— Спасибо.
— Я вам доверяю.
Слушая, как отец Джо медленно поднимается по лестнице, Лотти казалось, будто его шаги звучали тяжелее под грузом грехов его церкви.
Лотти чувствовала себя нехорошо, изучая записи, и, больше не в силах продолжать чтение, быстро сфотографировала страницы на камеру телефона. Она пыталась записать как можно больше из большой книги. Мысленно составив схему, она фотографировала страницы в хронологическом порядке, чтобы потом собрать всё вместе на своём компьютере. Она пообещала себе, что более это не останется тайной. Имена на этих страницах казались такими обезличенными, лишёнными человечности; Лотти хотелось уделить каждому из них отдельное внимание. Они являлись ссылкой на историю жизни, чьё-то сердцебиение и разбитое сердце. И Лотти была уверена, что они связаны с текущими убийствами в Рагмуллине. Джеймс Браун и Сьюзен Салливан проводили время вместе в «Санта-Анджеле», и детектив была уверена, что связь с их убийствами была похоронена где-то в этом подземелье книг.
Закончив фотографировать, Лотти обратила внимание на полки с регистрами и изучила даты на пыльных корешках книг. От ранних тысяча девятисотых годов до тысяча девятьсот восьмидесятых.
Слегка отклонившись назад, Лотти протянула руку и достала тоненький регистр тысяча девятьсот семидесятых годов со ссылками от А100 до АА550. Она нашла, по её мнению, соответствующие страницы, поспешно сфотографировала их, не читая, и вернула регистр на полку. Она искала регистры с именами мальчиков и нашла их на нижней полке; нашла книгу тысяча девятьсот семьдесят пятого года, сфотографировала каждую страницу и вернула книгу на её прежнее пыльное место. То же самое Лотти проделала с регистрами за первую половину тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Она не могла позволить себе прочитать всё сейчас. И задалась вопросом, почему не мог отец Джо точно так же сделать фотографии этих регистров и отправить ей по электронной почте?
Дверь открылась, на пороге стоял отец Джо, держа руки в карманах.
— Вчера вы предположили, — сказала Лотти, — что всё это неким образом связано с епископом Коннором, но я не вижу тому никаких доказательств.
— Посмотрите на подпись в конце каждого ряда, обозначающего переезды священников, — попросил он.
Что Лотти и сделала: написано тонким почерком, но не было сомнений, чьё имя там было указано. Теренс Коннор.
— Мне нужно позвонить Бойду, — сказала детектив.
— Зачем?
— Хочу, чтобы он поговорил с этим отцом Корнелиусом Моханом. Он служил в приходе Рагмуллина и был закреплён за «Санта-Анджелой» в течение трёх лет. — Лотти посмотрела на телефон — сигнал отсутствовал. — Давайте выйдем на свежий воздух, — предложила она.
Казалось, тошнота вот-вот одолеет её после всего прочитанного. Пройдя мимо отца Джо и перешагивая по две ступеньки за раз, она спешила так, словно мертвецы с пыльных страниц ожили и следовали по её стопам.
На улице Лотти наворачивала круги под уличным фонарём. Высокие здания, будто склонившись вперёд, бросали тени вокруг неё, словно гравий в песок.
— Вы продолжите искать остальные регистры для меня? — спросила она. — Вдруг что-то найдёте? Я уверена, что все они связаны с «Санта-Анджелой».
— Да, конечно, — ответил отец Джо. — Но почему вы так уверены?
— Это, должно быть, прикрытие, и ошибка, которую допустил отец Ангелотти, как-то связана с номерами в этих регистрах. — Лотти достала телефон. — Наконец всё начинает обретать смысл.
Проверив сигнал, Лотти позвонила Бойду.
Глава 73
Тренажёрный зал уже закрывался. Зажигательная музыка постепенно стихала, кто-то включал и выключал свет. Бойд закончил разминку, выключил беговую дорожку и поспешил в раздевалку.
Майк О’Брайен застёгивал последнюю пуговицу на рубашке, потом застегнул запонки; лицо его покраснело от напряжения. Когда он повернулся спиной и натянул пиджак, у Бойда зазвонил телефон.
Бойд проверил входящий вызов, чертыхнулся и ответил:
— Бойд, — сказал он и стал слушать Лотти. — Отец Корнелиус Мохан, — повторил он, ища свою спортивную сумку. — Не могу найти ручку, подожди.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
О’Брайен протянул ему шариковую ручку, которую извлёк из кармана. Бойд взял её, кивнув в знак благодарности.
— Продолжай. Да, записал. Баллинаклой. Отлично. Да, первым делом.
Ему хотелось о многом спросить Лотти, но она положила трубку.
— Я тоже тебя люблю, — саркастически добавил Бойд, обращаясь к телефону в руке. Он вернул О’Брайену ручку, накинул сумку на плечо и вышел из тренажёрного зала, не отвлекаясь на всякие разговоры.
***
Баллинаклой — деревушка с населением в почти двести душ или грешников, — смотря как на этой взглянуть, — расположился в пятнадцати километрах от Рагмуллина, на старой трассе Атлоун-роуд.
Во дворе отец Корнелиус Мохан собирал дёрн в корзину. Между его потрескавшихся губ дымилась сигарета. Гордый своей ловкостью в его возрасте, он был расстроен тем, как снег обессилил его. Он боялся упасть и сломать бедро.
Когда он повернулся, чтобы пойти к дому, свет потускнел. Перед дверью кто-то стоял, закрыв собой свет лампы. Старый священник поднял седую голову и посмотрел прямо в тёмные глаза. Он почувствовал, как боль охватила его сердце, и дыхание стало затруднённым. Корзина с дёрном рухнула на землю, а сигарета выпала изо рта на снег, мгновение еще испепеляясь, затем почернела и погасла.
— Помнишь меня? — эхом отозвался голос, искажённый порывом ветра.
Пожилой священник посмотрел человеку в лицо, частично прикрытое чёрным капюшоном. И, хотя он постарел, глаза были такими же холодными, как в давние времена; бесчувственное существо, которому он сам помог стать таким. И он знал, что этот день настанет.
Отвернувшись, он пнул корзину в сторону и попытался бежать. Но его старые ноги отказывались быстро двигаться.
— Уходи! — прокричал он. — Оставь меня в покое!
— Значит, ты меня помнишь.
Рука схватила старика за плечо. Священник смахнул её и побрёл к углу своего дома, где споткнулся о железный гриль, стоявший у канализации. Старик упал на спину, и нападавший прыгнул на него сверху, прижимая к земле.
— Что тебе от меня нужно? — прохрипел старый священник.
— Ты украл у меня, — голос был угрожающим.
— Я никогда в жизни ничего не крал.
— Ты украл мою жизнь.
— Твоя жизнь уже ничего не стоила. — Старик плюнул. — Тебе стоит благодарить меня за то, что спас тебя от зла.
— Ты представил меня злу, ты, старый безумный ублюдок. Всю свою жизнь я ждал этого момента, и теперь, наконец, могу отправить тебя гореть вечным пламенем.
— Иди к чёрту!
Отец Корнелиус боролся и хватал ртом воздух, как только шнур сковал его горло. Ему казалось, он слышал звон колоколов, а затем провалился в темноту.
***
Бойд прижал палец к дверному звонку и не отпускал. Внутри горел свет, на заднем дворе тоже горели огни.
Никакого ответа.
— Пойдём, — сказал он Линч и пошёл вокруг дома. Задний двор был освещён светом маленькой лампы, слишком слабой, чтобы осветить большое пространство. Луна, висевшая низко в небе, бросала на деревья мягкий свет.
Линч следовала за Бойдом. Он был рад, что позвонил ей, ему нужна была компания.
У задней части дома на земле проглядывался силуэт человека. Бойд вытянул руку, останавливая Линч позади себя.
— Что? — спросила она, врезавшись в него.
Бойд оглянулся на неё, приложил палец к губам и прислушался.
— Жди здесь, — прошептал он и двинулся к фигуре, стараясь не наступить на что-либо, что могло оказаться уликой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он нагнулся над седовласым священником и приложил два пальца к его шее. А затем понял, что действия его бесполезны, когда увидел затянутый вокруг шеи старика шнурок. При тусклом свете лицо его было бледно-голубым, а невидящие глаза, казалось, смотрели прямо сквозь него. Прогорклое зловоние посмертного испражнения стирало все другие запахи. Бойд встал и осмотрелся кругом, насколько позволял слабый свет лампы.
