Она хотела спросить его, где он был, хотела знать, почему отвернулся от нее, но сейчас все это не имело значения. Не тогда, когда он снова был в ее объятиях. Она зарылась пальцами в его длинные волосы. Обычно он подстригал их гораздо короче, но отрастил специально для нее. Как сексуально он выглядел с длинными волосами. Носил ли он их забранными или позволял шелковистым локонам касаться плеч, он, безусловно, самый великолепный мужчина, когда-либо ходивший по земле.
Она посмотрела в его глаза цвета…
— Здравствуй, любовь моя.
Ри вздрогнула от ненавистного голоса, который проник в сон, и попыталась отвернуться от Балладина, вернуться в то место со своим возлюбленным, но сон испарился. Боль от неровностей пола пронзила ноги. Ри искала свет, который был внутри, свет, который делал ее самой собой. Это то, что поддерживало, но она боялась, что теперь это погибло.
— Посмотри на меня, — потребовал Балладин.
Она держала голову опущенной, хотя и не по своей воле. Ей слишком трудно поднять ее. Цепи Мордара высасывали каждую унцию силы, чем дольше были на ней.
— Что? Никакого сарказма? — насмехался Балладин. — Свет погас, любимая? Я думал, ты продержишься дольше. Возможно, ты не так сильна, как я думал.
Ри хотела запомнить ненависть к Балладину даже после того, как станет Тёмной. Он будет первым, кого она убьет. Она больше не отрицала, какой будет ее судьба. Ри приняла то, что должно произойти, но будут и последствия. Она смутно слышала крики откуда-то из подземелья. Это женщина, и по страху и боли в криках, Ри точно знала, что на нее напало. Это то же существо, которое напало на нее. К крикам женщины присоединился мужской рев. Ри хотела посочувствовать им, но не могла заставить себя чувствовать что-то особенное.
Балладин наклонился ближе.
— Ты слаба, любовь моя.
Она даже не могла заставить себя придумать ответ. Он прав. Балладин всегда был прав насчет нее, во всем. Разве не он сказал, что между ней и ее любовником ничего не получится?
— Отдайся Тьме, — соблазнительно прошептал он. — Отпусти боль и прошлое. Стань той, кем должна быть.
Должна быть. Она должна охранять свою Королеву. Должна делать все, что в ее силах, чтобы досадить Королям Драконов. Она должна быть на Солнце.
— Нет, — сказала она, хотя это вышло больше похоже на бормотание, чем на крик, который она намеревалась.
— Ты никому не нужна, кроме меня, — продолжил Балладин. — Мне пришлось причинить тебе боль, чтобы сломать и погрузить во Тьму, которая поставит других на колени. Просто скажи «да», и я смогу освободить тебя от этих цепей.
Ри отчаянно хотела снять цепи, но не настолько, чтобы отказаться от последнего своего света.
— Никто не придет за тобой, — сказал Балладин с ноткой ликования в голосе. — Даже Король Драконов. Он отверг тебя, помнишь? Бросил тебя, отказавшись от твоей любви. Он отбросил тебя в сторону, как кусок грязи, от которого не смог избавиться.
Нет!
Крик эхом отдавался в голове, даже когда Ри начало трясти от ярости.
Глава 33
Кон прорывался дверь за дверью в подземелье в поисках Балладина. Он не смог освободить Кирила или остановить то, что нападало на Шайру, но мог убить ублюдка, который все спровоцировал.
Рис находился в другом конце крепости, безуспешно разыскивая Ри. Так похоже на Балладина — переместить Ри в последнюю минуту, прежде чем они смогли бы добраться до нее.
Кон пинком распахнул следующую дверь и замер, когда его взгляд упал на Балладина, сидящего на корточках рядом с кем-то. Кон с трудом узнал в этом ком-то Ри, и, вероятно, не понял бы, что это она, если бы она не начала светиться. Что бы Балладин ни шептал ей на ухо, это сработало вопреки его ожиданиям, если судить по выражению лица. Балладин поднялся и сделал пару поспешных шагов назад.
Рис ворвался внутрь и резко остановился рядом с Коном.
— Вот черт.
— Нет спасения от того, что последует дальше, — произнес Кон Балладину.
Балладин резко повернул к нему голову.
— Мне как раз таки удастся спастись.
В следующую секунду Балладин исчез. Кон крикнул Рису, чтобы тот предупредил Кирила. Рис выбежал обратно, а Кон направился к Ри, чтобы попытаться успокоить ее, прежде чем она разрушит крепость. Только однажды до этого Кон был свидетелем взрывной силы ее ярости. Когда пыль осела, от королевства ничего не осталось.
— Ри! — крикнул он, приближаясь. — Ри, тебе нужно сосредоточиться. Думай о созидании, а не о разрушении!
Его слова не проникали в ее разум, и сияние усилилось. Кон остановился и прикоснулся к ней, только чтобы отдернуть руки, когда обжегся. Ее голова поднялась, странный блеск исходил из ее глаз. Она открыла рот и закричала, и сияние сорвалось с ее губ. Внезапно ее руки раскинулись, звон цепей заглушил крик. Кон с беспокойством наблюдал, как что-то поднимало ее вверх, пока она не повисла в воздухе, а свечение не стало ослепительным.
На полсекунды воцарилась тишина, прежде чем взрыв от Ри сотряс само основание крепости. Кон отлетел назад от ударной волны. Он врезался в дальнюю стену, удар вышиб воздух из легких как раз в тот момент, когда стены рухнули, зажав его руку. Кон прикрыл голову свободной рукой, пока куски камня дождем посыпались на него с потолка. Прошло несколько минут, прежде чем обвал прекратился. Он поднял голову и стряхнул грязь и мусор, осматривая взглядом обломки в поисках Ри. Он нашел ее неподвижно лежащей на груде камней, больше не светящейся. Кон попытался подняться, но его правая рука была зажата. Свободной рукой он оттолкнулся от ближайшего камня, но это ничем не помогло. Он продолжал отбрасывать обломки так быстро, как только мог. Ри сейчас уязвима, а значит пришло идеальное время, чтобы отвезти ее в безопасное место, прежде чем она проснется и повторит процесс.
Он должен позаботиться о Ри, Рисе, Кириле и Шайре, чтобы они могли выбраться до того, как их найдет кто-то их Тёмных. Кон попыталсь отодвинуться от большого камня, который позволил ему почти освободиться, но его внимание привлекло какое-то движение. Кон поднял глаза и увидел фигуру в большом отверстии в стене рядом с Ри. Фигура обрела очертания человека, который повернулся к нему.
Гнев пронзил Кона, когда он узнал фигуру.
— Ульрик, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Его заклятый враг лукаво улыбнулся.
— Ты думал, я не узнаю, что ее похитили?
— Оставь ее.
— Или что? — спросил Ульрик. — Может, мы, наконец, сразимся, братишка?
Кон дернул, прижатой камнем, рукой, но сумел лишь содрать
