«Доверие», кажется. Ее руководству, как я слышал, наши местные расклады совершенно не интересны.
— Да, ты прав, не интересны, — кивнул попик, в его глазах появилось какое-то странное выражение. — Но проблема в том, что вы учитесь в другой школе для одаренных, так что вас вряд ли возьмут.
— Уже не учимся, — возразил глава рода, показав сообщение об отчислении на своем коммуникаторе. — Такие пришли всем семерым.
— Идиоты! — расхохотался служитель Бога. — Святой Боже, какие идиоты! Хотели выслужиться перед победителями и попали впросак! Да, парень, тебе сильно повезло, что тебя отчислили. Хороший у тебя ангел-хранитель. Ладно, иди, пытайся. Когда дотронешься до бегущей строки, сообщи, что учился в Высшей Магической школе, но отчислен по политическим соображениям. Обязательно скажи, что не из-за неуспеваемости, а именно по политическим соображениям, тогда возьмут. Или не возьмут, это уже Ивану Афанасьевичу решать. Так зовут директора «Доверия». От него ничего не скрывай! Он человек добрый, посочувствует и поможет.
— Благодарю вас! — снова низко поклонился Михаил.
— Проходи, — посторонился попик. — Следуй за остальными претендентами к дальней стене, там дождешься своей очереди, дотронешься до нужной записи вместе со всеми своими, после чего сообщишь о желании поступить в школу «Доверие». Обязательно скажи, что обучался магии ранее! Ну, я тебе уже говорил. Ничего не скрывай! Повторяю, Иван Афанасьевич — человек очень добрый, я с ним говорил после того, как первый из местных к ним поступил, очень толковый и умный учитель. А боевики у него такие, что втроем всех Тихомировых на ноль умножат и не запыхаются.
Еще раз поблагодарив Божьего служителя, Михаил пошел за двумя простолюдинами. Дойдя до дальней стены, он обнаружил на ней медленно текущие снизу вверх надписи, в основном, совершенно неинтересные. Найм учителей и охранников, набор каких-то кахаторов в истассу инеболически, поиск поедателей хабалокасса синергически и прочее в том же духе. Однако минуты через две показалась надпись о школе «Доверие», расположенной в межгалактическом пространстве. Она набирала на бесплатное обучение одаренных и не одаренных, причем последние становились после обучения одаренными. От такой новости молодой глава рода едва не упал на месте, это считалось в принципе невозможным. Школа предоставляла двести бесплатных мест, из которых было занято уже двадцать восемь, причем из одного мира не могло быть более шестидесяти учеников.
— А вы, клановые, чего сюда приперлись?1 — агрессивно вызверился на Лапиных какой-то кудрявый здоровяк цыганского вида. — Это наш шанс! Так и его забрать хотите, гады позорные⁈
— Если мы не сбежим из этого мира, то нас, как только выйдем из церкви, убьют, — не пожелал идти на конфликт Михаил. — Меня девочки попросили заколоть их, чтобы живыми этис тварям не достались. Смог бы ты заколоть родных сестер, лишь бы на позор не отдавать?..
Девушки тихо всхлипнули при этих словах. Здоровяк изменился в лице и отступил на шаг.
— Лапины! — выдохнул он. — Не смог бы… Ты это… Прости… Я не со зла…
— Понимаю, — кивнул молодой глава рода. — Вам клановые давно как кость в горле торчат, все под себя подгребли. Мне наши старшие говорили, пока были живы, что в империи дело к кровавому бунту против кланов идет. О нас вы слышали, что мы относились к простым людям как к людям, а не как к скотам. Но… нас перерезали Тихомировы. А кто они такие вы тоже знаете.
Безродные переглянулись и хмуро покивали. О кровных врагах Лапиных они действительно знали, поскольку те отличались какой-то нечеловеческой жестокостью и патологической жадностью. Платили за работу вдвое-втрое меньше других кланов, и попробуй возрази, забьют насмерть, а то и вовсе сожгут заживо. Специалистов держали на кабальных, практически рабских контрактах, которые заставляли подписывать пытками или угрозами убийства детей. Только имперская жандармерия заставляла сволочей хоть как-то держаться в рамках. Да и то они все время пытались вырваться за них, устраивали то одну провокацию, то другую. Поговаривали, что Владимир IIIподумывает об объявлении клана Тихомировых вне закона. Если это произойдет, то против них поднимется вся страна, слишком многим нагадили, слишком много зла сотворили.
Очередь медленно, очень медленно продвигалась вперед. Понятно, впрочем, почему — с каждым претендентом проводят пусть короткое, но собеседование. Михаил тревожился хватит ли мест, ведь из предоставленных его родному миру шестидесяти заняли уже сорок два, осталось всего восемнадцать. Однако перед ним осталось только шесть человек, и он надеялся, что их все же возьмут.
Молодой глава рода не знал, что у входа в церковь разыгрался целый спектакль. Василию Тихомирову, никогда не отличавшемуся терпением, надоело бессмысленно торчать перед входом в церковь. Он-то рассчитывал перехватить выживших в лесном домике, быстро расправиться с парнями, а девушек отвести в укромное место и там поразлечься с ними как следует. Особенно с наглой сучкой Веркой, строившей в школе из себя недотрогу. Но паскудные Лапины успели добраться до Москвы, а на людных улицах отец строго-настрого запретил ему устраивать разборки. Из-за этого мог пострадать весь клан. Эх, когда клан наконец призовет обнаглевшего императора к порядку? Отец говорил, что совсем недолго осталось. Скорее бы! Тогда можно будет делать все, что пожелает, не оглядываясь на дурацкие законы и обычаи.
Подождав еще немного, Василий не выдержал и решительно направился ко входу в церковь, откуда на него спокойно смотрел худой то ли монах, то ли попик.
— В вашу церковь вошли Лапины! — выплюнул Тихомиров. — Требую немедленно выдать их, или вы пожалеете!
— Они получили убежище, — безразлично отозвался служитель бога. — Хотите оспорить право убежища?
— Да плевать я хотел на ваше право убежища! — вызверился на него Василий. — Сейчас вытащу их! И не смейте мне мешать!
— Ну, попробуй, — попик ухмыльнулся настолько нагло, что у сына главы клана зачесались кулаки, так захотелось поучить его вежливости.
Он не выдержал и замахнулся кулаком. Но в то же мгновение из ниоткуда ударила молния, превратив этот кулак в нечто, покрытое красными волдырями. Василий от боли и неожиданности заорал, как резаный, к нему тут же подбежали боевики клана, видевшие все случившееся, и извинились перед попом, глядя на своего предводителя, как на последнего идиота. Всем же известно, что церкви находятся под защитой высших сил! Чем надо было думать, чтобы не только пытаться прорваться внутрь, но и угрожать святому отцу? Уж точно не головой. Скорее тем, на чем сидишь. Придется доложить о глупости сына боярину Тихомирову,
