По коже пробежал мороз.
Бастард восседал за головным столом в кресле своего лорда-отца и пил из отцовской чаши. Вместе с ним на помосте расположились два пожилых человека. Вонючка с первого взгляда понял, что оба они знатного происхождения. Один – худощавый, с ледяными глазами, длинной белой бородой и суровым, как зимний холод, лицом. На нём была заношенная до дыр засаленная куртка из медвежьей шкуры. Под ней виднелась плетеная кольчуга, которую тот не снял даже за столом. Второй лорд – тоже худой, но кроме того – сутулый и кособокий. Он склонился над своим блюдом, словно стервятник над падалью. У него были жадные серые глаза, жёлтые зубы и почти седая спутанная борода, раздвоенная на конце. На покрытой пятнами голове торчало лишь несколько седых волосков. Однако на его плечах красовался отделанный чёрным соболиным мехом серый шерстяной плащ – мягкий и добротный, а застежкой служила кованная серебряная пряжка в виде звезды с расходящимися лучами.
Рамси был облачён в чёрные и розовые цвета: чёрные сапоги, чёрный пояс с ножнами, чёрный кожаный камзол поверх розового бархатного дублета, в прорезях которого виднелся тёмно-красный атлас. В его правом ухе блестел гранат в форме капли крови. Однако несмотря на всё великолепие наряда он по-прежнему был некрасив: ширококостный, с покатыми плечами, с той рыхлостью, которая с годами грозила превратиться в полноту. Кожа его была розовой и прыщавой, нос – широким, рот – маленьким, а волосы – длинными, тёмными и ломкими. Несмотря на толстые мясистые губы, самыми заметными в его внешности оставались отцовские глаза: маленькие, близко посаженные, необычно блеклые, призрачно-серые – так порой называют этот оттенок, но на самом деле – абсолютно бесцветные, как два осколка мутного льда.
Завидев Вонючку, Рамси улыбнулся, скривив рот.
– Вот и он. Мой старый закадычный друг. Вонючка был со мной с детских лет. Его подарил мне отец, в знак своей любви, – рассказал он сидевшим рядом мужчинам.
Лорды обменялись взглядами.
– Я слышал, твой слуга погиб, – произнес тот, у которого одно плечо было выше другого. – Говорили, его убили Старки.
Лорд Рамси хихикнул.
– Железнорожденные сказали бы на это: то, что уже мертво, никогда не умрёт, но восстанет сильнее и твёрже. Как Вонючка. Хотя смердит от него, как от трупа, в этом вы правы.
– От него несёт испражнениями и старой блевотиной. – Кривобокий старик отшвырнул в сторону кость и вытер пальцы о скатерть. – У тебя есть какая-то важная причина, чтобы навязывать нам его общество во время еды?
Второй лорд, прямой старик в плетёной кольчуге, изучал Вонючку хмурым взглядом.
– Посмотри-ка внимательней, – посоветовал он другому лорду. – Поседевший, похудевший на три стоуна, да, но не слуга. Разве не узнаешь?
Кривобокий вновь окинул пленника взглядом и вдруг фыркнул.
– Он? Не может быть! Старков воспитанник. Смешливый такой, вечно улыбался.
– Теперь он улыбается реже, – признался Рамси. – Кажется, я сломал часть его красивеньких беленьких зубиков.
– Лучше бы ты перерезал ему горло, – ответил лорд в кольчуге. – С собаки, напавшей на хозяина, нужно спускать шкуру.
– О, шкуру я с него тоже содрал, местами, – подтвердил Рамси.
– Да, мой господин. Я был плохим, мой господин. Дерзким и… – Вонючка облизал губы, пытаясь придумать, что же ещё сделал.
«Служи и подчиняйся, – напомнил он сам себе, – и тогда уцелеет хотя бы то, что осталось. Служи, подчиняйся, и помни своё имя. Вонючка, Вонючка-канючка».
–… плохим и…
– У тебя рот в крови, – заметил Рамси. – Ты снова грыз пальцы, Вонючка?
– Нет. Нет, мой господин, клянусь.
Вонючка однажды пытался откусить собственный безымянный палец – с того содрали кожу и он ужасно болел. Лорд Рамси никогда не отрезал пальцы просто так. Он предпочитал снять с них кожу. Голая плоть начинала сохнуть, трескаться и гноиться. Вонючку и секли, и вздергивали на дыбу, и резали, но даже эти муки были несравнимы с болью оголённой плоти. Она просто невыносима, она сводит с ума. Рано или поздно жертва обязательно взмолится: – «Пожалуйста, я больше не могу, не могу, прекратите, отрежьте его». – И лорд Рамси окажет эту услугу. Вот в такую игру они играли. Достаточно было взглянуть на руки и ноги Вонючки, чтобы понять, что он хорошо усвоил правила этой игры. Но однажды он забылся и попытался прекратить мучения сам – зубами. Рамси это не понравилось, и оплошность стоила Вонючке ещё одного пальца на ноге.
– Я ел крысу, – пробормотал он.
– Крысу? – Блеклые глаза Рамси блеснули в свете факелов. – Все крысы в Дредфорте принадлежат моему лорду-отцу. Как ты посмел съесть одну из них без моего разрешения?
Не зная, что ответить, Вонючка промолчал. Одно неверное слово – и он может лишиться очередного пальца на ноге или даже на руке. У него уже не было двух пальцев на левой руке и мизинца на правой. А на ногах – трёх пальцев на левой и мизинца на правой. Иногда Рамси шутил, не уравнять ли ему правую и левую стороны.
«Мой господин всего лишь шутил, – пытался себя успокоить Вонючка. – Он говорил, что не хочет делать мне больно. Он так поступает, только когда я виноват».
Его лорд – добрый и милосердный. Он мог бы снять кожу с лица Вонючки за те слова, что тот говорил, пока не выучил своё истинное имя и место.
– Это становится утомительным, – произнёс лорд в плетёной кольчуге. – Убей его, и покончим с этим.
Лорд Рамси наполнил свою чашу пивом.
– Это испортит наш праздник, милорд. Вонючка, у меня для тебя хорошие новости. Я собираюсь жениться. Мой лорд-отец везёт мне девчонку Старков. Дочь лорда Эддарда, Арью. Ты же помнишь малютку Арью, верно?
«Арья-Босоножка, – чуть не сказал он, – Арья-Лошадка».
Младшая сестра Робба, с каштановыми волосами, вытянутым лицом, тощая, как палка, и вечно чумазая.
«Красивой была Санса».
Когда-то он думал, что Сансу могут выдать за него, и лорд Эддард назовёт его сыном, но это были всего лишь детские фантазии. Что же касается Арьи…
– Я помню её. Арью.
– Она станет леди Винтерфелла, а я – её лордом.
«Она же совсем ещё ребенок».
– Конечно, мой господин. Поздравляю вас.
– Придёшь ли ты ко мне на свадьбу, Вонючка?
Он замешкался.
– Если вы пожелаете, мой господин.
– Да, я хочу этого.
Он снова заколебался. Вдруг это какая-то жестокая ловушка?
– Конечно, мой господин. Если это доставит вам удовольствие. Это такая честь для меня.
– Тогда надо вытащить тебя из этого ужасного подземелья. Отскрести до розового цвета, переодеть в чистое и покормить. Хочешь вкусной нежной овсянки? Или кусок горохового пирога с беконом? У меня для тебя небольшое задание. Но тебе понадобится восстановить силы, если хочешь мне служить. А я знаю, что ты хочешь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
