Давай сначала по второму маршруту, – сказал я. – На Юнион и так далее.
А что так?
Больше место надо посмотреть, так что лучше прямо с этого и начать.
Как скажешь, мне все равно, – протянул Марк, погруженный в свои пилотские обязанности.
Затем земля быстро пошла вниз, появилось знакомое ощущение поднимающегося лифта, а машина, выписав довольно сложный пируэт, которым Марк, похоже, просто выпендрился, сразу легла на курс.
Все те же двести метров, чтобы и видеть далеко, и наблюдать детально. Маршрут чуть больше чем на двести семьдесят миль, так что есть резерв топлива на то, чтобы где-то зависнуть и даже сесть, и даже взлететь, а потом обратно вернуться с запасом. Ну и полет часа на три выйдет, примерно.
Южная Каролина – смесь густых смешанных лесов, обработанных, но уже зарастающих полей, много воды. Все это внизу лоскутками, густые лохматые ковры маленьких лесочков, угольники полей, серые узкие ленты дорог. Даже ветер, который сейчас врывается в открытую кабину вертолета, все равно какой-то душный, что ли. Я помню как ехал когда-то по широкому шоссе через пустыню и температура воздуха была где-то за сорок. И то странное ощущение, когда встречный ветер вовсе не освежает и охлаждает, а скорее обжигает, как из приоткрытой сауны тянет. А вот здесь вроде ветер и не горячий, но какой-то такой… как из турецкой бани, наверное.
А вообще ловлю себя на мысли о том, что уже много лет не попадал в холода, всегда в жаре, разве что зимой в Испании случались такие морозы, что приходилось гулять аж в свитере. Привык уже. Раньше жару тяжело переносил, а теперь страшно куда-то в холод попасть, небось сразу закоченею. Но так выходит, что попасть в холода мне уже и не грозит вроде бы, что, по большому счету, радует.
Пока никакой активности внизу, но это уже объяснимо. Выжившие из восточной части штата уже добралась до нас в полном составе, если мы сами их не вывезли. Есть, правда. несколько небольших людских анклавов, которые ни эвакуироваться не захотели, ни пробиваться к нам, но это уже их личное дело, вольному воля. Пока они нам никаких помех не создают, мы к ним тоже лезть не будем. Это свободная страна, даже сейчас.
Оборакумо, а ты где жил раньше?
В Йорке, – он кивнул в сторону двери. – Это рядом, двенадцать миль от Рок-Хилла. Местный.
А к нам как попал?
Национальную гвардию в большинстве штатов не призывали, пока эпидемия была, хватало сил полиции и береговой охраны, а когда началось все – было уже поздно. Поэтому и арсеналы укомплектованы, поэтому мы по ним и шарим.
На грузовике, – Оборакумо пожал плечами. – У нас с мамой был угловой магазин на Конгресс-стрит, а она жила над ним. В ее квартире мы и прятались, таскали туда продукты через дыру в полу… или потолке. Потом услышали передачу, сели в грузовик и доехали до Чарлстона. Правда, в грузовик пришлось пробиваться, я почти весь запас патронов к "моссбергу" истратил.
Но прорвался, это главное.
Это верно, сэр.
Он так и сказал momma, то есть именно "мама". Это очень по-местному и очень по-черному. Momma ain't raising no pussies. Вроде фраза простая, но перевести ее на русский так, чтобы сохранился черный и захолустный акцент – не получится. А раз не получится, то и переводить незачем. В общем, Уилл у мамы молодец.
Без приключений?
Пару раз пришлось убегать, но нас не догнали. Страшнее всего было в самом Чарлстоне, никак не могли найти улицу без заторов, но потом нас с вертолета заметили.
Мама тоже на Салливане?
Да, она там учит огороды высаживать.
А ты в охране?
В охране и тренирую футбольную команду, – он усмехнулся.
А вообще он на футболиста вполне тянет. На того, что в американский футбол играет, не в европейский, который здесь зовут soccer. На защитника, именно в защиту таких ребят ставят, которые как тумбы – не обежать и не свалить. Поджирел он, я думаю, но все равно жуть какой здоровенный.
Играл раньше?
Получил стипендию в университете в Коламбии, играл за них, потом пригласили в Лигу, поиграл здесь, поиграл там пару лет, потом получил травму и все закончилось. Вернулся в Йорк и помогал маме с магазином.
Не женился? Дети?
Нет, босс, не было еще никого. Папаша от нас давно свалил, но жил неподалеку. И прививку сделал. Когда сдвинулся – прибежал почему-то к нам, вспомнил о нас, что ли? И мама ему башку снесла из дробовика. Да, смешно, но дробовик остался от него, он его сперва забыл, а потом как-то вернулся за ним, но мама сказала, что продала его.
То есть пригодился? – усмехнулся я.
Можно и так сэр, сэр, – кивнул Оборакумо. – Папаша хотел изойти обезьяньим дерьмом,[11] но я тогда уже в два раза больше чем он был, так что он ушел и больше не приходил.
До последнего раза.
Верно, до последнего раза.
Много в городе выжило?
Кое-кого встретил на Салливане, есть люди.
Кстати, ты стреляешь как?
Не снайпер, но попасть смогу, – он похлопал по ствольной коробке своей М4.
Я подумал, что такому здоровиле надо было бы пулемет вручить, он бы как раз ему по габаритам подошел, а то как будто с игрушкой сидит. С другой стороны, если он с пулеметом не практиковался, то лучше этого не делать, автомат и пулемет – вещи разные и обращаться с ними тоже по-разному надо.
В национальной гвардии кем был?
Спек-четыре,[12] – затем добавил: – Водил хамви.
Ну да, возможно, вел он вчера машину как-то… привычно, что ли.
А на Салливане?
Уже командую патрулем, тоже на хамви.
За руль его посадить на обратном пути?
Юнион, – объявил по внутренней Марк. – Арсенал будет по правому борту.
Принял.
Так, Юнион… вон он, небольшой совсем город, похожий на все остальные. Вокруг окраин все те же леса, поля, дороги, фермы разбросаны тут и там, в самом городе сразу видишь торговые центры, большие склады, что-то еще такое же громоздкое… так, где-то здесь арсенал должен быть, прямо под нами…
Что-то не вижу. Или вон же он, одноэтажное здание с надстройкой, огороженная территория, просто на территории пусто совсем. А так не бывает, это не первый арсенал мы разведываем и захватываем, там всегда есть достаточное количество машин, чтобы загрузить и вывезти его содержимое. Грузовики, хамви, прицепы – это обязательно. Если их нет, то это означает, что их кто-то забрал.
Марк, давай пониже, хочу вход в арсенал рассмотреть.
Принял.
Вертолет описал плавный круг, теряя скорость и высоту, затем просто завис напротив дверей. Так, это что? Ну да, цепь с замком. Двери заперли снаружи, а это значит, что в арсенале уже побывали.
Что это для нас? Да ничего, мы такого всегда ждем, да и прав у нас на это имущество ничуть не больше, чем у других людей. Интересно только кому могло понадобиться сразу столько военного имущества и оружия, его ведь маленькой компанией не вывезешь. А это значит, что где-то может быть довольно большой анклав выживших. Тогда почему они не выходят с нами на связь? Радиооборудования в этих арсеналах тоже с запасом, на всех хватит. Просто так, чтобы себя обозначить. Странно немного. Или они далеко?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
