Рейтинговые книги
Читем онлайн Ночь молодого месяца (сборник) - Андрей Дмитрук

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67

…Начинал клокотать самовар, как здоровенный обиженный кот, и ждала своей очереди чувственно-алая клубника в корзинке.

— Скажите, вы действительно меня не помните? Совсем, совсем?

Она положила вилку и уставилась не мигая на благодушного Ведерникова со стаканом в руке. Андрей Ильич, стараясь не дрогнуть, сидел и напряженно желал: ну узнай, узнай же, черт тебя побери, актриса, докажи мне хоть задним числом, что есть в тебе что-нибудь, помимо целеустремленности для себя и улыбчивого безразличия для других?!

Хочешь ты или не хочешь, но я твоя молодость.

…Нет, не подашь виду, даже если давно узнала. Если с самого начала не сочла нужным, то теперь-то уж не сдашься. Вот в губах и бровях появляется полуигривое, полувиноватое выражение: «Пощадите, жизнь так длинна, столько встреч, подскажите; будьте наконец джентльменом!» Почему, почему до сих пор не верю я в твою искренность? Горе мне!

— Центр Витала, — сказал он и назвал точную дату. — Встреча с молодыми учеными, ваша премьера «Взгляд с высоты».

— Тридцать лет, — прошептала она, поддаваясь очарованию, и Андрей Ильич невольно подумал: почему сегодняшней, почти не стареющей женщине так же свойственна ностальгия по прошлому, как и ее рано отцветавшим прабабкам?

— Потом мы ужинали в ресторане Центра. Нас познакомил Арефьев.

Вспомнила! Не сумела скрыть внезапную дрожь ресниц. И не Арефьева вспомнила, а его, Ведерникова, несуразнейшего из ее знакомых.

Он тогда перебрал коньяку с Арефьевым, бывшим пилотом-Разведчиком, седым, ястребиноглазым и ушлым, как сам сатана. Стал через три столика призывно смотреть на актрису, блиставшую в своей компании, и говорить старому пилоту, как давно хочет он познакомиться с ней, до какой степени близка она к его идеалу женщины… Андрей Ильич и сейчас не мог бы сказать, насколько все это было правдой и насколько — следствием выпитого. Быть может, в форму порыва к Элине отлилась в тот вечер его всегдашняя тоска по красоте и гармонии? Тоска, из-за которой и стал он биоконструктором? Арефьев доел кружочек лимона, салфеткой промокнул рот и пошел по залу. Ох, решительный народ Разведчики! Андрей Ильич холодным потом облился, раскаиваясь, что пооткровенничал, но было поздно. Маленький Арефьев галантно жужжал над ухом Элины, не показывая открыто в сторону их столика, только так склонив лоб, чтобы актриса поняла, куда смотреть.

Пилот знал всех на свете. Через минуту Ведерников был позван и посажен рядом с Элиной. Он не запомнил толком, о чем они тогда говорили. Так, застольный треп, понемногу обо всем. «Биоинженерия? Но разве может быть что-нибудь прекраснее человеческого тела?» — «Извините, какого тела? Квазимодо или Дискобола? Диапазон слишком велик…» — «Если все будут похожи на Дискоболов и Артемид, на Земле станет скучно». — «Тогда мы дадим человеку пластичное тело, принимающее различные формы по его воле… Сегодня ты один, завтра другой!»

Поговорили о только что прочувствованном витакле. Разнеженный Андрей Ильич насыпал похвал, что было очень кстати: неприметный человек напротив оказался режиссером. Впрочем, плевать было Ведерникову и на режиссера, и даже на услужливого друга Арефьева. В скромной лимонной сорочке мужского кроя, с черным грузинским браслетом на худом запястье, потягивала ледяной «Либфраумильх» изумительная женщина и чуть ли не застенчиво улыбалась вымученным остротам Ведерникова. Пахло от нее чем-то миндально-горьким, непонятным и кружащим голову. Андрей Ильич стремительно сходил с ума и чувствовал, что сходит, и было ему так страшно и сладко, что даже не пытался остановиться…

…Чуть ли не самым трудным было потом, через двенадцать лет, когда он смог воспроизвести этот запах. Никому не пожелаю загружать целые комплексы машин, толком даже не умея сформулировать задание. Какие букеты выдавали машины! Одоэффектор травил и глушил Ведерникова чудовищными смесями мускуса и горелой шерсти, мяты, формалина, орхидей — или это одурманенный мозг подбирал аналогии?..

— Подождите, — сказала наконец Элина, радостно и растроганно отворяя ореховые глаза. Глаза у нее были странной формы: правильно закругленные сверху и как бы подрезанные прямым нижним «веком. Оттого и сиять умели по-особому. Дорого бы дал Андрей Ильич тогда, тридцать лет назад, за такой взгляд при встрече у живого театра.

Она так долго качала головой, не отрывая зачарованных глаз от лица Ведерникова, что у того в глубине души, опоздав на треть века, шевельнулось сожаление: а не рано ли он тогда отступил? Обиделся, видите ли, на черствость, балованное дитя!

Но Андрей Ильич был мудр и сразу понял: годы. Сейчас она — по привычке к самовнушению — навеяла себе сентиментальную грусть, а он, Ведерников, выступает в роли материальной приметы давних лет наряду с какими-нибудь воробьями или весенними лужицами.

— Я, я самый. И под театром торчал, и письма вам писал на семи страницах, и стихи.

— Помню, — все так же завороженно глядя, нараспев сказала она. И опять Ведерников понял, что речь идет не о нем, а о молодой Элине…

…Ты умница! Как ты тогда выступала по телевиту! В одной из своих любимых цветных сорочек с длинными углами воротника, распустив массу льющихся солнечных волос, ты сидела в моей комнате, за моим столом. А слева, упираясь спиной в мои книжные стеллажи, оседлал бархатный бабушкин стул Родайтис, постоянный ведущий «Панорамы искусств». В комнате стоял неповторимый запах твоей парфюмерии, дразнящий и убаюкивающий.

Как всегда, взвешивая каждое слово, ты говорила о том, почему до сих пор существует живой театр, почему не задохнулся сей древний старец, родившийся в повозке Фесписа, даже под натиском управляемых снов — психофильмов, псевдожизни — пятичувственного витала и его отрасли, телевита, позволяющего вам с Родайтисом сидеть и разглагольствовать одновременно в миллиардах жилблоков.

Не так давно под крик рекламных фанфар первые добровольцы возложили на свои буйные головы электрокороны сублиматоров. Новая эра в искусстве! Каждый может стать автором, режиссером, художником и исполнителем главной роли! Причем в отличие от психофильма сублиматор сохранит вам ясное сознание, даст возможность оценивать события и произвольно управлять сюжетом. Машина лишь эстетически освоит ваш замысел, насытит его всеми реалиями. По желанию к сублиматору прилагаются информкассеты: «Древний Египет», «Эллада», «Тибет», «Планета кристаллической жизни», «Дно океана» и так далее, так что достоверность обстановки обеспечена.

Но все-таки и сублиматором не будут попраны маска, котурны и бутафорский кинжал — ты была тогда уверена в этом, и ты оказалась права. Живой театр не претендует на подмену реальности, но несет в себе то, что не под силу смоделировать никакой биотронике, — свободу _выбора точки зрения_. Непосредственное участие в таинстве, имя которому — _игра_. Биотронные чувствилища уязвимы именно тем, что они всамделишные, ты их раб. А здесь ты ребенок, которому предлагают считать ковер океаном, а четыре стула — каравеллой Колумба. Ассоциации распряжены и выпущены в чистое поле. Актер на сцене только заводила, самый озорной участник игры.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ночь молодого месяца (сборник) - Андрей Дмитрук бесплатно.
Похожие на Ночь молодого месяца (сборник) - Андрей Дмитрук книги

Оставить комментарий