И тут же понял, что Богородицу благодарил слишком рано.
В дверь, оттерев в сторону Чоппера и уложив носом в пол самого Чарли, вломилась неполная дюжина увешанных оружием мордоворотов. За ними, вытирая руки гигиенической салфеткой, в лавку вошел огорченно морщащийся Обух в сопровождении верного Мартина. Следом еще пара мордоворотов вела двух псов, один только вид которых внушал неподдельный ужас любому живому существу. Например, человеку не робкого десятка вроде Макса. На свою беду, того угораздило выйти в зал следом за своем партнером.
— Ты ненароком не наложил в штаны? — спросил его Обух, окидывая взглядом лавку. — Да нет… Не та вонь…
Он отодвинул в сторону окаменевшего от страха Макса и заглянул в подсобку. Некоторое время Хозяин боев без особого удивления рассматривал останки злосчастного Свистуна, потом обратил сочувственный взгляд на Макса. Чарли, тративший остаток сил на попытки вжаться в каменный пол лавки, вообще не удостоился решительно ничьего внимания.
Люди Обуха, не тратя времени попусту, потрошили шкафы и ящики кассы и сваливали все мало-мальски ценное в поставленный посреди комнаты мешок. Те, кому не хватило работы, затаскивали в лавку с улицы — из машины, на которой прибыли — объемистые канистры, источающие запах керосина.
— У вас, я вижу проблемы, ребята? — ласково осведомился Обух у исходящего холодным потом Макса и кивнул на покойника. — Что-то не поделили с парнем?
— М-мы, не х-хотели… — выдавил из себя Макс. Теперь настала его очередь заикаться. Было совершенно неясно, что он имеет в виду — умерщвление Свистуна или налет на букмекерскую контору.
— В другой раз я бы дал вам пару хороших советов, как избавляться от таких вот издержек производства, — все тем же сочувственным тоном продолжил Обух. — Какая-то пара канистр простенького раствора — и эта куча дерьма без проблем уйдет в канализацию. Но сейчас у нас получается совсем другой разговор… Вам, ребята, как больше нравится — поговорить с Джерри и Таузером, — кивнул он в сторону страховидных псов, — или просто сразу выложить все ваши заначки? Все равно они вам больше не пригодятся.
Макс покосился на собак, вдохнул запах керосина, которым, уже не торопясь, но и не теряя времени даром, поливали внутренность лавки люди Обуха, и быстро, глотая слова, затараторил:
— Я… М-мы можем найти для вас б-большие деньги… М-мил ионы… Т-только…
— Это откуда? — без особого интереса осведомился Обух. — Вы, часом, не клад отыскали, друзья?
— Эт-тот привез т-такую штучку, за которую отвалят м-ного, — пояснил Макс и подбородком указал на останки Свистуна.
— И где штучка эта? — поинтересовался вновь Обух. — И как ее зовут?
— Ш-штучку забрал М-мессер, — выпалил Макс. — Он и г-грохнул п-парня… Мы тебя с ним сведем… С Мессером.. И с п-покупателем — тоже… У того — д-деньги…
— Деньги — за что? — проявил наконец Хозяин боев признаки интереса к предложению Макса.
— З-за Бога гномов, — выдавил из себя Макс.
Глава 7
ПРОВОДНИК
Да, «дорожники» сдержали свое слово и за считаные минуты «вычислили» угнанный у какого-то растяпы «коронадо». Для осмотра машины отправился патруль, и в ожидании новостей команда Ван-Аахена разбилась на части. Левой отправился прислеживать за уже знакомым ему логовом Хозяина боев, а Полек был командирован за шляпой комиссара, забытой в кафе. Сам комиссар, на пару с капитаном, коротали время в готовой к срочному выезду тачке. Лейтенант вернулся скоро, обескураженный, но полный оптимизма.
— Память у меня стала ни к черту! — вздохнул комиссар, огорченно приглаживая свою изрядно поседевшую шевелюру. — Я был уверен, что оставил свою шляпу в этом… как его… в «Друге аппендикса».
— Желудка, — улыбнулся в ответ лейтенант Янковски. — Желудка, комиссар, а не аппендикса и не прямой кишки… Но я готов вам поклясться, что ее там уже не было, когда я забежал туда. Как ни странно, никто на нее не обратил внимания. Сомневаюсь, что кто-нибудь э-э…
«Что кто-нибудь мог позариться на подобное добро», — чуть было не брякнул он, но вовремя спохватился и вслух выдал:
— В общем, я сомневаюсь, что кому-нибудь пригодится головной убор того фасона и того размера, что так нравится вам… Разве что — кому-то из ваших тайных поклонников. Не удивлюсь, если таковые имеются. И собирают реликвии, быть, готовятся увековечить ваш образ. Ну, знаете, Вам, в Метрополии, существуют даже музеи известных детективов. Мемориальная квартира Шерлока Холмса, например… где-то в Лондоне, кажется. А Мегре даже поставлен бронзовый памятник. В каком-то другом городе…
— Так то литературные герои, — усмехнулся Роше. — Живые сыскари таких почестей не удостаиваются. Поклонники, способные «свистнуть» головной убор у своего кумира, в природе встречаются разве что в окружении звезд эстрады, — назидательно произнес комиссар. — Мои же шляпы пропадают, я думаю, по иным причинам. Одна из них, разумеется, — банальный склероз. Ладно, я ее признаю, эту причину. Скрепя сердце, но таки признаю. Однако это не все объясняет. Ведь не теряю же я постоянно свои бумажники, служебные документы, как бы мне ни хотелось от них избавиться, портфели или даже очки… А вот шляп я потерял, пожалуй, больше, чем сподобился получить нагоняев от всех министров и верховных комиссаров, сколько их там на моей памяти сменилось на родной Прерии. Тут, господин лейтенант, требуется совсем другое объяснение.
— И вы его нашли? — живо поинтересовался капитан Ван-Аахен, до того не участвовавший в разговоре.
Роше сокрушенно покачал головой.
— Я просто понял… — грустно произнес он, машинально разыскивая по карманам плаща свое курево. — Понял, что эта чертовщина — не что иное, как проявление какого-то Фундаментального закона природы. Иррационального, как и все фундаментальные основы бытия. Его, так сказать, основные императивы…
— Иррациональные… — озадаченно произнес Полек, подражая акценту Левона, — им-пэ-ра-тывы…
— Ну вот, к примеру, — объяснил свою мысль комиссар, — нет смысла искать объяснения тому, что действие Равно противодействию, а сила притяжения убывает пропорционально квадрату расстояния между телами. А не, скажем, кубу… Это не удивляет никого, кроме окончательно спятивших физиков,
— М-да… — согласился с ним капитан.
— Вот точно так же, — продолжал Роше, — не стоит удивляться тому, что шляпы у комиссара Жана Роше пропадают где-то раз в два года. Это просто такое же проявление необъяснимой связи событий, как закон всемирного тяготения, открытый Ньютоном. Только одна из этих зависимостей распространяется на малое число материальных тел, а другая — на все тела во Вселенной. Поэтому-то сэр Исаак со своими яблоками известен всему свету, а комиссар Жан с его шляпами — только узкому кругу своих друзей и знакомых…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
