пятую подряд сигарету.
- Да... - пытаюсь вспомнить слова кричавшего на меня мужчину. Образы яркие, но вижу всё будто в бреду каком-то...
- Так, - Андрей открывает форточку, чтобы впустить хоть немного воздуха в кухню. - Ты говоришь, там ещё девушка была? Запомнил, как выглядела?
Моргаю, пытаясь вспомнить.
- Не знаю... У неё синяк был на лице. И похожа на Лиду, но только старше... Как только всё это случилось, она убежала...
- То есть единственный свидетель, который мог бы подтвердить твою версию событий, скрылся с места преступления в неизвестном направлении? - хмуро уточняет Андрей.
С ужасом запускаю руки в волосы.
Всё это какое-то сплошное наваждение...
Я хотел стать военным... готов был даже просиживать штаны в Академии... Чтобы защищать свою страну... А в итоге... Я сам могу попасть за решётку?
Ведь я убил человека! Пусть даже этот человек был преступником, но всё же... Я лишил другого жизни... От одной этой мысли снова подкатывает удушливая тошнота.
Закрываю глаза. Помещение вращается.
- Так, послушай, - Андрей подходит ко мне и кладёт руку на плечо. Сжимает. - Я безумно зол на тебя за твоё безрассудство, Амир! Ты был в дурной компании! На зло мне и Лиду туда притащил! - глаза Андрея блестят праведным гневом. - Но... с другой стороны, ты не прошёл мимо, когда кому-то нужна была твоя помощь. Проявил храбрость, хоть и с изрядной долей глупости, но, всё же, храбрость. Поэтому вот, что я тебе скажу, - Андрей заглядывает мне в глаза. – Не казни себя. То, что сделано уже не изменить. По крайней мере, ты спас кого-то. Тебе в жизни ещё придётся сделать не один сложный выбор. Но лично я считаю, что цель, если она того заслуживает, оправдывает средства.
Сказав это, Андрей распрямляется.
- Как ты думаешь, - тут же спрашиваю его я. – Мне нужно пойти и сдаться? Ведь это произошло по самообороне… я не…
- Это подведут под статью "превышение допустимых мер самообороны, повлекшее смерть". До трёх лет, Амир. А могут дать и больше… Прощай твоя карьера военного. Туда с судимостью не берут… - Андрей задумчиво смотрит в окно, выдыхая дым. - Я слышал историю о том, как девушка убила насильника, и её посадили в тюрьму. Три года – это если сочтут, что ты оборонялся. А если ту девушку-свидетеля не найдут и решат, что у вас просто драка была? Тогда и до десяти лет дать могут… Нет, рисковать нам не нужно.
- А что же делать... – задыхаюсь от паники я.
- Среди ментов у меня связей нет... Но есть другие. Мы тебя оформим в военкомат. Будешь там числиться вчерашним днём, понял? Ты сразу после выпуска не домой пошёл, а туда, ясно тебе? А пока они всех опросят, если выйдут на тебя, то ты уже отбывать службу будешь где-нибудь очень далеко. Плохой из тебя подозреваемый. Особенно, если распределение получишь куда-нибудь подальше…
Сердце в груди бьётся как сумасшедшее.
- Собирай вещи, Амирка, поедем тебя оформлять, - решительно говорит Андрей, подходя к телефону. Набирает чей-то номер.
- А можно мне с Лидой поговорить? - спрашиваю я.
- Лучше не надо, - мотает головой Андрей. – По-моему, вы уже сегодня всё друг другу сказали.
Это было вчера ночью…
А сегодня я, уже в военной форме, сижу в поезде и жду отправления.
- Ну что, - чувак свешивается с верхней полки. – Будем друг друга держаться?
Глаза у этого парня весёлые, тёмные, как и у меня.
- Ага, - отвечаю, отворачиваясь к окну.
Так и кажется, что кто-нибудь в последний момент забежит в поезд и обвинит меня перед всеми будущими сослуживцами во всём, что я натворил.
Липкий пот выступает на спине от одной только мысли об этом…
Но тут я чувствую, как поезд трогается, и узел, крепко стягивающий всё внутри последние двадцать четыре часа, немного ослабляется.
Выдыхаю и откидываюсь назад. На сердце всё равно будто камень лежит.
Я убил человека. И теперь еду учиться убивать других людей.
Пора мне принять свою судьбу. Судьбу убийцы.
Дамир
Пятнадцать лет назад
- Товарищ младший лейтенант, разрешите доложить? - позади раздаётся знакомый голос.
Оборачиваюсь и усмехаюсь.
Динар смотрит на меня, а сам улыбается.
- Слушай, ты задолбал! - пробиваю ему в грудак несильный удар. - Я тут жду с минуты на минуту новые назначения придут.
- Да не переживай ты так! Оставят тебя тут с нами в части! Будешь и дальше салаг учить.
Дин садится на подоконник рядом с кабинетом командира, возле которого я ошиваюсь уже около часа.
- Я не боюсь в горячую точку попасть, - говорю я, серьёзно глядя на него. - Просто не хочу туда.
- Понимаю, никто туда не хочет. В эту мясорубку.
- Да не в том дело, - хмурюсь, не зная, как высказать то, что у меня на душе, не вдаваясь в подробности. - Я смерти не боюсь... я убивать не хочу.
Смотрю себе под ноги, и не верю, что всё-таки сказал это вслух. Конечно, даже Дин не знает, что со мной случилось там, на гражданке. И почему я не хочу убивать. Больше не хочу.
До сих пор во снах я иногда вижу его. Здоровенного мужика, лежащего на земле с распростёртыми в стороны руками. Человека, чьего лица я даже не помню, потому что тогда в ночи, я просто не разобрал его...
А он всё приходит ко мне. Не отпускает.
И тогда я начинаю думать о том, чего я его лишил. Шанса на раскаяние... Шанса на прощание с близкими. Даже смертникам, ожидающим казни, не отказывают в подобном.
Но я... лишил незнакомого человека всего этого. Будто какой-то сумасшедший палач...
Много раз я убеждал сам себя,
