Тут все посмеялись. Потом еще немного поговорили. И вскоре разошлись с тем, чтобы иной раз встречаться и быть друзьями.
В больнице
Два санитара в белых халатах ввели в приемную больницы пожилую женщину, закутанную в байковый платок.
Санитары бережно поддерживали ее под руки, а она, едва передвигая ноги, медленно плелась. При этом громко охала и стонала.
Позади в дверях показался шофер машины с пустыми носилками в руках. Немного постояв, он, махнув рукой, ушел.
Один из санитаров сочувственно сказал стонущей женщине:
— Советовал я вам, гражданка, лечь на носилки. Так нет, отказались. А теперь испытываете такие муки.
Больная сквозь стоны пробормотала:
— Не лягу, не лягу на носилки… Ой, тошнехонько…
Второй санитар бодрым тоном сказал:
— Уже отпала речь о носилках. Дошли.
Санитары посадили больную на белый деревянный лежак и, передав дежурной сестре какие-то бумаги, ушли.
Молоденькая дежурная сестра торопливо подошла к больной, но та, увидев ее, застонала еще сильней и значительней. Дежурная сестра ласково сказала ей:
— Да вы лягте с ногами. Склоните свою голову на подушечку. Вам сразу полегче станет.
Больная послушно легла, но продолжала стонать и охать.
Дежурная вернулась к столу и, внимательно просматривая полученные бумаги, стала записывать сведения в больничную книгу.
Возле стола на деревянном диване сидел пожилой мужчина, сильно обросший седой щетиной. На коленях он держал свою засаленную кепку и синее непромокаемое пальто. Поглядывая на дежурную сестру, он с любопытством спросил:
— Интересно знать, сестрица, какая у нее болезнь? Записывая сведения, дежурная охотно ответила:
— У них одностороннее воспаление легких.
Пожилой мужчина, усмехнувшись, негромко сказал:
— Уж не настолько тяжелая болезнь, чтобы так стонать.
Дежурная сестра проговорила врачебным тоном:
— Эта болезнь нередко сопровождается высокой температурой, что, в свою очередь, усиливает внутренние страдании заболевшего.
Встряхнув градусник, дежурная сестра подала его больной, и та, громко застонав, стала прилаживать градусник под свои многочисленные одежки. Сестра снова ласково сказала ей:
— Сейчас я велю для вас койку приготовить. И тогда вам будет совсем хорошо и уютно.
Сказав это, сестра торопливо вышла из помещения.
Больная перестала стонать и теперь с любопытством принялась осматривать приемную комнату. Однако, увидев на диване пожилого мужчину, негромко застонала, опустив голову на подушку.
Пожилой мужчина, придавая своему голосу не слишком большую заинтересованность, спросил:
— Или уже так тяжко чувствуете себя, хозяюшка?
— Тяжко чувствую себя, — в тон ему ответила женщина. — На работе захворала. Доски на берегу разгружали. Простыла на ветру.
Усмехнувшись, мужчина сказал:
— Нет, хозяюшка, я вас о другом спрашиваю. Вот, говорю, дежурная сестрица вышла за дверь, а вы и стонать перестали. Перерыв устроили. С чего бы это?
Приподнявшись на локте, больная сердито сказала:
— А что ты пристал ко мне? Что тебе от меня надо?
Мужчина добродушно воскликнул:
— Ай, нет, вы же не поняли меня, хозяюшка! Ровным счетом мне от вас ничего не надо. И, вообще говоря, я даже не из здешней администрации. Меня единственно интересует, почему вы испускаете стоны.
Сделав небольшую паузу, мужчина добавил:
— Каждую мелочь понимаю и ко всему нахожу свое объяснение, а тут, вижу, напоролся на непонятное. И поэтому задаю вам вопрос, не желая, конечно, понапрасну обидеть вас.
Эти слова успокоили больную, и она, еще более приподнявшись на локте, доверительно сказала:
— Так ведь я и сама не знаю, почему у меня так выходит. Но вот теперь, после твоих слов думаю и действительно вижу, что стоны у меня не по болезни идут.
— Ас чего бы они у вас? — вкрадчиво спросил мужчина.
— Так ведь как тебе сказать, милый человек, — задумчиво ответила женщина. — Мне, главное, самой неловко, что я отымаю время у занятых людей. Не настолько я дурно чувствую себя, чтобы они за мной так ходили.
Пожилой мужчина молча пожал плечами.
— В свое время я тифом хворала, — продолжала женщина. — И то ничего. Хозяйничала и воду из колодца носила. А тут они по пустяшной болезни проявляют такую заботу. Так уж пусть они думают, что я тяжко хвораю. Не так им будет обидно затрачивать на меня свое драгоценное время.
— Ах, вот почему вы стонете, — пробормотал мужчина.
— Я до больницы шесть раз пешком могу дойти, — снова продолжала женщина. — Так нет, молоденькая докторша вызвала «скорую помощь». Роскошную машину подали к самым воротам. Люди нарочно поднялись за мной. Любезно предложили на носилки лечь. Потом под локти взяли. Ведут, как шамаханскую царицу…
Перебив больную, пожилой мужчина сказал:
— Всецело вас понимаю, хозяюшка. Я и сам в первый раз стеснялся в «скорой помощи» ехать. А потом — ничего. Раз мне полагается, так уж будьте любезны…
И тут, перебив самого себя, мужчина торжественно заявил:
— Все это, уважаемая хозяюшка, вам полагается! И уход, и забота, и такая ласка. Все это бесплатно и от всей души предоставляет нам советское государство. Лично я привык к этому. И даже я так скажу — каждый миг приподнят в своем значении. Разговариваю с ними, как со своими близкими родственниками.
Больная молча кивала головой в такт его словам. Пожилой мужчина с восторгом продолжал:
— Месяц назад я к ним в поликлинику с пузырями на ногах пришел. Проколите, говорю, мне пузыри…
Рассказчик замолчал, так как в приемную снова вошла дежурная сестра. Взяв градусник от больной, она сказала:
— Вот и хорошо. Температура невысокая. Тридцать семь и три.
Больная, неестественно застонав, пробормотала:
— Ой, тошнехонько тем не менее…
Пожилой мужчина, усмехнувшись, отвел глаза в сторону. Дежурная сестра, озабоченно посматривая на больную, вышла из помещения.
Снова приподнявшись на локте, больная с интересом спросила пожилого мужчину:
— Так, говоришь, с пузырями в поликлинику явился?
Мужчина задумчиво ответил:
— В прежнее буржуазное время, хозяюшка, меня ссыпали бы с лестницы вместе с пузырями. А нынче любезно прокололи их. Смазали. И дали медицинский совет — не ходить в просторной обуви.
Встав с дивана, мужчина с воодушевлением сказал:
— Теперь я намерен лечь к ним в больницу на пару недель.
— А чем хвораешь-то? — спросила женщина.
— Ничем особенным не хвораю, — ответил мужчина, — однако хочу полечиться, чтобы подольше жить. Красивые возможности, хозяюшка, открываются перед нами. Неохота преждевременно помереть, не испытавши всей прелести отношения.
В приемную торопливо вошел дежурный врач в сопровождении сестры. Пожилой мужчина шепнул больной женщине:
— Ну вот — достонались. Они лечить вас пришли. Отныне не стесняйтесь больше и, чуть что, требуйте все, что вам полагается, — теплые ванны, припарки и самое нежное обслуживание.
Подойдя к больной, дежурный врач спросил:
— Что с вами, милая? Неважно чувствуете себя?
Больная торопливо ответила:
— Да уж теперь ничего. Немного как будто полегче стало. Спасибо вам, доктор.
Распорядившись относительно койки, дежурный врач направился к выходу. Пожилой мужчина остановил его у дверей и стал что-то убедительно нашептывать. Терпеливо выслушав его, врач сказал:
— Но ведь у нас не санаторий, не дом отдыха!
Продолжая что-то доказывать, пожилой мужчина вышел из помещения вслед за дежурным врачом.
Между тем в приемную вошли две молоденькие санитарки. Они бережно взяли больную под руки и медленно повели ее в палату. С тихим стоном больная следовала за ними.
За столом
Случайно я попал в гости к малознакомым людям. Вернее, я знал только хозяина дома — мастера мебельной фабрики.
Приглашая меня на день своего рождения, он сказал, что общество у него будет небольшое, только свои. Но когда я с некоторым опозданием пришел к нему, гостей оказалось множество.
Усаживая меня за стол, хозяин негромко объяснил мне причину такой неожиданности:
— Позвал всех жильцов нашей квартиры. Подумал: не дело обижать людей, с которыми свыше тридцати лет путешествую в едином ковчеге. Дружески присаживайтесь к моим пассажирам и будьте как дома.
За столом шли чинные разговоры о том о сем — о телевизорах, о погоде и о спортивных рекордах.
Слева от меня сидела немолодая женщина. Из краткого разговора с ней выяснилось, что она учительница географии и уже более тридцати лет проживает в этой квартире.
По правую мою руку восседал крупный плечистый мужчина с белокурой бородкой. Серый костюм и розовая рубашка с голубым галстуком придавали ему (при его бороде) исключительный вид. Он был похож на сельского ветврача, который приоделся к празднику, выиграв по займу пять тысяч рублей.
