Вторично Гириш увидел Рамакришну уже в 1884 году в доме у Баларама Боса, и на этот раз Рамакришна произвел на него куда более благоприятное впечатление. Он ожидал, что Рамакришна поведет себя как полагается по правилам святому человеку – будет величественно сидеть в высокомерном молчании. Однако Рамакришна приветствовал входящих гостей смиренно и почтительно, кланяясь каждому чуть не до земли. Рядом с ним сидела танцовщица по имени Бид-ху, которая пела ему религиозные гимны. К Гиришу подошел кто-то из его старых приятелей и шепнул на ухо, что танцовщица наверняка любовница святого, поэтому он так смеется и шутит с ней. Гириша почему-то разозлила инсинуация, он не мог поверить в такое. Вместе с тем он был далеко не убежден, что перед ним настоящий парамахамса. Когда другой его приятель, на которого Рамакришна впечатления не произвел, сказал, что с него лично хватит и он пошел, Гириш отправился вместе с ним. Ему как бы и хотелось остаться, но он даже самому себе не признавался в этом.
Всего несколько дней спустя, 21 сентября 1884 года, последователи Рамакришна привели его в Стар-театр посмотреть пьесу Гириша о жизни Чайтаньи. Гириш прогуливался в садике перед театром, и один из рамакришновской компании обратился к нему:
– Учитель пришел на вашу пьесу. Мы еще не взяли билеты и подумали, что с вашей стороны было бы любезностью пригласить его.
Гириш на это ответил, что Рамакришне билет не нужен, а вот остальным придется билеты взять.
Он пошел навстречу Рамакришне, но поклониться ему не успел – тот опередил его своим поклоном. Они долго раскланивались, пока Гириш не решился положить конец церемонии и не повел Рамакришну в ложу. Гиришу в тот вечер нездоровилось, поэтому, всех усадив, он ушел домой и не слышал восторженных замечаний Рамакришны по поводу пьесы, не видел, как часто тот впадал к экстатические состояния. Когда Рамакришну потом спросили, как понравилась постановка, он ответил:
– Мне показалось, что представление – сама реальность. Через три дня Гириш, сидя на веранде в доме приятеля, вдруг увидел идущего по улице Рамакришну. Они обменялись приветствиями. Гиришу сильно хотелось спуститься к нему, но он удержался. Однако скоро прибежали сказать, что Рамакришна просит о встрече с Гиришем. Гириш отправился к Балараму, у которого тот находился. Рамакришна был в полусознании и, будто отвечая на невысказанный скепсис Гириша, пробормотал:
– Нет, это не притворство, это не притворство. Вскоре нормальное сознание вернулось к нему. Гиришу всегда хотелось найти себе гуру, хоть он и упорно отказывался поверить, что один человек способен занять такое место в душе другого. Но тут он спросил Рамакришну:
– Что такое гуру?
– Вроде сводника, – ответил Рамакришна. – Сводник устраивает встречу влюбленного с его предметом, а гуру устраивает встречу отдельной души с ее возлюбленным, с Божественным духом.
И добавил:
– Тебе не нужно беспокоиться. Твой гуру уже избран. Потом разговор обратился на театральные темы, и Рамакришна сказал Гиришу:
– Мне очень понравилась твоя пьеса. Солнце познания начало светить тебе. Оно выжжет из твоей души все пороки, и скоро преданность Богу наполнит твою жизнь сладким покоем и радостью.
Гиришу было трудно выслушать такую, как он считал, неоправданную похвалу, поэтому он откровенно объявил, что не знает за собой никаких добродетелей, а пьесу написал ради денег.
На это Рамакришна ничего не ответил. Но спросил:
– Ты не мог бы пригласить меня в театр и показать твои другие пьесы?
– Пожалуйста, в любой день!
– Но только возьми с меня деньги за билет.
– Хорошо, возьму. Восемь ан.
– Столько стоит дешевый билет на балкон, а там уж очень шумно.
– При чем тут балкон? Будете сидеть, где в прошлый раз.
– Тогда возьми с меня рупию!
– Хорошо, хотите, давайте рупию!
После этого дурашливого разговора Гириш откланялся. Приятель, который был с ним, спросил, что он думает о Рамакришне.
– Великий человек, истинно преданный Богу, – ответил Гириш.
Сердце его ликовало. Сомнения и терзания будто испарились, он все время вспоминал слова Рамакришны:
– Твой гуру уже избран.
Но Гириш был натурой сложной, в нем смешались застенчивость и агрессивность, смирение и надменность. Хоть он и начинал думать, что Рамакришна есть тот самый гуру, которого он искал, его разум страстно противился этой мысли.
14 декабря он сидел в своей гримуборной в Стар-театре, когда к нему ворвался один из приверженцев Рамакришны с сообщением, что тот подъехал в экипаже к парадному входу.
– Отлично, – довольно надменно отозвался Гириш, – проводите его в ложу и усадите.
– Как, – поразился приверженец, – и вы не встретите его лично?
– Зачем я ему нужен? – с некоторым раздражением спросил Гириш, но спустился ко входу.
При виде сияющего лица Рамакришны настроение Гири-ша изменилось, и он устыдился собственной невежливости. Он не только проводил Рамакришну в ложу, но и коснулся его ног, и преподнес ему розу. Рамакришна взял розу, но тут же возвратил ее Гиришу с улыбкой и словами:
– Цветы подобают только Богу и щеголю, а я что буду делать с цветком?
В тот вечер шла пьеса о маленьком Прахладе, сохранившем верность своему избранному божеству Вишну, несмотря на муки, которым подверг его за это отец, демон Хирань-якасипу, исполненный ненависти к Богу. Когда Рамакришна потом расхвалил драматургический талант Гириша, тот скромно ответил, что писал без подлинного знания предмета, потому что никогда сам не умел по-настоящему воспринять истины, которые старался выразить в пьесе. Рамакришна возразил: без любви к Богу в сердце ни одному писателю не создать богоподобный образ, какой сумел создать Гириш. Позднее, когда Гириш признался, что подумывает вообще отказаться от театра, Рамакришна посоветовал ему не делать этого, ибо своими постановками он способен многому научить людей.
Однажды ночью, когда Гириш с парой приятелей проводил время в публичном доме, ему вдруг захотелось навестить Рамакришну. Несмотря на поздний час, друзья наняли экипаж и поехали в Дакшинешвар. Все трое были изрядно пьяны. Дакшинешвар уже спал, но они ввалились в комнату к Рамакришне, который принял их весело и сердечно. Он вошел в состояние экстаза и стал уговаривать Гириша петь и плясать вместе с ним.
Это был не единственный случай: поведение пьяных вызывало у Рамакришны ассоциации с экстатическим блаженством, в котором и он едва держался на ногах. Известна история, когда Рамакришна велел остановить экипаж, вышел и пустился в пляс с пьяной компанией у дороги.
Пьяный Гириш далеко не всегда бывал приятен. Как-то раз в театре он прилюдно и в грубейших выражениях оскорбил Рамакришну, чем восстановил против себя всех его последователей. Один только Рам Чандра Датта попытался заступиться за Гириша и сказал:
– Учитель, он действует согласно своей натуре и грубыми словами почитает вас. Сказал же Кришне змей Калья: «Если ты наделил меня ядом, как я могу предложить тебе нектар?»
Рамакришна, похоже, остался доволен словами Рам Чан-дры и обратился к другим своим последователям:
– Слышали, что Рам Чандра говорит?
И велел нанять экипаж, чтобы немедленно ехать к Гиришу.
Строго говоря, сравнение Гириша с ядовитой змеей и несправедливо, и несколько абсурдно. Его порочность сильно преувеличена. Когда он уже в старости встречался и беседовал с последователями Рамакришны, воспринимавшими его почти как святого, то охотно расписывал грехи молодости, желая подчеркнуть, насколько преобразила его благодать учителя. Например, он мелодраматически возглашал:
– Я осушил столько бутылок, что если поставить их друг на друга, то бутылочная гора поднялась бы выше Эвереста.
Пил он, без сомнения, много, а напиваясь, скандалил и лез в драку. Часто ходил по проституткам. Лет пятнадцать курил опиум и бросил только после встречи с Рамакришной. Однако нет свидетельств, что он был совратителем, или мошенником, или ханжой, или злостным клеветником, что он был способен на обдуманную жестокость – нет.
Но вернемся к нашему рассказу: влияние Рамакришны все сильней сказывалось на поведении Гириша. Однажды он до бесчувствия напился в доме проститутки. Наутро поспешил к Рамакришне, терзаемый угрызениями совести, которые, однако, не помешали ему захватить в экипаж бутылку спиртного. Он приехал в Дакшинешвар и со слезами раскаяния припал к ногам Рамакришны. Но от избытка чувств ему сильно захотелось выпить, и тут он с ужасом обнаружил, что экипаж уже уехал. Вдруг Рамакришна с улыбкой достал не только эту бутылку, но еще и башмаки и шарф Гириша: оказалось, он потихоньку послал кого-то из учеников за вещами, оставленными в экипаже. Гириш не смог сдержаться и бесстыдно припал к горлышку. Потом начал опять угрызаться своей слабостью.
– Пей, сколько душа примет, – неожиданно сказал Рамакришна, – все равно скоро бросишь.
