Уже в аэропорту Марвич понял, что соглашаться не следовало. Провожавший его Фатеев, покосившись на Катерину, ничего не сказал, но в его глазах запрыгали некие огоньки: было ясно, что эта сцена им зафиксирована и будет преподнесена всему отделу по высшему классу.
В Адлере их встретил сотрудник Сухумского горотдела, горбоносый, прожаренный солнцем парень, с лица которого не сходила улыбка.
— Симон, — представился он. — Очень рад… Правильно сделал, лейтенант, что взял с собой жену. Такую красавицу оставлять опасно — украдут! Я бы обязательно украл!.. Только почему стеснялся? Почему не предупредил, чудак-человек? Номер на одного в гостинице подготовили. Но, ничего, уладим… Одну минуточку!
Он оставил их возле машины и через минуту прибежал с букетом цветов. Катерина млела от удовольствия, а Марвич хмурился: комедия продолжалась и остановить ее не было никакой возможности…
— Гостиница «Абхазия», — сказал Симон, когда въезжали в Сухуми. — Здесь будем жить… Виноват, только спать. Завтракать-обедать будем у меня.
Марвич перебил его:
— Сначала заедем на Мингрельскую. Катерина будет жить там.
— Слушай, ничего не понимаю! — Симон в недоумении развел руками. — Может, сейчас так модно: муж и жена по разным адресам, а?
16
Закройщик Вано Тохидзе был точен и явился в горотдел ровно в девять. Курчавые волосы были еще мокрыми от морской воды, тонкая рубашка-сеточка плотно обтягивала мощную грудь, мускулистые руки пловца выглядели непомерно большими. Марвич по-хорошему позавидовал, что можно вот так с утра, до работы сбегать на море и всласть поплавать, потом полдня чувствуешь себя как на пружинах.
— Я все уже рассказал нашим товарищам, — сказал Тохидзе. — Не знаю, зачем вызвали.
— Хотя бы затем, чтобы я мог с вами познакомиться, — сказал Марвич. — Очень меня интересует ваш новый знакомый.
— Не знакомый он мне! Совсем чужой!
— Пока будем так его называть… Вы не задумывались, почему он обратился именно к вам?
— Не знаю.
— Может быть, вы шьете что-то особенное? Или, допустим, вас считают… ловким, деловым человеком?
— Э-э, дорогой, не надо меня обижать… Не надо! Ты комсомолец и я тоже! И, кстати, член горкома комсомола. Понятно? А вот особенное… Я больше работаю на молодежь: джинсы там под фирму, пиджак кожаный, костюм вельветовый — ну, у нас юг, народ фасон любит, сам понимаешь…
— Да, теперь понятно. Когда и где вы с ним должны встретиться?
— Сегодня в девять вечера возле ресторана «Светлячок».
— Договоримся так, Вано: во-первых, вы должны показать ему свою заинтересованность, но не сразу, а постепенно, с оговорками, чтобы он видел, что имеет дело с осторожным человеком.
— Во-первых, я бы с удовольствием дал ему в морду, чтобы меня, мастера спорта Вано Тохидзе, какой-то подонок не считал таким же жуликом, как он сам!
— Увы, такого удовольствия мы вам разрешить не можем… Во-вторых, в конце разговора вы скажете, что, к сожалению, не-располагаете требуемой суммой денег, но можете устроить встречу с более солидным покупателем. Этим покупателем буду я.
— Да извинит меня наш уважаемый гость, — заговорил сидевший рядом Симон, — надеяться только на то, что Тохидзе заинтересует Продавца неизвестным ему солидным покупателем недостаточно. Тохидзе — человек прямой, не артист. Скажет что-нибудь невпопад, и тот скроется, очень трудно искать будет. Продавец — хитрый человек, очень хитрый. Свидание назначил возле «Светлячка» на горе, там в это время уже темно и никого нет, туда пешком не ходят, на такси ездят… Он постороннего глаза боится… А все-таки увидеть его надо. Засечь… Ты мотоцикл водить умеешь?
— Умею, — сказал Марвич.
— Отлично! Берем две «Явы». Ты будешь с девушкой, я буду с девушкой — такая мотокомпания… Ни за что не заподозрит! Девушку тебе подыскать из наших… или как?
«Ну вот, — подумал Марвич, — начинается, и это ведь только цветочки. Ничего не поделаешь, крест надо нести до конца».
— Ладно, — сказал он, — возьму свою.
Ночь была чернильной густоты, и, хотя далеко внизу виднелась причудливая сетка городских огней, а чуть выше мягко светились окна ресторана, иссиня-черное небо казалось непривычно близким, а звезды чересчур большими и незнакомыми. Фигура прохаживающегося поодаль Тохидзе сливалась с очертаниями кустов, лишь изредка свет фар проносившихся машин четко обрисовывал ее. Поеживаясь от ночного ветерка, Катерина тоже прохаживалась взад-вперед. Марвич застыл как изваяние на сиденье мотоцикла, а Симон со своей подругой, кажется, всерьез выясняли отношения.
Стрелки на светящемся циферблате часов давно уже перевалили за девять, а рядом с Тохидзе никто не появлялся.
«Неужели не придет?» — со злостью подумал Марвич, и в этот момент рядом затормозила «Волга», открылась дверка, свет позади идущей машины на миг вырывал фигуру высунувшегося наружу мужчины, и сразу же темнота как бы сгустилась, а когда, секунду спустя, глаза опять стали различать предметы, Тохидзе на шоссе не было.
— Ты номер заметил?! — яростно крикнул Симон.
— Нет, слишком темно, — Марвич, соскочив с мотоцикла, подошел к Симону. — Это было такси?
— Да нет, частник проклятый!
— А я его знаю, — спокойно сказала Катерина, нюхая сорванный где-то цветочек. — Я его узнала.
— Кого?! — воскликнули одновременно Симон и Марвич.
— Мужчину в машине. Это часовщик из нашего города. Он мне часы чинил в мастерской, что на Кирова, семь рублей содрал…
17
Часовщик действительно был немолод и коренаст, правда, золотого зуба в наличии не оказалось, но, вероятно, в нужный момент он появлялся, словно фальшивая огневая позиция. У него было мужественное лицо спортсмена, но в глазах мелькала настороженность. Он снял пиджак, повесил на спинку стула, и то ли от жары, то ли от волнения рубашка под мышками быстро потемнела от пота.
«Это хорошо, что он снял пиджак, — подумал Марвич. В кармане брюк спортивный пистолет не спрячешь. Так что, если он что и заподозрит, обойдется без стрельбы, не успеет он выстрелить, за это уж я ручаюсь, и вообще, только стрельбы в ресторане мне не хватало…»
— Значит, договорились? — сказал он, отправляя в рот кусочек хачапури. Сыр был горяч, пропитан маслом, есть бы эту чудесную лепешку еще и еще, но надо показывать, что все привычно, все надоело, и он отодвинул тарелку. Остывали на металлических тарелках шашлыки, коркой взялась мамалыга. Хорош был ресторан «Нартаа», и хорошо было сидеть на ветерке, глядеть, как отваливает от причала черная громада «Ивана Франко», вот только компания была не та…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
