Я все еще не сняла свое платье. Я не хочу его снимать. Если я его сниму, мое тело перестанет быть телом Евы. Я мысленно продолжаю видеть себя женщиной в зеркале. Я буду цепляться за этот образ и за эти ощущения столько, сколько смогу.
Никому ведь от этого не станет хуже, верно?
Я
17 марта 1989 года
Сегодня случилось что-то хорошее.
Я была в супермаркете — покупала какие-то мелочи, размышляя о заполнении налоговой декларации. Судя по всему, я работаю по договору, а значит, мне придется сообразить, как это делается, а также сколько я должна заплатить, должна ли я им хоть что-то… И тут я с кем-то столкнулась.
Мужчина. Я мельком на него взглянула, но в следующее мгновение покраснела до ушей, потому что мне показалось, что я видела его в клубе. Я низко опустила голову, а он вдруг произнес:
— Если не ошибаюсь, Ева?
Я с облегчением выдохнула, потому что, как вы понимаете, если бы он посещал клуб, то знал бы меня под именем Хани.
— Мы знакомы? — спросила я.
— Какая жалость! Я-то был уверен, что вы меня помните! Я Эллиот. Я работаю в компании, которая выкупила фирму, где вы раньше работали. Я тогда был младшим бухгалтером. Собственно, я по-прежнему младший бухгалтер.
Он был выше меня, но не намного. У него были вьющиеся русые волосы и добрые карие глаза. Он был в темно-синем костюме, но верхняя пуговица его белой рубашки была расстегнута, а узел галстука слегка ослаблен.
— А, ну да, — произнесла я, потому что на самом деле не знала, что сказать.
Но у меня в животе возникло странное щекочущее ощущение. Чем дольше я там стояла, тем привлекательнее становился этот мужчина.
— Я очень переживал из-за того, что вас не взяли на работу, — продолжал Эллиот. — Вы гораздо лучше, чем та девочка, которую они наняли. Им пришлось за это поплатиться — в конце концов ее уволили за воровство.
— Правда? Так у них освободилось место? Как здорово!
— Нет, это было довольно давно. Они уже кого-то взяли.
— Почему они мне не позвонили? Я ведь подавала заявление, — возмутилась я, почувствовав себя преданной. — Я ведь старалась изо всех сил!
— У нас кое-что изменилось. Офелию вытеснили буквально через пару месяцев. Но многие считали, что так ей и надо, зная, как она поступила с вами, а особенно с Мэгги. Вы в курсе, что они с Мэгги дружили еще со школы?
— Нет, этого я не знала.
— Как выяснилось, нашей компании нужна была ценная клиентура Офелии, а не она сама. Они превратили ее жизнь в ад, и она вынуждена была уйти. Доминик тоже не задержался. Он учуял, куда дует ветер, и тоже ушел. У каждого из них теперь новый бизнес, но им пришлось начинать с нуля, без клиентуры и с подмоченной репутацией — многим стало известно о том, как плохо они поступили со своими сотрудниками.
Вот это да! Сколько веревочке ни виться, а концу действительно быть! Я даже содрогнулась при мысли о том, что Офелия оказалась в сходной со мной ситуации. Впрочем, представить себе Офелию танцующей вокруг металлического шеста я не смогла.
— Как вы смотрите на то, чтобы где-нибудь посидеть и выпить? — неожиданно предложил Эллиот.
— Простите, не могу, — отозвалась я. — У меня есть парень.
Я произнесла это, скрестив пальцы в кармане, потому что мне было неприятно лгать. Но я не могла забыть о том, что я стриптизерша, и считала себя не вправе отправляться с ним на свидание.
— Ну еще бы! Такие девушки, как вы, долго свободными не ходят.
— Такие девушки, как я? — ощетинилась я.
То, что я раздеваюсь перед мужчинами, не означает, что я сплю со всеми подряд.
— Такие хорошенькие.
— А-а…
— Послушайте, вот моя визитка. Если вы расстанетесь со своим парнем, позвоните мне. Можете также позвонить, если вам потребуется разобраться с бухгалтерией. Может, я и не смогу вам помочь, зато это классный предлог еще раз встретиться.
— У вас есть ручка? — спросила я.
Он извлек из внутреннего кармана пиджака синюю шариковую ручку «Бик». Я перевернула его карточку и написала на ней свой номер.
— Если вы узнаете, что где-то есть подходящая работа, позвоните мне, пожалуйста, — попросила я, возвращая ему карточку. — Я помню рабочий номер, так что смогу позвонить вам в офис.
Он кивнул и улыбнулся:
— Отлично. Договорились.
Я не шла, а летела домой, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Я точно знала, что он принесет мне удачу. Так и случилось. Сегодня один из завсегдатаев дал мне сто фунтов.
Да-да, сто фунтов! То есть я хочу сказать, что так просто подобное НЕ ПРОИСХОДИТ! Девчонки чуть не умерли от зависти, но мне было наплевать. Я не стала размахивать этой соткой или хвастаться, но благодаря этому щедрому подарку время пролетело незаметно, поскольку я знала, что теперь мне есть чем заплатить за квартиру и можно особенно не выкладываться.
Более того, я шла домой, улыбаясь до ушей. Вот видишь! Если очень стараться и терпеливо ждать, то обязательно произойдет что-нибудь хорошее.
Спокойной ночи.
С любовью,
Я
Либби
На моей подушке лежит небольшой сверток в розовой оберточной бумаге, перевязанный ленточкой цвета слоновой кости. Под ленточку засунут конверт.
Теперь я понимаю, почему после ужина Джек лишь предложил принести мне из спальни таблетки и поспешил увести Бутча на вечернюю прогулку.
Я тяжело опускаюсь на кровать и смотрю на сверток. Джек любит дарить мне подарки. Для него это способ выразить свою любовь. Они всегда очень красивые, иногда дорогие, но все это я променяла бы на него самого. Я предпочла бы, чтобы он не дарил мне подарки, а разговаривал со мной, делился переживаниями и мыслями, полагался на меня. Я предпочла бы, чтобы наши отношения не становились весьма поверхностными, как только дело касается Евы.
Вот только думать о ней плохо мне становится все труднее и труднее. Чем больше я узнаю о Еве, тем больше я ей сопереживаю, а значит, начинаю понимать, почему Джек до сих пор одержим ею.
Мне отчаянно хочется, чтобы она оказалась сукой. Мне хочется обнаружить, что она удерживает Джека при помощи каких-то зловещих чар. Тогда, глядя в будущее, я смогла бы представить, что, как только эти чары развеются, он сможет всецело принадлежать мне. Но теперь я знаю, на что ей пришлось пойти, чтобы зарабатывать деньги, оплачивать жилье, оставаться на плаву… и это знание разрывает меня изнутри. Как если бы я была с ней знакома. Ведь я могла оказаться на ее месте. Я могла с кем-нибудь переспать, чтобы получить финансирование своей темы. Я могла сделать то, что, по слухам, делают некоторые женщины, оканчивающие магистратуру или аспирантуру. Чтобы свести концы с концами, я тоже могла стать стриптизершей. Когда я ушла, то вполне могла оказаться на месте Евы. А с Евой произошло все то, чего я так боялась.
