сумму предполагаемого перевода. Предмет договора изобретался быстро и незатейливо. Следили только, чтобы не было повторений. Самым распространенным было оказание услуг фирме «ГКЛ» (или другим ее «побратимам»). Услугами были, например, «содействие в подписании контракта с заводом поставщиком по ценам не выше (указывались цены уже заключенного контракта)». Или «Исследования рынка нефтепродуктов и логистических схем поставки в навигацию такого — то года». Оплата услуг проставлялась в размере предполагаемого вывода в Офшор.
И вот на накатанной дорожке образовалась большая «выбоина»! На следующий день Михаил встретился «с бойцами невидимого фронта».
— Ввиду дефолта, предлагают исполнить платеж в «урезанном» виде, позвонил Миша.
— И сколько отрезают?
— Любую половину!
Влад стал обсуждать с Мишей, что можно сделать. Просил связаться с их руководством, поторговаться.
— Да какое там руководство! У них на дверях автоматчики стоят. Я и встречался — то всегда только с одним клерком. Полная конспирация. А мой «куратор» советует соглашаться, а то они скоро меняют адрес. Он даже сам не знает, куда свалят. Можно вообще ничего не получить.
Влад поговорил с Иваном, позвонил на Кипр Борису. Решили не рисковать всей суммой и согласились на 50 %.
Что такое потерять всю сумму вклада Влад узнал чуть позже. Лопнул «Инкомбанк» и он потерял весомую для него часть, своих личных денег в Кипрском филиале. Его, да еще сотни и тысячи клиентов просто «кинули».
Как кинул его Костя Боровой — один из первых российских миллионеров в 92-м. Влад вложил первые, заработанные 200 000 рублей в «РИНАКО» — инвесткомпанию Константина Борового. Кстати, в его «шараге» тогда работала Ирина Хакамада, в последствии, болтливая и визгливая полит дама.
Так вот, через год, все активы «Ринако» были переведены в новую «контору» — «РИНАКО — ПЛЮС». А бывшим акционерам остался «МИНУС», равный нулю. Потом уже были «МММ» «Хопер» и прочие пирамиды, но в них Влад уже не совался.
Ждал «Инкомбанка».
Но, не смотря на неудачи, суммарная составляющая бизнеса «ГКЛ» была твердо положительной.
Эпилог
31 декабря 1999 года Влад с семьей встречал Новое Тысячелетие на Кипре. Приехала дочь с мужем. Решили не готовить праздничный стол дома, а заказали столик в таверне. После ужина поехали смотреть салют в честь Миллениума. Спустились к самому морю, встали на пирсе. Влад обнимал жену и дочь. Говорили о скором прибавлении в ее семье, что рожать лучше на Кипре, и пора выбирать врача и клинику.
А у Влада в голове прокручивался старый сюжет, как они с Борисом и Иваном загнали во дворе его управления оленя, обедали и мечтали заработать немного денег. Хотя бы на жильё.
Всё сбылось. Иван построил свой коттедж на родине. У Влада и Бориса были приличные квартиры в Москве. Все выучили и обеспечили жильем, работой, машинами и своих детей. И все трое купили по «даче» на Кипре.
— Через два месяца оформлю пенсию. Надо будет что — то решать с продажей бизнеса, — не спеша текли мысли.
— Сбережений должно хватить, как и рассчитывал, чтобы жить на проценты. Бизнес был налажен, работал как часы, но требовал постоянного присмотра. Но с годами на Севере было всё труднее выдерживать экстремальные условия жизни.
Яркая лунная дорожка серебрила небольшие волны. Море под ногами вздыхало, как уставший кит. И вот загудели на все лады корабли на рейде, в небо со всех сторон с шипеньем начали взлетать ракеты фейерверка и громко взрываться в вышине, отражаясь в море. Праздник завершался грандиозным зрелищем. А Владу, вдруг, стало грустно:
Прошла самая интересная пора в жизни — Девяностые годы. Они были для кого — то катастрофой, а для него временем, когда было интересно, когда над ним не довлело государство с его идеологией, партийными лозунгами, двуличной властью. Он делал, что ему нравилось! Играл с судьбой, искал правильные ходы в хитросплетении возможных. И находил, таки!
Что будет в третьем Тысячелетии? Как повернет жизнь? Неведомо. Но ее фундамент он заложил.
Вспомнилась любимая присказка:
Вся жизнь впереди!
Лимассол.
2014–15 гг.
Мой папа летчик
Не очерчивай взглядом границы,
Не придумывай мозгом пределы.
Что тебе в страшном сне не приснится,
Для кого-то — обычное дело.
З. Золотова
Первый раз Влад увидел Павлушу летом 1965 года. Закончив второй курс Одесского Политеха, он приехал на каникулы к родителям в Измаил. Впереди было бесконечное лето, полное безделья и удовольствий. И, конечно, свиданий с Ниной. Они были знакомы еще с прежнего приезда Влада осенью. А за эти более, чем полгода переписки, стали, казалось очень близкими и желанными друг другу.
И вот долгожданная встреча. Нина выходит из автобуса на центральной площади. Тоненькая, стройная в свои 17 лет. Буйные светлые кудри. Голубые глаза. Красная блузка с юбкой, обтягивающей стройные ноги в туфельках — лодочках. А вместе с ней из автобуса выпрыгивает ее младший брат. Пацан лет десяти, одетый по летней моде тех дней в черные сатиновые трусы и майку, в сандалиях на босу ногу, уже здорово для июня загоревший. Худой, как большинство детей того времени. Белобрысая голова со стрижкой «под чубчик». Улыбка во весь рот, обнажавшая зубы, росшие кое-как, во всех направления.
После приветствий и дружеских чмоканий в щечку, Нина представила братца:
— Вот, Влад, тот самый Павлик.
Павлик поздоровался и выпалил с детской непосредственностью:
— А мой папа — летчик!
И убежал. Нина пояснила, что мать послала его на базар за сметаной.
Теперь надо пояснить, почему подруга назвала братишку — «тот самый».
* * *
Влад вырвался на праздник в родной город той осенью, чтобы повидать друзей, отпраздновать 7 ноября. Благо из Одессы до Измаила поезд ходил очень удобно. В 11 вечера из Одессы и к 8 утра дома. Билет в общий, сидячий вагон стоил 4 рубля.10 копеек. А студентам была положена скидка — 50 %. Так что Влад даже в кассу не заходил. Прямо на перроне стояли проводницы и зазывали студентов в свои вагоны за 2 рубля. Постелей положено не было. Но что такое жесткая деревянная полка в 20 лет!? Роскошь. На нижних полках народ кучно сидел, а если прийти пораньше, то можно занять верхнее лежачее место, растянуться во весь рост, подложить под голову свернутую куртку и наслаждаться сном под стук колес.
Дома Влада ждал только его младший брат Марат. Родители воспользовались редким отпуском отца. Он работал в Дунайском Пароходстве капитаном дальнего плавания
