– Да? – проговорил он.
– Я никогда не осуждаю человека за прошлое, Эван. Я знаю, что Меллиора некогда имела надежды на союз...
– Я говорил ей, что это невозможно, – мягко перебил его Эван.
– Кажется, вы хороший человек и отличный воин, – ровным тоном произнес Уорик. – Служите мне, как служили Адину, и все у вас будет хорошо.
– Спасибо.
– Хотя должен вас прямо предупредить. Если тронете ее, вы, вероятно, умрете.
Некоторое время Эван стоял, опустив голову, затем, поколебавшись, посмотрел на Уорика.
– Сэр, я не причиню ей неприятностей. Видите ли, я слишком ее люблю и не хочу создавать ей трудности.
– Мне очень жаль, – сказал Уорик.
Эван снова пожал плечами.
– Будьте к ней добры, сэр. Порой она может наговорить лишнего, это дает ей возможность разрядиться. Она сильна, мужественна и...
– И?
Эван вспыхнул:
– Прошу прощения. Я знаю ее с детства.
– Мне это известно, и об этом излишне напоминать.
Эван улыбнулся и кивнул.
– А теперь займитесь своими делами, Маккинни. День был долгий и трудный для нас обоих.
– Да, лэрд Лайэн. – Прежде чем выйти из комнаты, он повернулся и добавил: – Сэр, вы даже лучше, чем я ожидал. Служить вам будет не так уж трудно.
Эван вышел. Уорик несколько минут оставался на месте, барабаня по столу пальцами, затем вдруг почувствовал дрожь и понял, что замерз. Поднявшись, он направился в свои покои.
Меллиоры в спальне не было, и он прошел под арку. Ванну принесли, как он и приказал. Это было старинное кельтское корыто из плотного дуба, украшенное по периметру искусной резьбой. Оно было глубоким и даже более длинным, чем то, которое он привез для себя. От воды поднимался пар.
Меллиора принимала ванну.
Она лежала на спине, положив голову на деревянное изголовье, волосы ее свешивались с края корыта. От воды исходил запах свежескошенного луга. Вода закрывала все тело, и тем не менее от этого зрелища у него мучительно заныло в чреслах.
Меллиора вдруг открыла глаза, словно почувствовав чье-то присутствие. Она села в ванне и уставилась на Уорика.
– Похоже, вода очень теплая, – сказал он.
– Да.
Он сел на сундук и снял с себя ножны, оружие, кольчугу и одежду. Пока он раздевался, Меллиора смотрела на огонь, на мыло и воду. Когда она все-таки повернула лицо в его сторону, ее глаза широко раскрылись то ли от испуга, то ли от удивления. Он шагнул в ванну.
Меллиора ухватилась за края корыта, словно собираясь выскочить из воды.
– Нет! – приказал он, схватив ее за запястье.
О том, как стучит ее сердце, Уорик мог судить по жилке, которая билась на шее. Он улыбнулся.
– Я только что беседовал с юным Маккинни, – сказал он.
– Да? – процедила она, и Уорику стало ясно, что никакие другие чувства, владевшие ею в этот момент, не способны заглушить ее интерес к услышанному.
– Он мне понравился.
– Тебе? Понравился? Как великодушно!
– Вот мыло. Помой мне спину.
– Я думала, ты будешь спать в другом месте.
– Я сейчас не сплю. Как и ты. Помой спину.
Он подал ей мыло, повернулся спиной и поразился размеру корыта. Должно быть, кельты совершали в нем удивительные ритуалы, подумал он.
Меллиора так и не притронулась к нему.
– Меллиора, прошу тебя...
Мыло коснулось его плеч. Он опустил голову. Ее пальцы легко задвигались по его спине.
– В самом деле, Маккинни восхитил меня.
– Он достоин восхищения.
– Да, он мне очень понравился. Однако сделай доброе дело и предупреди своего друга, что я его убью, если он хотя бы прикоснется к тебе.
Пальцы Меллиоры замерли. Уорик вспомнил об оружии, развешанном по стенам комнаты. Резко обернувшись, он увидел, что ее пальцы крепко стиснули брусок мыла. Он взял мыло у нее из рук.
– Повернись.
– Что?
– Повернись, я помою тебе спину.
– Я и сама могу...
Уорик повернул ее спиной к себе, собрал волосы в узел и уложил на затылке. Он почувствовал, как она напряглась, однако протестов не последовало. Он намыливал ей плечи, шею, затем его рука опустилась к ребрам. Уорик ощутил, как по ее телу пробежала дрожь, и она спросила:
– Зачем ты это делаешь?
– Я исследую приз, – сказал он, наклоняясь к ней. Он просто не мог удержаться от этого. Его руки снова мягко заскользили по плечам, по спине, по животу, затем поднялись выше и накрыли полные полушария грудей.
Меллиора затаила дыхание.
Намыленные пальцы дотрагивались до отвердевших сосков, скользили по грудям, гладили чувствительную ложбинку между ними. Потом начали движение вниз, к животу.
Игра с завитками волос между ног длилась лишь мгновение. Пот, не имеющий ничего общего с водой, выступил над бровями Уорика. Что это он, черт возьми, затеял? А как же с его будущим, с продолжением династии, рода, имени?
Его имени. Имени его отца. Имени ребенка.
Он закрыл лицо рукой и выронил мыло.
– Выходи! – хрипло сказал он.
Впервые она с готовностью подчинилась его приказу. Через несколько мгновений Меллиоры в ванне уже не было.
Время, сказал себе Уорик. Нужно набраться сил и выждать время.
Глава 17
Отец Фагин служил заупокойную мессу, и его красивый, успокаивающий голос разносился за пределами церкви, расположенной в южной части замка. Его слушали многочисленные прихожане, собравшиеся во внутреннем дворе. Фагин вознес хвалу людям, погибшим во время набега. А пока он говорил, Уорик всматривался в собравшихся на мессу людей. Понимали ли они, что Давид основательно внедрил феодальные устои в Шотландии, или же продолжали жить так, как жили всегда? Их защищали владельцы замка, а они, в свою очередь, отдавали господам часть того, что строили, создавали или выращивали. Владельцы были ответственны перед ними в годину бедствий, а их люди обязаны были нести воинскую повинность, когда в этом появлялась нужда. Феодализм породил дополнительно к существовавшим новые титулы; на земле, где родился Уорик, появилось много вольных людей, но в общем и целом жизнь изменилась мало. Убитые были добрыми христианами, хорошими отцами и кормильцами.
В течение всей мессы Уорик стоял рядом с Меллиорой. По окончании погибших торжественно отнесли на кладбище за пределами крепостных стен. Оно находилось на высоком холме, с которого открывался вид на море, и его можно было узнать по резным кельтским крестам. Здесь было сказано еще несколько добрых слов, после чего покойников опустили в могилу. Застучали комья земли...
Меллиора подошла к вдове молодого погибшего и тихонько заговорила с ней. К ним присоединился Уорик и передал женщине небольшой полотняный мешочек с монетами.
– Нас могут ожидать еще более трудные времена, – негромко сказал он.
