересовался сыном. И выяснил, что тот переносит Азкабан… почти никак не переносит. Пятые сутки лежит без сознания!
Говорить об этом супруге, которой до того, чтобы окончательно оправиться, было еще далеко, Бартемиус Крауч благоразумно не стал. Но наконец-то задействовал все рычаги, которые были ему доступны, и вытащил сына в тюремный лазарет — к счастью, тот был не на острове с тюрьмой, а на соседнем, отстоящем довольно далеко. Нет, там тоже был не курорт, но по крайней мере за жизнь попавшего туда можно было не беспокоиться — лазарет курировали специалисты Мунго, а это много значило.
За его спиной в Министерстве то и дело раздавались шепотки, а поскольку Крауч был весьма чувствителен ко всему, что касалось его карьеры, то, конечно, изо всех сил прислушивался.
— Слышали, он перевел сына в лазарет. Бедняга, видимо, совсем плох.
— Неужели этот надутый индюк все-таки стал человеком?
— Ни за что бы не хотела быть его сыном! Бедный мальчик.
— Заметили, что Крауч тоже осунулся?
— Неужели он научился переживать?
Взгляды, в которых он раньше встречал только желание выслужиться и не ошибиться, стеклянные и неживые, стали неожиданно сочувствующими. А уж когда при личном разговоре с министром та предложила ввиду резко ухудшившегося состояния уменьшить срок его сыну, Крауч растерялся.
Раньше бы он с негодованием отказался, решив, что это один из способов проверки его лояльности, но теперь…
— Я же понимаю, — похлопала его по плечу министр. — Репутация и все прочее. Но смерть или инвалидность — определенно не та кара, что должна последовать за попытку нападения, в результате которой никто не пострадал. Не так ли, Бартемиус?
Он мог только кивнуть и попытаться сглотнуть, но комок в горле еще долго не давал дышать нормально. Пока через два дня — именно столько оформлялись документы после срочного дополнительного слушания, сын не оказался наконец дома…
Глава 32. Доспаси спасенного
— Тетя, я не могу представить, как вы могли? — Нарцисса наконец дала волю темпераменту, не самому яркому среди наблюдавшихся у остальных представителей семьи, но тем не менее.
— Если желаешь, могу помочь, — Вальбурга Блэк сухо усмехнулась. — Сделать так, чтобы ты осталась из всей семьи одна?
Племянница поперхнулась собственным возмущением и медленно начала бледнеть…
— Они вернули мне обоих сыновей, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Они… Сириуса тоже? В смысле, он теперь… — Нарцисса прикусила язык: спрашивать о таком не совсем прилично, слишком нахально лезть в дела семьи, пусть и бывшей своей.
— Да, он живет дома. Хагриду даже удалось пристроить его к делу. С помощью Уизли. И не делай такие глаза, я сама удивилась, что Артур оказался еще на что-то годен.
— Я поняла. Простите, тетя. Но все же полувеликан…
— Это не он.
— Что?
— Неужели ты не поняла, что это не Хагрид?
— Ну… да, он действительно сильно отличается, но я…
— Но ты никогда с ним не общалась, то есть знакома только по слухам.
— Вы правы, тетя. Но я нашла информацию о взрослении великанов…
— И все же это не он.
— Хагрид одержим?
— Не думаю, что это правильные слова — он не двоедушник. Моим артефактам можно верить, душа в нем одна. В нем другая сущность. И это точно не полувеликан.
— Но кто?
— Сильный маг. Возможно, из будущего. Но главное не это. Главное то, что он играет на руку нам, чистокровным.
— Он… будет новым Темным Лордом?
— Девочка, где твоя хваленая голова? После того, как ты родила сына, ты стала совсем Малфой? Он воспитывает его. Или их… Но пока эта информация тебе совершенно не нужна, дорогая, Обливиэйт… Итак, на чем мы остановились?
— Кажется, на том, что… ох, Хагрид заслуживает другого отношения?
— Все верно, милая, все верно. Перед ним стоит открыть двери — те, которые он попросит. Он не полезет в семейные дела, но библиотека и архив…
— Хорошо, тетя. Как скажете.
* * *
После ухода племянницы Вальбурга села за рабочий стол — письмо молодого Тома ждало ее ответа. Она улыбнулась. Оба мальчика, столь милые ее сердцу — едва не милей сыновей, прекрасно отдыхали на испанской вилле — у Блэков недвижимости в Европе было немного, но подобрано было, как говорится, все что надо. Реддлу или, точнее, Гонту, стоило подлечиться — все же восстановление из крестража для него прошло не так уж и легко, как бы он сам ни бодрился, да и у всех них было ощущение, что юноше многого не хватает.
«Досыпать» другие части из крестражей, несмотря на то, что Том действительно искренне раскаялся в собственной глупости, для чего ему было достаточно прочитать еще пару книг по этой теме, было слишком трудозатратно, во-первых, и довольно рискованно, во-вторых. Возвращать некоторые черты личности, особенно те, которые привели к окончательному сумасшествию, не хотелось никому, так что решение было принято единогласно — отправить молодого человека под видом какого-то дальнего племянника Августы Лонгботтом поправлять здоровье. А заодно и личность «выпрямлять», да.
Для этого к Тому был приглашен один из сотрудников Мунго, отвоеван, несмотря на почти вооруженное сопротивление господина Тики, «ведущего мозговеда», который кричал, что Блэки отрезают если не его голову, то правую руку так точно. Правда, когда из детского отделения точно так же переманили «тетю» для маленького Гарри, почему-то замолчал. О, Вальбурга знала, почему — в Мунго, как в маленьком государстве, тоже есть свои альянсы, конфликты и прочая, прочая. Собственно, на этом она и сыграла.
Теперь мальчики будут под присмотром профессионалов, пока Гарри не исполнится четыре и не придет время нанимать первых учителей. Хотя, возможно, это все стоит проделать и там, а не возвращать их в Англию. Время покажет. Пока же самые младшие в безопасности, они немного подготовят общество к принятию старых-новых идей, которые вознесут Тома если не на вершину власти, то как минимум около нее. Все же роль «серого кардинала» куда интереснее, а главное, спокойней.
Хотя, судя по всему, именно эту роль выбрал себе тот, кто теперь называется Рубеус Хагрид. Нет, она не будет выводить его на чистую воду — зачем? Этот риск не нужен ни ей самой, ни ее семье. Пусть делает свое дело. А она проследит, чтобы их интересы были соблюдены.
А еще этот молодой зельевар — совсем мальчишка, но уже, кажется, готовый прожить весь остаток жизни монахом… Она вздохнула. Нет, торопиться тут ни в коем случае нельзя, надо ждать, когда наконец отболит и зарубцуется, а значит — отвлекать всеми способами. Благо для него это — любимая работа. Повезло… Прежде всего им всем, конечно, и только потом этому полукровке, который, оставшись последним в роду, все же сумел войти в поместье Принцев, а значит, и именоваться Принцем имеет теперь полное право. Как все же жаль, что у нее нет дочерей… Зато есть у Андромеды. Кстати, надо бы поговорить — Нимфадора еще мала, конечно, но если с ней позаниматься, а потом отправить в обучение к самому зельевару, может, еще и будет толк.
Понятно, что в семью его уже не прибрать, но укрепить связи, а главное, поучаствовать в возрождении Принцев будет правильно. А когда наконец разрешится проблема с крестражами, она и сама отправится отдохнуть — весна в Испании чудесна!
