у всех политиков и бизнесменов были такие жены, я имею в виду – защитницы!
Кроме журналистки Ольги Романовой (не беру во внимание суть запутанного уголовного дела ее мужа Алексея Козлова), других подобных храбрых дам в нашей современной истории России я пока не знаю…
Таким образом, так или иначе, но Людмила Борисовна сыграла очень важную роль в снятии серьезных обвинений с Собчака и его последующей реабилитации. Но пальма первенства в спасении Собчака, конечно, принадлежит Путину.
Людмила Нарусова была в начале 90-х еще более демократична и критично настроена по отношению к коммунистам, продажным политикам и властям, чем сам Анатолий Александрович.
Без всякой лести, в те далекие время я искренне считал Нарусову умной, образованной, хваткой и красивой женщиной с хорошим вкусом, умением говорить и одеваться. Она могла одновременно играть на нескольких политических и экономических полях, лоббировать, блефовать, «динамить», морочить голову окружающим, намекая на неформальные связи и влияние на президента.
На долю Нарусовой выпало очень много серьезных испытаний. Она мужественно перенесла жестокие удары судьбы, прошла огонь, воду и медные трубы.
За почти 30 лет формального существования Музея Российского флага его награды получили только два человека, и один из них – Людмила Нарусова, которую мы наградили в 1999 году бронзовым бюстом Екатерины II с надписью: «За мужество в справедливой борьбе».
К великому сожалению, не только физическая, но и морально-психологическая эрозия со временем не обходит стороной никого из нас, и Людмила Борисовна в этом смысле не исключение. Люди постепенно «бронзовеют» – тонут в грубой лести, злоупотреблении служебным положением, пошлых тусовках…
На то время выбор номинанта для награждения был сделан абсолютно правильно. Скажу честно, что сегодня я бы этого, конечно, не сделал… И время другое, и информации разной всё больше и больше.
Наступило время политиков другого типа, других взглядов, другой волны – поэтому сегодня Нарусова уже не так убедительно смотрится, отягощена грузом поражений и побед, презентаций и взаимных услуг, сомнительных интервью, компромиссов и обязательств. Но я ее ни в чем не виню, такова жизнь: это почти нормально и естественно, логично и неизбежно – ведь, как говорил мой отец, всему свое время…
Припоминаю два коротких и забавных эпизода, связанные с поездками Нарусовой в Париж, который она, как и все мы, любит.
Тогда она впервые стала сенатором от Тувы, и по ее просьбе я организовал встречу с французскими политиками и парламентариями, в частности с бывшим дважды министром иностранных дел Франции господином Эрве де Шареттом. В здание Национального собрания она приехала вовремя, в руках был какой-то непрозрачный пакет. Все подумали, что это сувениры для французской стороны. Но раздача подарков не состоялась, что вызвало дополнительное внимание к подозрительному пакету.
После переговоров я предложил подвезти Людмилу Борисовну в любую точку в пределах Парижа. Но она отказалась, вынула из своего таинственного пакета кроссовки, переобулась, убрала туда свои туфли на высоком каблуке и растворилась в толпе туристов:
– Спасибо, но я люблю пешком одна гулять по Парижу.
– Вольному воля.
Другой таинственный и курьезный случай произошел через несколько лет, когда была задумана книга об Анатолии Собчаке и Людмила Борисовна просила написать для нее 5–7 страниц воспоминаний.
Мы должны были обсудить это в парижской гостинице, в центре города, где она остановилась на три дня. Нарусова опаздывала, а я грустно сидел один в глубине небольшого холла ее отеля и пил зеленый чай, вокруг никого.
Людмила Борисовна прибежала в своих традиционных «гуляльных» кроссовках, извинилась за опоздание и присоединилась к чаепитию. А через несколько минут в гостиницу влетел какой-то взмыленный человек, который нас не заметил, и стал взволнованно спрашивать о чем-то девушку-администратора, стоявшую за стойкой регистрации.
Та кивнула и глазами показала на нас. Незнакомец покосился на Нарусову, которая сидела к нему спиной, взял в руки какую-то рекламную брошюрку, полистал ее для отвода глаз, сказал «мерси, мадам» и спокойно удалился – не потерял…
Очевидно, Людмила Борисовна, видя, что сильно опаздывает, так спешила, что, сама того не ведая, оторвалась от этого «топтуна», а он логично предположил, что объект наблюдения, скорее всего, вернется в свою гостиницу, вот и примчался, бедолага.
Непонятно, зачем к ней была приставлена наружка? Какой интерес или какую опасность она представляла и для кого? Быть может, это просто была негласная охрана? Но чья? До сих пор непонятно, ума не приложу…
Тогда появились несколько не подтвержденных до сих пор гипотез из категории теории заговора:
1. Кто-то следил за контактами и личными связями Нарусовой в надежде, что у нее есть любовник, чтобы в определенный момент ее скомпрометировать.
2. Бывший помощник Собчака по имени Юрий Шутов, который развязал против него войну, мог нанять слежку за Людмилой Борисовной. Он мог надеяться, что это приведет его к желанной цели. Возможно, Шутов действительно что-то знал и активно разыскивал адрес квартиры, якобы купленной Собчаком в Париже на коррупционные деньги, и координаты банковских счетов, на которых хранились тайные вклады градоначальника.
3. Быть может, за Людмилой Борисовной следили, чтобы найти некие компрометирующие высшее руководство страны документы, – Нарусова сама говорила, и, возможно, не один раз, что у нее есть такие документы и хранятся они в надежном месте в сейфе зарубежного банка.
4. Возможно, это был обычный телохранитель с французской стороны, приставленный по просьбе российской, или частная охрана, нанятая одним из знакомых олигархов.
Слежка – это обычная профилактика специальных служб многих стран, которые обращают пристальное внимание на всех вновь прибывших иностранцев с дипломатическими паспортами, особенно политиков и жен первых лиц. Всегда может пригодиться.
Кстати, и я не раз сталкивался со слежкой спецслужб. Не только у нас в стране, но и во Франции. Это было сразу же, как я приехал на работу в торгпредство. Французские спецы – впрочем, я полагаю, как и другие: российские, европейские и американские – первые несколько месяцев очень плотно отслеживают перемещения и контакты тех, кто приезжает в их страны с дипломатическими паспортами. Стоило выйти или выехать за пределы торгпредства, как за мной пристраивался хвост. Опытный человек, который с этим часто сталкивается, без труда может заметить физическое сопровождение: эти люди одеваются очень неброско, носят удобную, растоптанную обувь – приходится много «топтаться», но поведение их не естественно и не логично, поэтому они всё равно выделяются из толпы.
Гораздо сложнее заметить техническую слежку: прослушивание, просматривание, фото- и видеосъемку, интернет и прочая. Я не осуждаю этих людей, такова их профессия, а каждое государство, в свою очередь, должно беспокоиться о своей безопасности и оберегать секреты.
Но вернусь к Нарусовой. В 2006 году Людмила Борисовна в рамках подготовки к изданию книги к 70-летию Собчака попросила меня написать несколько страниц воспоминаний о муже. Что я с удовольствием и сделал. Книга, которая была издана в 2007 году, называлась «Анатолий Собчак: каким он был».
Я прилетел из Франции на юбилей, который отмечался в Москве, в одном из больших театральных залов, и в холле купил объемную книгу воспоминаний о первом мэре Санкт-Петербурга. До начала торжественного заседания оставалось еще минут тридцать – я решил ее полистать и, к моему удивлению, обнаружил, что моих воспоминаний в книге не оказалось. В моих воспоминаниях, в частности, описывались скромная жизнь Анатолия Александровича в Париже и похождения его бывшего помощника Юрия Шутова, который упорно настаивал на том, что Собчак коррупционер, и разыскивал во Франции квартиру бывшего мэра и его счета в «Креди Лионе».
В этом же фрагменте для книги я также с пылом доказывал, что Собчак гол как сокол, что у него нет в Париже ни квартир, ни счетов и что живет он в маленькой комнатушке у своего знакомого.
Я осмелился спросить Людмилу Борисовну, не утеряна ли моя скромная рукопись, на что она густо покраснела и ответила, что нет-нет, как можно, и в типографию уже передано второе издание, в котором моей заметкой отражен парижский период жизни Анатолия Александровича. Буквально через неделю книга появится в широком доступе. Разумеется, не появилось никакого второго издания. Теперь я думаю, что это не было случайностью. Видимо, Людмила Нарусова не хотела, чтобы в сборнике присутствовали рассуждения о материальном положении Собчака. Почему? Тут может быть много догадок, о которых без доказательств говорить бессмысленно.
Борис Березовский
Вспоминается несколько эпизодов первого визита президента Владимира Путина во Францию. По протоколу в аэропорту Парижа высокого гостя встречали посол, торгпред и военный атташе.
Членов делегации разместили
