– Ты спасла нас, – сказал он.
«Дурак. Дурак»
Это была ловушка. Игра. Розыгрыш. Лорд Рамси любил охоту и предпочитал загонять двуногую дичь. Всю ночь они бежали через тёмный лес, но когда взошло солнце, за деревьями послышался звук рога, а потом они услышали лай гончих.
– Нужно разделиться, – предложил он Кире, когда собаки были уже совсем близко. – Двоих они выследить не смогут.
Но девчонка с ума сошла от страха и отказалась уходить, даже когда он поклялся, что соберёт войско железных людей и вернётся за ней, если поймают именно её.
Меньше, чем через час, их схватили. Одна собака повалила его на землю, а другая вцепилась в ногу карабкавшейся на холм Кире. Остальная стая кружила вокруг с лаем и рычанием, угрожающе оскаливаясь, стоило им лишь пошевелиться. Собаки не выпускали их, пока не подъехал Рамси Сноу со своими загонщиками. Тогда он всё ещё был бастардом, а не Болтоном.
– Вот вы где, – сидя в седле и улыбаясь им свысока, сказал он. – Меня огорчил такой ваш уход. Неужели вам так быстро наскучило моё гостеприимство?
Тогда Кира и запустила камнем ему в голову, но промахнулась на целый фут.
– Придётся вас наказать, – улыбнулся Рамси.
Вонючка помнил, с каким страхом и отчаянием смотрела на него Кира. В тот момент она казалась как никогда юной, почти ребенком. Но он ничем не мог помочь.
«Это из-за неё нас поймали, – вспоминал он. – Один из нас мог бы скрыться, если бы мы разделились, как я предлагал».
От воспоминаний перехватило дыхание. Со слезами на глазах Вонючка отвернулся от факела.
«Что ему надо от меня на этот раз? – с отчаянием подумал он. – Почему бы просто не оставить меня в покое? Сейчас я ничем не провинился. Неужели нельзя просто оставить меня в темноте?»
У него была крыса. Толстая, тёплая и трепещущая.
– Может, стоит его помыть? – спросил Уолдер Малый.
– Пусть воняет, его светлости это нравится, – ответил Уолдер Большой, – поэтому он и назвал его Вонючкой.
«Вонючка, меня зовут – Вонючка. Вонючка-злючка, – ему пришлось запомнить это. – Служи, подчиняйся и помни, кто ты, и тогда тебе больше не причинят вреда. Господин пообещал, его светлость обещал мне».
Да и не осталось сил сопротивляться, даже будь у него желание. Их выбили, выморили голодом, сорвали вместе с кожей. Когда Уолдер Большой помог ему подняться, а Уолдер Малый, подгоняя факелом, выгнал вон из камеры, узник пошёл послушно, как собака. Будь у него хвост, он бы поджал его между ног.
«Если бы у меня был хвост, Бастард бы его отрезал. – Мысль пришла неожиданно. Дурная мысль. Опасная. Его светлость больше не бастард. – Болтон, а не Сноу».
Мальчишка-король на Железном Троне признал лорда Рамси законным сыном и дал ему право носить отцовское имя. Имя Сноу напоминало тому о незаконнорожденности и приводило в бешенство. Вонючка должен помнить об этом. И своё имя. Надо помнить своё имя. На какое-то мгновение оно вылетело из памяти, и он так испугался, что оступился на крутой лестнице, ведущей из подземелий, и порвал о камень штаны, ободравшись до крови. Уолдеру Малому пришлось ткнуть его факелом, чтобы заставить подняться на ноги и идти дальше.
На Дредфорт опускалась ночь, и над восточными стенами замка поднималась полная луна. В её слабом свете тени от высоких треугольных зубцов на мерзлой земле казались рядом острых чёрных клыков. Воздух был холодным, сырым и полным полузабытых ароматов. – «Свобода, – подумал Вонючка. – Это запах свободы». – Он не знал, как долго пробыл в подземельях, но, по крайней мере, не меньше полугода. – «Или даже больше. А что, если прошло пять лет, или десять, или двадцать? Заметил бы я? Что, если там, внизу, я сошёл с ума, и половина моей жизни уже прошла?» – Да нет же, это глупость. Не могло пройти столько времени. Мальчишки всё ещё оставались мальчишками. За десять лет они бы стали мужчинами. Не надо об этом забывать. – «Не давай ему свести тебя с ума. Пусть он отрежет тебе пальцы на руках и ногах, вырвет глаза, отрежет уши, но лишить тебя разума он не сможет, если не поддашься».
Уолдер Малый шёл впереди с факелом в руке, Вонючка безропотно плёлся следом, а Уолдер Большой – сразу за ним. Когда они проходили мимо псарни, залаяли собаки. Ветер закружил по двору, пробирая до костей сквозь грязные лохмотья так, что узник покрылся гусиной кожей. Ночной воздух был холодным и сырым, но снега совсем не было, хоть зима явно была на носу. Интересно, доживёт ли он до снега? – «Сколько пальцев останется у меня на руках и на ногах? – Вонючка поднял руку и поразился тому, какая она бледная и худая. – У меня руки старика». – А может он ошибся насчёт мальчишек? Что, если они на самом деле вовсе не Малый и Большой Уолдеры, а сыновья тех мальчиков, которых он знал?
Большой зал утопал в дымном полумраке. Справа и слева горели факелы, зажатые в выступающих рядами из стен костяных руках. Высоко над головой проходили почерневшие от дыма деревянные стропила, а свод потолка терялся в тени. Спёртый воздух был полон запахами вина, пива и запечённого на огне мяса. От всех этих ароматов в животе Вонючки громко заурчало, и рот наполнился слюной.
Подталкиваемый Уолдером Малым, пленник, спотыкаясь, прошёл мимо длинных столов, за которыми ели воины гарнизона. Он кожей чувствовал на себе их взгляды. На лучших местах возле помоста расположились любимцы Рамси – Бастардовы Мальчики. Костяной Бен – старик, что ухаживал за любимыми охотничьими гончими его светлости. Дэймон по прозвищу Дэймон Станцуй-для-Меня – светловолосый и юный на вид. Ворчун, лишившийся языка за опрометчивые разговоры в присутствии лорда Русе. Кислый Алин. Живодёр. Жёлтый Хрен. И хоть Вонючка не мог назвать по именам всех сидевших дальше, но помнил их внешне: дружинники, офицеры, солдаты, тюремщики и палачи. Впрочем, тут были и чужаки, чьих лиц он не знал. Некоторые из них прикрывали нос, когда он проходил мимо, другие смеялись над его видом.
«Гости, – подумал Вонючка, – друзья его светлости, а меня привели для их увеселения».
По коже пробежал мороз.
Бастард восседал за головным столом в кресле своего лорда-отца и пил из отцовской чаши. Вместе с ним на помосте расположились два пожилых человека. Вонючка с первого взгляда понял, что оба они знатного происхождения. Один – худощавый, с ледяными глазами, длинной белой бородой и суровым, как зимний холод, лицом. На нём была заношенная до дыр засаленная куртка из медвежьей шкуры. Под ней виднелась плетеная кольчуга, которую тот не снял даже за столом. Второй лорд – тоже худой, но кроме того – сутулый и кособокий. Он склонился над своим блюдом, словно стервятник над падалью. У него были жадные серые глаза, жёлтые зубы и почти седая спутанная борода, раздвоенная на конце. На покрытой пятнами голове торчало лишь несколько седых волосков. Однако на его плечах красовался отделанный чёрным соболиным мехом серый шерстяной плащ – мягкий и добротный, а застежкой служила кованная серебряная пряжка в виде звезды с расходящимися лучами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
