приказ на моё устранение, то не сделали бы это во время заседания. И я думаю, что ты бы меня предупредил. Но в таком случае, как мне кажется, кто-то из нас двоих бы закончил свою жизнь сегодня… и следующий бы день уже не увидел. Но раз этого пока не произошло, то нечего паниковать. Лучше думай, как мы можем как можно скорее вычислить предателя среди всех этих… Советников.
— По этому поводу не волнуйся, — уже более спокойно, в своей привычной манере продолжил говорить Грег. — Твой друг должен был тебя предупредить по этому поводу. А деталей не рассказали как раз из-за того, чтобы враг не понял, что именно мы затеваем. Он не знает о том, что я решил вам помогать, что у меня есть своя воля, помимо того, что я хорошо исполняю приказы. Но лучше лишний раз по этому поводу не общаться. И не подходи близко к Советникам, чтобы не прерывался сигнал. Понял?
— Понял. Но и ты, пожалуйста, будь уверен в том, что делаю я. Не надо так паниковать. Кстати, видишь, что делают мои бойцы и сотрудники Бриса?
— Верный подход, — немного погодя ответил он. — Правильно делаешь, что готовишься к силовому методу. Это тоже вызвало раздражение некоторых членов Совета, выходцев из так называемых элит общества. Но это мелочи, не обращай внимание. Те, кто всегда был при деньгах, никогда не будут понимать тех, кто выполняет грязную работу.
Дальше он сам оборвал связь. Видимо, что-то его отвлекло, либо возникли обстоятельства, при которых он больше не мог со мной нормально общаться. Я его прекрасно понимал, да и сам видел, что уже почти все места заняты. Осталось всего несколько человек, которые вот-вот должны были прийти. И я уже знал, что буду делать, когда распахнуться двери за трибунами и там покажутся те, кого мы так долго ждем. И ведь не меня!
Но время шло, причём мучительно долго. Фрай ходил от Советника к Советнику, что-то уточняя. Сейчас микрофоны были выключены, так что их разговора я просто не слышал. Но это не просто так… и когда до меня примерно дошло, зачем он сам ходит, а не послал кого-то из наиболее статусных подчинённых, то улыбнулся. Именно из-за этого и нет Виктора. Именно из-за этого Фрай выдерживает небольшие паузы между тем, чтобы подойти к новому Советнику после того, как отошёл от предыдущего. И это… было интересным. В голове тут же начали вспоминаться подробности того, что мы нашли на планете, что именно мы должны были тогда сделать. И это… приобретало определённую картину.
И сразу же слова Виктора в том сообщении становились понятны. Около каждого Советника есть глушилка, персональная. Каждый советник обладал своим методом передачи данных. Но внутри этой глушилки, скорее всего, можно было связаться с аппаратурой Советников. И если это так… то именно для этого Фрай гуляет от одного человека к другому. Либо сбор информации… либо…
— Прошу всем приготовиться! — достаточно властный женский голос вырвал меня из потока мыслей, привлекая моё внимание к его обладательнице.
Но я не стал сосредотачивать на ней своё внимание. Все Советники были тут, так что…
— Твою… — схватился я правой рукой за голову, а левой упёрся о трибуну, делая вид, что теряю силы. — Мне кажется… что я…
Глава 26
Мой маленький концерт прошёл так, как я и предполагал. Медицинское оборудование, которое можно было доставить в зал заседаний из клиники, показало, что мне действительно плохо, а также, что мне нужна госпитализация на какое-то время. Дня на два или три желательно. Но меня не отпустили по понятным причинам. Совет больше не желал ждать меня, они уже устали терпеть, и некоторые были готовы взорваться из-за того, что, цитата: «Этот чёртов идиот и так заставил нас перенести некоторые встречи! Такого я больше не потерплю! Если он сдохнет во время судебного разбирательства, то значит, что такова была его судьба!»
Когда эта фраза была брошена в толпу, жаль, что никого из представителей средств массовой информации тут не было. Заседание считалось закрытым, их не пустили. А какой мог быть общественный резонанс! Ещё раз убеждаюсь в том, что, если некоторым людям дать в руки власть… она их портит. Ну или просто вскрывает то, что в них уже было глубоко заложено.
Но в конечном итоге со мной что-то сделали… и мне действительно стало проще. Видимо, я просто не обращал внимания на то, что мне было действительно плохо. Организм привык к этому состоянию, и… соответственно привыкла и психика. Но сейчас я чувствовал такую лёгкость, такое эмоциональное спокойствие, какие, казалось бы, не чувствовал никогда. Но… заседание. Оно должно начаться. И внутренне я приготовился ко всему. Ведь могло произойти всё, что угодно.
— Итак, — встал мужчина, рядом с которым чаще всего крутился Фрай, с виду похожий на обычного работягу, а не на представителя верховной исполнительной власти. — Сегодня, по праву взаимозаменяемости Власти в нашем государстве, представители Исполнительной Власти берут на себя право использовать функции Судебной Власти. Цель данного заседания — разобраться в предъявленных Советом, коим являемся мы, претензиях по факту обвинения подсудимого, Командира Наёмнической Организации «Райз», далее по делу для краткости КНО «Райз», Маркуса Майера. Я же в данной ситуации буду являться лицом независимым, имеющим удостоверение судьи, полученным ещё до Гражданской Войны. Из-за чего свои полномочия, как члена Совета, на время проведения заседания полностью складываю с себя. Теперь прошу стороны предоставить доказательства виновности данного человека и, соответственно, невиновности, если таковые имеются. Суд, напоминаю, является в первую очередь судом присяжных.
Повисла небольшая тишина. Было как-то непривычно, складывалось ощущение какой-то неправильности. Да, в законе было прописано, что в экстренных ситуациях Совет может заменять какие угодно ветви власти… но всё равно это казалось такой фальшью… что буквально воротило от этого. Но я не подавал виду. Как полагается, сначала должны последовать обвинения, чтобы мне было на что отвечать. Поэтому я молчал и ждал.
Дальше начался какой-то фарс. Никаких свидетелей, никаких доказательств. Просто один член Совета за другим вставали и высказывали свою точку зрения. Грег при этом находился в зале, был по правую руку от меня. И я постоянно следил за выражением его лица. Оно было напряжено. Очень сильно напряжено. Ему тоже не нравилось, что творилось. И в конечном итоге от него прилетело весьма ожидаемое сообщение.
— Говорю как специалист
