Рейс задерживался…
Телефон вновь завибрировал. Можно даже не гадать, кто это. Том, как и в предыдущие тридцать смс, написал всего одно слово: «Ну?». Я ответила так же, как в последние двадцать три: «Сижу…» Про себя выругалась матом. Я торчу в аэропорту без малого восемь часов. Время моего пребывания во Франции сокращается практически в геометрической прогрессии. Я должна была прилететь в Париж в начале десятого утра. Время — одиннадцать, а я в Москве. Надо еще вернуться обратно, так как завтра утром я должна быть на борту в сторону Сиднея. Тяжело быть птицей... Решила, что если в течение следующего получаса ничего не изменится, стало быть Кау-судьба повернулась к Биллу Кау-попой. Не страшно. Том даст ему мой новый номер телефона, и мы все решим. Или не решим. Не знаю. Я вообще не понимаю, чего хочу от всего этого, лечу в никуда и ни к кому. Мало ли что я там себе напридумывала. Господи, ну зачем я согласилась на эту авантюру? Что мне там делать? Я выгляжу полнейшей дурой. Бегать за парнем! Фи! Дурь. Интересно, каких грибов я съела накануне, что Томми удалось так легко меня уговорить. Ах, да! Там еще Густи был и Георг. Сели разом на несчастную, пьяную, глупую, потерявшуюся девочку, здоровые кони, и сломали морально, на жалость надавили, чувствами поманипулировали.
Звезда, звезда, помоги мне!
Гнусавый и удивительно противный голос объявил посадку.
Опля! Небеса смилостивились над Кау-младшим!
Я медленно поплелась на контроль, быстро прикидывая, стоит ли вообще туда лететь. Итак: час на раскачку, еще четыре часа полета, еще полчаса на выход. Грубо — шесть часов. В пять буду там. В шесть у ребят. У меня будет целый час! Вместо планируемых восьми. Хотя бы час... Решено, летим! Зря я что ли так суетилась?
«Буду в шесть. Встречайте. :))))»
Через минуту телефон ответил: «ОК».
Содержательно…
Мне почему-то стало обидно.
Полет прошел удачно. Я благополучно заснула еще до взлета, сказалась усталость и остатки алкоголя в крови, поэтому тяжкие мысли не тревожили мою несчастную голову, кошмары не снились, уши не закладывало, а кровь не пыталась покинуть тело через нос. Однако погода в судьбе Кау сегодня явно была не «летной»: мы приземлились на час позже, у них, видите ли, у стюардесс этих, забастовка в связи с низким уровнем заработной платы. Черт! Не могли завтра побастовать! Хороший материал, однако, выйдет, злой такой, актуальный. Клянусь, напишу про них большую гадость! Но сейчас я была даже не в состоянии ругаться матом. Просто расслабилась и отдала все в руки Провидения. А толку волноваться, если все равно ничего не можешь изменить?
— С какой целью мадемуазель посетили Францию? — витиевато спросила таможенница по-русски с грассирующим «эр», весьма милая тетка, если не считать неприятной фальшивой улыбки.
— Мадемуазель еще сегодня утром мечтала о хорошем сексе, крутом рок-н-ролле и славной кока-коле со своим немецким другом. Но сотрудники вашей компании сначала обломали мадемуазель на секс, потом на рок-н-ролл, а сейчас у меня кончилась кока-кола, — зло зашипела я, сотрясая пустой бутылкой из-под газировки. — Поэтому, выйдя из аэропорта, мадемуазель прямиком направляется в суд, так как вами был капитально испорчен ее единственный выходной! А если учесть, что я вылетаю ближайшим рейсом обратно в Москву, то вы еще ввергли меня в серьезные финансовые, физические и моральные издержки, а это вам так просто не пройдет!
Таможенница, не ожидавшая получить на весьма нейтральный вопрос такой ушат негатива, покраснела и молча вернула мне документы.
Я перерегистрировалась на свой самолет до Москвы. Ну и что дальше? Концерт начался час назад. До самолета тоже остается всего полтора часа. Ситуация — без комментариев. Написала Тому смс, что прилететь — прилетела, только приехать уже не могу — не успеваю, но мысленно я с ними. Ответа от него, естественно, не получила. Со злости пожелала зачинщиком забастовки много бед на их головы. Полтора часа… Всего полтора… Я растерянно стояла посреди зала, с удивлением оглядываясь и задавая себе всего один вопрос — какого лешего я тут делаю? Изначально было понятно, что поездка на день во Францию, да еще перед Австралией, — это глупость. Нет, выпендриться решила! Полтора часа … У меня есть целых полтора часа.
Мимо прошел таксист. Они всегда выделяются в толпе, у них какая-то особенная аура. Мы зацепились глазами.
— Куда?
— До «Зенита» и обратно, — протянула ему бумажку с адресом. Он даже не посмотрел.
— Сколько?
— У меня самолет через час. Туда-обратно по двойному тарифу, если вы сделаете так, чтобы у меня было хотя бы несколько минут на пребывание там, и при этом я не должна опоздать на самолет, — кое-как наплела я по-французски.
— Это невозможно.
Я равнодушно пожала плечами, показывая ему, что таксистов много, и повышать цену не собираюсь.
Он кивнул, и мы бегом кинулись к его машине.
Я очень быстро оценила превосходное качество вождения маршрутных такси в России выходцами из кавказских республик. Те джигиты хоть на дорогу изредка смотрят, но самое главное они молчат. Жан-Поль пялился на меня и трещал без умолку, не позволяя сосредоточиться. Он гнал машину так, что становилось страшно. Временами он нарушал все мыслимые правила, какие мог: несся по встречной полосе, разворачивался посреди дороги, нырял в узкие переулки, ехал «под кирпич». И все эти кульбиты сопровождались пламенной речью о том, какая клеевая его жена Луиза, как она круто готовит и как он счастлив. Я узнала, что у него трое детей. Старший уехал учиться в Америку. И две крошки-годовашки доченьки-близнецы на днях начали ходить. Я успела подумать, что это хороший знак, а Жан-Поль выложил мне подноготную своих родителей, которые развелись, когда он был ребенком, и как не так давно несчастный мужик встретил своего родного отца опустившимся алкоголиком. Я кивала в ответ, даже вопросов не задавала. Мне вдруг стало страшно. А вдруг Билл не посмотрит в мою сторону. Я прилетела черте откуда, а он опять будет холодным, как «айсберг в окияне». Да и поговорить нам не удастся. У меня есть минута, чтобы всего лишь обнять его и поцеловать. И то при условии, что он позволит это сделать. А вдруг не позволит? Вдруг все то, что говорил Том, — ложь? Вдруг они специально пошутили, чтобы поиздеваться, поглумиться, ведь я оскорбила Тома перед всеми, ударила… Что делать? А ничего. Не надо сейчас просчитывать варианты. Приедем и на месте сориентируемся. В прошлый раз просчеты вариантов вылились мне в кучу новых синяков и царапин, многие из которых потом заживали очень долго. Набрала номер Тома. Долгие гудки сообщили, что хозяин занят и не может подойти к телефону. Закурила. Жан-Поль резко ударил по тормозам. Я едва не влетела головой в стекло. Все-таки выругалась матом.
