— По рукам?
Мужчины проследовали в ближайший сквер и сели на свободную от таких же, как они, распивающих болельщиков лавочку.
— Вы узнали, что я просил?
— Да. Узнал. Я посмотрел сводки происшествий. И газеты. То, что вас интересует, находится в Забайкальском военном округе. Северо-восточней Иркутска.
* * *
— Спасибо.
— Не за что.
Мужчины взялись за бутылки и, разом запрокинув головы, выпили все пиво. До дна.
— Я пойду? — спросил незнакомец.
— Конечно, — кивнул ракетчик. Его сосед по трибуне встал.
— Спасибо за компанию.
— Подождите, — остановил его полковник. — Я не хотел говорить… Ну да сейчас уже все равно. По моим сведениям, эта площадка нацелена на Китай.
— На Китай? Вы ничего не перепутали? Именно на Китай?!
— На Китай.
Второй болельщик сел. Снова сел на то место, откуда только что встал.
— Это что-то меняет? В ваших планах?
— Это многое меняет. Вернее, в корне все меняет. Я не думал, что они решатся…
— Боитесь войны?
— Боюсь! — честно сказал второй болельщик. — Боюсь большой войны.
— Да, Китай серьезный противник. Шапками его не закидать, как считают многие. Крови прольется…
— Я пойду, — снова сказал незнакомец. — Мне пора. Еще раз спасибо.
— За Китай?
— За своевременный звонок. В поликлинику…
Глава 88
Пресс-атташе китайского посольства возвращался с очередного фуршета. Который был для него работой. Осточертевшей, как та употребляемая малыми порциями, но в больших количествах белужья икра.
Пресс-атташе Китайской Народной Республики мучило обычное и неизбежное после застольных встреч послесловие. Изжога.
На очередном повороте под колеса посольской машины качнулся какой-то пьяный гражданин. И, прокатившись по капоту, упал на мостовую.
Идиот! — подумал пресс-атташе про себя. По-китайски.
Посольские в отличие от всех прочих водителей от ГАИ не бегают. И пресс-атташе вышел из машины.
— Ты че, зажмурившись, ездишь? Козел. Узкоглазый, — сказал сбитый прохожий. — Ногу на хрен оттяпал. Плащ порвал. Ты зенки шире раскрывай. Когда не дома. А то привык дома, что вас много… Что туда-сюда миллион. А здесь не дома! Здесь мы по штукам! А ты на хрен…
Вези меня теперь в Склифосовского. Пока я тебя туда самого не уложил…
— ГАИ надо дождаться, — возразил пресс-атташе. По-русски.
— Какой на хрен ГАИ! Когда я кровью истекаю весь. Вези давай! С ГАИ потом разберешься. По вашим дипломатическим каналам…
Пресс-атташе помог потерпевшему от его машины подняться и посадил на заднее сиденье. И поехал.
— В общем, так, — совершенно трезвым голосом сказал сбитый прохожий. — Я не пострадавший, а ты не пресс-атташе. И едем мы не в больницу…
Машина резко вильнула в сторону.
— Аккуратней. А то точно в Склиф угодим. Или того хуже — в ГАИ.
— Чего вам надо? — на ломаном русском спросил китаец.
— Мне нужно, чтобы ты передал своим, что в самом ближайшем времени возможен захват ракеты стратегического назначения, направленной на Китай. И возможен запуск этой ракеты. При худшем развитии событий.
— Я вас не понимаю…
— Не валяй ваньку. Или кого вы там вместо него валяете в вашем Китае? Все ты понимаешь. И все передашь. Посуетитесь там малость по этому поводу. Ноту дайте. Расследования потребуйте. В общем, пошумите. Может, они тогда одумаются.
— Почему кто-то должен хотеть запускать в нас ракета?
— Потому что хотят! — очень по-русски ответил пассажир.
— Я вас все равно не понимаю…
— Ну и хрен с тобой. Понимаю — не понимаю. Я сказал, а ты как хочешь! Только потом в затылке не чеши, когда пара ваших провинций останется без народонаселения. Останови возле той арки. Спасибо, что подбросил. Деньги за проезд возьмешь с нашего МИДа. По счетчику. Будь! Узкоглазый.
Пресс-атташе прихлопнул покрепче дверцу и прямым ходом направился в посольство.
Там он, едва ворота за задним бампером захлопнулись, проследовал в известный ему кабинет. И написал подробный рапорт о происшествии. Атташе по культуре.
Атташе по культуре вызвал своих секретарей. Тоже по культурной части.
Секретари принесли альбомы. Не с репродукциями картин. С фотографиями. С фотографиями работников внешней и внутренней разведки. И с фотографиями всех прочих работников безопасности и ГРУ, вплоть до местных, районного масштаба, руководителей. Не всех, но многих.
— Смотри, — приказали они пресс-атташе. Пресс-атташе стал листать страницы, внимательно отсматривая каждую фотографию.
Фотографии были разные. Парадные, словно содранные с Досок почета, плохонькие, переснятые с телеэкранов и газет, совсем плохие, оперативно сделанные из окон проезжающих мимо входных дверей зданий безопасности машин. Но все фотографии были узнаваемые. Альбомов было несколько. Альбомов было много.
— Нет, — говорил пресс-атташе. — Нет. Нет Нет.
Пока не споткнулся.
— Кажется, этот. По крайней мере очень похож.
Атташе по культуре кивнул своим помощникам. И все прошли в кинозал. Но не для того, чтобы смотреть шедевры мирового кинематографа.
— Начинайте, — кивнул культурный атташе. — Смотрите внимательно. Если заметите кого-либо похожего на встреченного вами человека, остановите показ.
На большом телевизионном экране замелькали кадры. Торжественных заседаний. Торжественных вручений и награждений. Торжественных похорон.
— Стоп! — крикнул пресс-атташе.
Кадры прокрутили назад. И повторили снова. И повторили еще несколько раз. Несколько десятков раз.
— Он! Это он!
— Зубанов Григорий Степанович. Полковник госбезопасности. Полковник госбезопасности в отставке, — доложили секретари.
— Давно в отставке?
— Более года.
Так вот, оказывается, кто в пьяном виде прыгает под колеса дипломатических машин. А еще говорят, что в России такие большие люди на дорогах не валяются…
— Подготовьте мне о нем исчерпывающую справку, — приказал атташе по культуре. — Где, когда родился, где и в каких должностях служил, в каких операциях принимал участие. Ну и, конечно, черты характера, наклонности, пороки.
— Когда представить справку?
— Как можно быстрее…
Глава 89
Китайцы молчали. Словно воды в рот набрали. Ни нот, ни протестов, ни заявлений. Тишина. Словно это не их территорию собирались обстреливать термоядерными боеголовками.
Или этот атташе был действительно по печати? Или он решил, что сбитый им гражданин был обыкновенным алкоголиком? С типичными, многозначительного свойства алкогольными речами. Угодил под бампер посольской машины и стал пугать посольство обидевшего его государства немедленной бомбардировкой, не имея возможности отомстить за причиненный физический и моральный урон как-то иначе…
Может, тот атташе ничего не понял?
Короче, международного скандала не получилось. Получилось обыкновенное, местного масштаба, ДТП.
Получился — пшик!
Теперь не оставалось ничего другого, как пытаться выходить непосредственно на правительство. Которое отвечает за безопасность страны в целом. И которое вряд ли захочет иметь на своих юго-восточных рубежах большую войну.
Конечно, посольству обращаться в правительство было бы сподручней, чем отдельно взятому, находящемуся в бегах гражданину. Но деваться тому гражданину некуда…
Надо выходить на правительство. Причем так выходить, чтобы его раньше времени не сцапали и не отволокли на прежнее место работы, на совершенно ему не улыбающуюся встречу к бывшим друзьям-соратникам… А это значит, что подходят только обезличенные формы связи.
Остается обратиться к бумаге и ручке.
Полковник Зубанов написал письмо, где подробно изложил все известные ему факты. Написал на конверте: «Срочно! Дело государственной важности!» Указал контактный, по которому он будет звонить в строго определенное время, телефон. И сбросил письмо в почтовый ящик на входе в правительственную приемную.
Он надеялся, что сделанная им приписка не позволит бюрократам, отсматривающим входящую почту, положить письмо «под сукно». Или выбросить в корзину. Он надеялся, что оно ускоренным ходом дойдет до людей, которым было предназначено.
Контрольное время наступило через два дня.
Полковник набрал один из выбранных им ранее наугад правительственных телефонов. Если его сообщение дошло до адресата, то в это время на этом телефоне будет находиться осведомленный в деле человек. Если ответит простой, не понимающий, о чем идет речь, чиновник, значит, письмо ушло в корзину.
— Вас слушают, — сказала трубка.
— Говорит человек, два дня назад пославший письмо…
— Минуточку. Я соединю вас с абонентом. Пауза, гудок, новый голос.
— Говорите.
— Я тот аноним, который два дня назад…
— Я в курсе.
— Вас заинтересовало мое сообщение?
— В определенной степени. Но мне нужны доказательства. Вы готовы их представить?
