Было уже совсем светло. У меня оставалось самое большее три часа, чтобы перелезть через забор, — именно через это время приступали к работе настоящие ремонтники, а повстречаться с ними у меня страстного желания не было. До этого времени Ханна Йенсен должна была исчезнуть. Если нет, то ей придется родиться еще раз ближе к вечеру для последней попытки. Сегодня был решающий день — все мои наличные кроны были истрачены, а к электронным кассам доверия испытывать не приходилось. Могли ли меня выследить, когда вчера я пыталась связаться с Боссом в Сент-Луисе? Вроде бы мне удалось довольно быстро смыться оттуда, но за билет на подземку я расплатилась все с той же кредитной карточки… Ускользнула ли я из поля зрения электронных ищеек? Этого я не знала и выяснять не хотела. Мне нужно было только перебраться через этот гнусный забор.
Я медленно шла вперед, борясь с искушением выйти из роли и рвануть во все лопатки. Я надеялась отыскать место, где можно было бы перебраться через забор незамеченной. Земля по обе стороны забора была перекопана. Я смутно надеялась, что где-нибудь отыщется участок, где вблизи от забора будет что-то вроде нормандской изгороди — густая лесополоса.
Увы, в Миннесоте не принято устраивать нормандские изгороди. Тут почти не растут деревья — по крайней мере, на том участке границы, что я выбрала. Я с отчаянием смотрела на забор, понимая, что переходить границу здесь, по открытому пространству, равносильно самоубийству, как вдруг заметила, что вдоль забора к западу медленно летит полицейский аэрокар. Я дружески помахала ему рукой и продолжила свой путь на восток. Машина сделала круг, вернулась и приземлилась примерно метрах в пятидесяти от меня. Внутренне чертыхаясь, я пошла к ним навстречу. Когда я подошла к аэрокару поближе, дверца кабины открылась, оттуда вышел полисмен, а за ним — водитель. Судя по их форме, они были никак не из местной, миннесотской, полиции, а из имперской.
Полисмен сердито поинтересовался:
— Что это ты тут шляешься в такую рань?
Тон у него был явно не приятельский. Я постаралась ответить в том же духе:
— Вообще-то работала, пока вы меня не оторвали.
— Не трепись. Ваша работа начинается в восемь утра.
— Новости плохо слушаешь, начальничек, — огрызнулась я. — Это было на прошлой неделе. Теперь работают две смены. Одна в полночь заступает, а вторая — в полдень.
— Нам об этом никто не сообщал.
— Ха! А ты хочешь, чтобы тебе суперинтендант персональное письмо написал? Скажи-ка мне свой кодовый номерок, я ему передам.
— Ну ладно, ты не болтай много, а то… знаешь, мне недолго тебе пулю в лоб пустить.
— Ну давай-давай, пугай! Мне-то что — получу лишний выходной, а вы валяйте объясняйте, почему заборчик не в порядке.
— Да заткнись ты!
Они повернулись к машине.
— Эй, у вас сигаретки не найдется? — спросила я.
Водитель обернулся.
— Мы на работе не курим и тебе не советуем.
— Ладно врать-то! — вежливо ответила я.
Водитель открыл было рот, чтобы что-то сказать, но полисмен захлопнул дверцу, и они убрались. Взлетели, гады, прямо у меня над головой — пришлось лечь на землю. Похоже было, я им не очень-то глянулась.
Я вернулась к забору, мысленно чертыхаясь. Эх, Ханна Йенсен, Ханна Йенсен, далеко тебе до настоящей леди. Ну зачем ты грубила полицейским? Только потому, что они — животные? Но даже каракурты, вши и гиены имеют право на существование, только вот зачем они нужны — понять трудно.
План мой был далек от совершенства — Босс уж точно не одобрил бы его. Прорываться через забор при свете дня — слишком рискованно. Конечно, лучше было найти подходящее местечко, спрятаться до темноты, а потом вернуться туда. Или употребить ночь на разработку другого варианта: попробовать перейти границу в районе Розовой реки.
Но эта перспектива меня не устраивала. Северные реки — это вам не Миссисипи в нижнем течении, тут и окоченеть недолго. Я вчера вечером пробовала воду в Пембине. Бр-р-р! Нет, только в самом крайнем случае!
Значит, так, Фрайди (то есть пока еще Ханна): ищи секцию забора, реши окончательно, каким образом будешь перебираться, потом поищи хоть какие-нибудь деревья, заройся в теплой палой листве и дождись темноты. Отрепетируй в уме каждый шаг, чтобы суметь проскользнуть сквозь забор, как нитка в игольное ушко.
Давая себе эти ценные указания, я взобралась на невысокий холмик и лицом к лицу столкнулась с другим ремонтником — мужчиной.
Лучший способ защиты — нападение.
— Что это ты тут делаешь, ублюдок?
— Я? Забор обхожу. Свой участок, между прочим. А вот ты что тут делаешь, сестричка?
— Чего? Нашел сестричку! У тебя с головкой все в порядке, а? Ты или участок спутал, или вышел не в свою смену.
Я успела заметить, что у хорошо экипированного ремонтника на ремне болтается портативная рация. У меня такой не было. Ну что же, в конце концов, я еще только начинающий ремонтник.
— Ни хрена подобного, — невозмутимо отозвался он. — По новому расписанию я выхожу на рассвете, а сменяюсь в полдень. Может, это ты перепутала? Наверно, так и есть, ты плохо расписание прочитала. Давай вызову начальника и узнаем.
— Только попробуй, — сказала я сквозь зубы и пошла на него.
Он растерялся:
— Ну не знаю, может, я что сам пере…
Зато не растерялась я.
У меня вовсе нет привычки убивать подряд всех, кто в чем-то со мной не согласен, и мне очень не хотелось бы, чтобы те, кто читает эти мемуары, так подумал. Я и ударила-то его не слишком зверски — так, вырубила на время. Будем считать — он просто крепко уснул.
Отмотав кусок веревки, моток которой висел у меня на ремне, я связала ему кисти рук и лодыжки. Будь у меня с собой бинт, я бы заткнула ему рот кляпом. Но у меня была с собой только режущая лента, которая могла понадобиться, если бы мне пришлось перепиливать проволоку. Да и кого он мог позвать на помощь? Койотов? Диких кроликов? Бог с ним. Мне нужно было торопиться.
Инструмент для починки забора вполне годится на то, чтобы его испортить. Но мой инструмент был еще лучше. Я купила его из-под полы в Фарго. Это был металлорежущий лазер, а вовсе не портативный газосварочный аппарат, хотя выглядел именно так. За считаные мгновения я проделала в заборе дыру, вполне достаточную, чтобы Фрайди могла влезть туда. Что я и собиралась сделать, когда услышала окрик:
— Эй, возьми меня с собой!
Я растерялась. Несчастный принялся убеждать меня, что и он не прочь убраться от полисменов куда подальше и чтобы я его развязала. Ну как вам это нравится?
То, что я сделала, по степени глупости можно приравнять только к легкомыслию и беспечности жены Лота. Я выхватила из чехла нож, перерезала веревки, которыми были схвачены его руки и ноги, нырнула в дыру и помчалась что есть мочи, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, бежит ли он следом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
