— Да, слыхал.
— И ребят приводи. Значит, не прощаемся. Погуляем.
— Погуляем, — ответил Мин-хан, — погуляем…
Зал имени Зхияка располагался под землей — коридор шел круто вниз и обрывался круглым низким помещением, по диаметру чуть ли не больше самого амфитеатра. Охрана, здоровые ребята в черных комбинезонах, строили проданных рабов в колонну по четыре. Тут были не только бедуины. Хмуро топтались давешние марды, рядом неподвижно стояли три невольницы — уже связанные, правда, не колючей проволокой, а ремнями из мягкой кожи. Были и другие рабы, проданные еще до того, как Василий с Мин-ханом прибыли на аукцион. Блиды, судя по всему, скупили почти всех. Интересно, подумал Василий, а неверных жен они тоже купят? Нет, не стали. Группа блидов, присутствовавшая на торгах, появилась в зале. И колонну повели. Первым двигался большой отряд сатиров в драных коричневых чалмах, за ними — марды, следом — бедуины, еще один большой отряд из сатиров и треухов, а замыкали колонну понурые невольницы. Охранники с короткими ружьями наготове шли по бокам, блиды — сзади, а рядом с блидами, насвистывая, переваливался Мин-хан. Василий шел вдоль противоположной стены, а Хафизулла и Георгий, постоянно сбивая шаг и меняя позицию плелись в самом конце. Все выглядело очень натурально. Седьмой коридор, извиваясь, вел все ниже и ниже — видимо, бывшая кладовая располагалась где-то под залом имени Зхияка. Кстати, кто такой Зхияк?
Но Василий не успел об этом поразмыслить: коридор кончился стальными воротами, справа и слева от которых стояло по два блида. Ворота со скрежетом отъехали в сторону, и колонна медленно двинулась на территорию блидов. В ад. Сквозь открытые ворота Василий увидел другие ворота. Те самые. Они находились далеко, в темноте, и светились тусклым розовым светом.
Колаксайские охранники остались в коридоре, а рабы, чуть замедлив шаг, пошли дальше. Василий увидел, как первые пятерки рабов исчезают в розовом тумане. Исчезли сатиры. Почти исчезли марды. Вот к розовому свету приближаются первые бедуины… Пора!
Василий два раза пронзительно взвизгнул, выхватил скорострельный пистолет и короткой очередью уложил троих блидов. Мин-хан сразу убил еще двоих, Георгий и Хафизулла — по одному. Колаксайская охрана растерялась, но блиды, стоявшие у ворот, моментально открыли ответный огонь, не жалея ни узников, ни колаксайцев, ни своего собственного товарища, которого буквально разорвало от мощной автоматной очереди. Среди узников бедуины, кажется, не пострадали. Женщины тоже — они, несмотря на ремни, быстро упали на пол и откатились к стене. Василий тоже упал, но покатился не к стене, а, наоборот, под ноги к узникам. Какой-то сатир наступил копытом ему на правую руку, в которой он сжимал пистолет. Василий издал еще один визг, предупреждая своих, выхватил левой рукой из-за пояса гранату и метнул в сторону ворот. Хафизулла предлагал воспользоваться "Зеленым шайтаном", но Василий решил, что блидам тоже может быть известен секрет газа, и взял обычную осколочную гранату армейского образца. Раздался взрыв, резкий скрежет осколков по стенам. Стоны раненых. Автоматные очереди стихли. Из кладовой впереди тоже не доносилось ни звука. Может, меня кантузило, испугался Василий… Нет, вот слышен ворчливый мат Мин-хана. Пират подскочил к лежащим блидам и на всякий случай дострелил их одиночными выстрелами в голову.
Хафизулла и Георгий проскользнули в кладовку. Василий с Мин-ханом вошли следом. Среди трупов в серых туниках бродили бедуины — их в живых осталось примерно две трети. А у дальней стены, обрамленный в аккуратную прямоугольную рамку ворот, мерцал розовый туман. Но не этот свет приковал к себе взгляд Василия. К воротам крепился небольшой пульт, сбоку от которого тихо гудел какой-то аппарат. Передний кожух аппарата был понят. А под кожухом в аккуратном гнездышке, отражая розовые блики глянцевым боком, уютно свернулась золотая улитка.
Глава 5
Василий быстро вышел из оцепенения. Любоваться на улитку времени не было: блиды — основной источник существования колаксайцев. Или, во всяком случае, обитателей Хоры. Если быстро не принять мер, сейчас сюда ломанется все местное мужское население.
— Пур, охрану добить. Скорее! И трупы втащить сюда.
Пурдзан махнул рукой нескольким бедуинам и скрылся в коридоре. Оттуда послышались редкие выстрелы. Через пару минут Пурдзан вернулся.
— Все, курпан-баши. Сейчас ребята приволокут…
Но выстрелы не прекратились. Вот упал один бедуин у самой двери, вот — еще двое.
— Кто стрелял?
Мин-хан, увлекая Василия, кинулся к стене. Послышалась автоматная очередь.
Стреляли с той стороны розового тумана. Со стороны Блидинга. Бедуины, разобравшись, наконец, в чем дело, открыли ответный огонь. Может быть, они и попадали в цель, но Василий представил себе, как за розовой завесой на место убитых блидов становятся новые и стреляют, стреляют… А вдруг они догадаются пальнуть из базуки?!
Догадались. Василию повезло, что между ним и взрывом оказалось несколько бедуинов. Бедуинов разметало в клочья. Пурдзан и Мин-хан тоже остались живы, только Мин-хана ранило в руку осколком. Бедуины, находившиеся в коридоре, навалили трупы в дверном проходе и стреляли из-за этой жуткой баррикады по розовому туману. Но следующим взрывом, понял Василий, разнесет и баррикаду, и всех остальных…
Краем глаза он увидил, как Пурдзан тщательно целится во что-то… Этот выстрел прозвучал громче других. А может, Василию только показалось. Просто выстрел Пурдзана был по своему эффекту важнее и страшнее, чем все другие выстрелы.
Улитка рассыпалась золотыми искорками, взорвалась, похожая на маленький солнечный фейерверк. И исчезла.
Погас розовый туман.
— Пур… Что же ты, падла…
— А что делать? — развел руками Пурдзан.
Действительно, что теперь делать?
Мин-хан поднялся с пола, прошелся вперевалку мимо ворот, которые больше никуда не вели. Подергал пятерней себя за бороду.
— Ничего. Следующий раз…
Василий тронул его за плече:
— Какой, свиные уши, следующий раз? Где еще есть рынок рабов?
— Нигде. В буферах — нигде.
— Ну вот. Нужна улитка. Та золотая штука.
— Я понял, понял…
Пурдзан стоял, рассеянно почесывая дулом пистолета за длинным волосатым ухом.
— А что, кроме, как у блидов…
— Вроде, нигде больше нет.
Василий присел на ближайший труп, обхватил себя за голову.
— Вон та золотая кругляшечка? Которая разлетелась? Я ее видела раньше. Может…
— Что?!!
Василий и Мин-хан вскочили одновременно. Пурдзан перестал чесать за ухом, замер. Перед ними стояла одна из невольниц. Ее легкая одежда превратилась в обгорелые лохмотья, кожу изукрасили синяки и порезы — но, как ни странно, девушку все это вовсе не портило. И не волновало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
