том, что и ранее принимавший в войне исключительно номинальное участие сардинский король Карл Альберт решил сменить сторону. Новость благодаря уже достаточно развитой телеграфной сети в Европе преодолела немалое расстояние: прошла через Францию, Нидерланды, Ганновер, Данию и Швецию и в Пешт попала «с востока». Так мы с некоторым запозданием узнали, что тридцатитысячный сардинский корпус вместо того, чтобы идти на помощь Вене начал оккупацию Венецианской области Австрийской империи. Падающего — толкни в чистом виде.
Вообще даже просто перемещение с места на место такого огромного количества людей дело крайне непростое. Нужно учитывать пропускную способность дорог, работу снабжения, погоду… А если накладывать все это на боевую обстановку, так и вовсе. Например, очевидно, нельзя отправить все войска по одной пусть даже самой лучшей дороге. Просто, потому что армия растянется на десятки километров и станет уязвимой для вражеских ударов. Вместо этого необходимо «разделять потоки», находить пусть не столь удобные, но необходимые параллельные пути, проселочные дороги, а иногда и откровенные тропы. Плюс все это нужно так синхронизировать, чтобы — ну это в идеале так конечно редко получается — к конечной точке, туда, где предстоит сражение, все части армии пришли одновременно. В противном случае враг разобьет твои дивизии и корпуса по отдельности и только спасибо скажет за плохую работу штаба. А ведь еще есть артиллерия, ракеты, обозы, воздухоплавательные парки, госпитали, всякие тыловые части. Они с одной стороны должны идти во втором эшелоне, а с другой — и отставать далеко не имеют права, поскольку без них боеспособность всего армейского организма резко падает. Плюс координация снующей вокруг конной разведки, обработка поступающей от нее информации…
Когда я первый раз увидел, как полноценно работает штаб первой армии — проникся по-настоящему. Только в этот момент я понял, что у австрийцев изначально просто не было шансов против русской армии, и дело не в винтовках, пушках или воздушных шарах — хотя они тоже были очень важны, естественно.
Штаб работал — ну на мой дилетантский взгляд, конечно, — хорошо. На огромной карте развернутой на стене походного штабного шатра были отмечены все свои части, и их передвижения отмечались буквально в реальном времени. Для контроля за отдельными частями армии использовались передвижные телеграфные посты, смонтированные на трех повозках. Одну повозку занимала громадная батарея весом в полтонны, и дающая возможность работать аппаратуре автономно. Да, до нормального радио системе было как до луны. Необходимость постоянно сматывать и разматывать провода, устранять обрывы, с неприятной регулярностью чинить выходящее из строя оборудование — все это присутствовало, однако само мышление русских генералов, сумевших принять на ментальном уровне все появившиеся за последние двадцать лет новинки, ушло несоизмеримо дальше нежели мышление их противников.
Пока австрийцы и французы все еще размышляли категориями наполеоновских войн, этот самый Чеодаев, по сути, формировал облик войны будущего, по которому военные конфликты будут протекать в следующие несколько десятилетий вплоть до появления на поле боя миллионных армий, тяжелой артиллерии, пулеметов, радио, и самоходных бронемашин.
4 июня русско-венгерская армия подошла к городу Дьору, возле которого с основными силами стоял Радецкий. Соотношение сил было примерно такое: с одной стороны — сто девяносто тысяч русских и порядка восьмидесяти тысяч венгерских солдат. С другой — сто тридцать тысяч австрияков, двадцать саксонцев, тридцать пять баварцев и тридцатитысячный французский корпус маршала Вале.
Поскольку мы имели достаточно значительное превосходство в силах, Каменский направил два кавалерийских корпуса для глубокого обхода вражеской армии с юга, атаковав одновременно позиции вражеской армии в лоб, чтобы сковать силы неприятеля и не дать ему отреагировать на возникшую угрозу.
— А все-таки снаряды — дрянь, — глядя на поднимающиеся посреди траншей австрияков разрывы пробормотал я. Естественно враг достаточно быстро осознал преимущества «траншейной» обороны и начал перенимать русский опыт, что резко снизило эффективность русской артиллерии. Снаряды полевых пушек лились из серого чугуна — просто по причине дороговизны стали — что делало их стенки толстыми и оставляло не так много места внутри для взрывчатки. Около 700 грамм в снарядах 88 мм пушки и около 1300 грамм в 107 мм гаубичном. Укрывшейся в окопах пехоте обстрел наносил гораздо меньше урона чем хотелось бы, а устраивать недельную артподготовку в стиле Первой Мировой — у нас банально не было боеприпасов.
— Папа, а почему мы здесь, а не в штабе? — Саша с такой же подзорной трубой стоял рядом со мной на вынесенном в сторону наблюдательном пункте.
— Потому что не нужно мешать людям делать свою работу, — не отрывая взгляда от происходящего на поле боя пробормотал я. Под прикрытием артиллерии построившись цепями вперед пошла русская пехота. Благо австрийская дульнозарядная артиллерия представляла реальную угрозу только при стрельбе картечью в упор. — Ты разбираешься в том, как нужно командовать армией?
— Не особо, — уверенности в голосе наследника слышно не было. Нет, он конечно, как и любой молодой человек имел собственное крайне важное мнение по любому вопросу, однако был все же достаточно разумным, чтобы понимать, когда с ним не нужно лезть в первые ряды. Изначально Саша естественно хотел принять в бою непосредственное участие на передовой, но на эту идею я наложил свое вето.
— Ну вот и я — не особо. Так какой смысл путаться у профессионалов под ногами, — я щелчком сложил трубу и повернулся к сыну. В воздухе пахло сгоревшим порохом поднимая из глубин памяти воспоминания о кампании 1812 года. — Все, что от нас требовалось, мы сделали. Проехались по полкам, подняли бойцам дух перед сражением. Дали генералам боеспособную армию, теперь их очередь работать.
— А как же твоя история с атакой измайловцев во время Бородинской битвы? Тогда ты считал по-другому, — с легкой ехидцей в голове спросил сын.
— Я был молодой и глупый, — я качнул головой и опять разложив трубу принялся разглядывать происходящее на поле битвы. Там первые цепи какого-то русского — с такого расстояния было трудно разобрать принадлежность — пехотного полка ворвались в передовые траншеи австрияков и принялись устраивать там геноцид. — Совсем не обязательно повторять мои ошибки.
Первую атаку австрияки все же сумели отбить, вовремя контратаковав, но увлекшись подставились под обстрел русских пушек и, понеся существенные потери, были вынуждены вновь отступить.
В это же время 17 пехотный корпус под командованием великого князя Михаила Павловича совершил глубокий обход австрийской армии с юга и ударил по ее левому флангу, заставив Радецкого бросать на отражение угрозы свои резервы в составе
