Я смотрел на Герасимова, все еще не понимая, что произошло, и ждал, что он будет делать дальше. Николай осмотрелся в надежде увидеть остальных товарищей, но возвращаться к месту боя не было смысла, мы потеряли слишком много высоты.
На пути к аэродрому в спокойной обстановке причина происшествия стала понемногу проясняться. Николай чувствовал себя бодро, даже улыбнулся. Просто сказалось кислородное голодание, в результате чего произошла временная потеря сознания.
Герасимов произвел посадку первым. Прислонившись к фюзеляжу самолета, он медленно расчесывал волосы, держа в другой руке маленькое зеркальце, а когда я подошел к нему, он, не глядя на меня, вдруг произнес слова, которые я не ожидал услышать:
- Что же, дружище, не помогал мне в трудные минуты?
- Что мог, то сделал, - ответил я, стараясь сдержать обиду.
Герасимов быстро оглянулся в мою сторону и протянул мне круглое зеркальце.
- Извини, пожалуйста, я обращался не к тебе, а к моему второму пилоту.
На обратной стороне зеркала была наклеена фотография улыбающегося мальчугана.
- Сын, - пояснил Герасимов. - В Испании и здесь летаем вместе.
Положив зеркало в нагрудный карман гимнастерки, Николай обнял меня и задумчиво сказал:
- Спасибо. Я услышал твои пулеметы...
Спустя много лет на встрече ветеранов-летчиков в Военно-воздушной академии ко мне подошел старший лейтенант. Он назвал меня по имени и отчеству и передал привет от своей матери. Я, конечно, не узнал в этом статном молодом летчике того самого мальчугана, фотографию которого видел в Монголии. Николая Герасимова уже не было в живых, но его желание исполнилось: сын стал летать самостоятельно и, кажется, тоже не расставался в полетах с фотографией отца.
22 августа подвижные силы наших наземных войск прорвались в район озера Узур-Нур. При поддержке бомбардировщиков и истребителей танкисты с ходу атаковали японские склады с бензином и боеприпасами. К небу поднялись огромные столбы черного дыма.
Нашим успехам в Монголии сопутствовали хорошие вести с Родины. Я говорю хорошие, потому что в то время нам, летчикам, трудно было разобраться в том, что заключенный 23 августа с Германией пакт о ненападении был всего лишь лицемерным ходом Гитлера. Однако уже в первых числах сентября фашистское нападение на Польшу поколебало у многих из нас возникшую было веру в спокойное положение на наших западных границах. Невольно приходила мысль: может быть, между Германией и Японией существует тайный договор? Почему почти совпали война, начатая немцами там, на Западе, и конфликт, затеянный японцами здесь, на Востоке?
Тем временем разработанный комкором Жуковым план разгрома японских оккупантов проводился в жизнь точно по календарю. 23 августа советско-монгольские войска замкнули кольцо окружения, и начался разгром противника. Только за первые три дня нашего наступления японцы потеряли в воздушных боях семьдесят четыре самолета.
В эти дни в полку у Григория Кравченко пропал без вести летчик-испытатель, а здесь, на Халхин-Голе, - истребитель Алексей Филиппович Тамара. Погиб мой самый близкий товарищ Виктор Рахов.
С командного пункта на Хамар-Дабе увидели, как на небольшой высоте самолет И-16 перелетел Халхин-Гол и сразу пошел на вынужденную. Полковник Лакеев тут же поехал на эмке к самолету. В кабине И-16, в полубессознательном состоянии сидел тяжело раненный Рахов. Лакеев немедленно отправил его в госпиталь. Операция не помогла. Наутро Виктор Рахов скончался, Погиб он от случайной пули. Не было воздушного боя, не рвались зенитные снаряды, Рахов летел на малой высоте над противником, и вдруг всего лишь одна японская пуля, возможно, из солдатского карабина, пробила самолет снизу. Напрягая последние силы, Рахов все-таки сел, вырвал у смерти еще несколько часов. Думая о нем в те дни, я вспоминал городок, где мы три года вместе служили, вспоминал, как вместе участвовали в воздушных парадах над Красной площадью, сидели за одним столом в Кремлевском дворце, в Георгиевском зале, на праздничных приемах. Виктор летал виртуозно. Однажды я предложил Анатолию Серову сделать полет всей нашей пятеркой, связав самолеты между собой тонкой бечевкой. Серов приказал раньше проверить этот вариант мне и Рахову вдвоем. И мы с Виктором выполнили этот полет, не порвав в воздухе шпагат, а потом такой же полет повторили всей пятеркой.
И вот на всем этом поставила точку одна случайная пуля...
Однако сопротивление японцев было бесполезно. Наши подвижные соединения завершили окружение противника, и попытки японского командования прорвать кольцо окружения ударами подтянутых резервов успеха не имели.
А 29 августа нам уже был зачитан приказ командующего 1-й армейской группой.
"Герои Халхин-Гола! - обращался к нам пока еще не очень известный комкор Г. К. Жуков. - Вашими доблестными действиями враг полностью уничтожен. Приказ командования об окружении и разгроме захватчиков блестяще выполнен.
Товарищи бойцы, командиры, комиссары и политработники!
Вашими доблестными подвигами гордится великий советский народ. Вы вписали новые славные страницы в историю героических побед Рабоче-Крестьянской Красной Армии. История войн знает не много примеров такого блестящего выполнения плана окружения и уничтожения большой группы противника, какой осуществили вы. Части Рабоче-Крестьянской Красной Армии еще раз показали всему миру всесокрушающую силу и мощь советского оружия. Японская военщина получила новый предметный урок, который отрезвит зарвавшегося соседа...
Вечно будут славиться имена бойцов, командиров и политработников, павших в боях за дело нашей великой Родины, за коммунизм!
Командующий группой комкор Г. и у к о в
Член Военного совета дивизионный комиссар М. Никишев
Начальник штаба группы комбриг М. Богданов
8.30 29.8.39 г. Хамар-Даба".
К утру 31 августа территория МНР была полностью очищена от японских оккупантов, но воздушные дуэли продолжались. Несмотря на полный разгром наземных войск генерала Комацубары, японцы не хотели признавать за нами господство в воздухе. В последних воздушных боях мы встретились с камикадзе, летчиками-смертниками.
Я не могу подтвердить это какими-либо документами, но сам я уверен в этом, потому что не раз наблюдал атаки японцев, явно рассчитанные на столкновение самолетов в воздухе. И видел это не только я, но и многие мои товарищи. Мы стали осторожнее, а тех японцев, которые шли на таран, старались сбивать в первую очередь. И это нам удавалось.
В последних сентябрьских боях мы чуть не потеряли Александра Николаева. Вернувшись из боя, он садился последним, и вдруг там, где приземлялась его "Чайка", раздался скрежет железа и поднялось целое облако пыли. В нем на несколько секунд исчез самолет, а когда пыль рассеялась, мы увидели искореженную "Чайку", лежавшую вверх колесами. Когда мы подбежали к машине, Николаев, поцарапанный и весь в пыли уже стоял на ногах, держась за помятый руль поворота. Все обошлось хорошо. Саша даже нашел в себе силы пошутить:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
